Марианна Алферова - Гробницы Немертеи
— Профессор, вас вызывает на связь Катрин.
Что за Катрин? Насколько помнил Атлантида, последние два месяца он не состоял в связи ни с одной женщиной по имени Катрин. Видимо, кто-то из старых знакомых… или коллега? Он подошел к стоящему в углу аппарату тахионной связи и набрал свой код.
«Связь отключена», — последовало сообщение.
Платон оглядел магазинчик, нервно поигрывая тросточкой. Нелепая шутка его встревожила. Уж не собирается ли неведомый преследователь вновь устроить очередное покушение. Но все вроде бы спокойно. Скорее всего, одна из здешних девиц, маясь от скуки, решила сыграть с ним дурацкую шутку. На дальней базе редко можно встретить человека в белом костюме с тросточкой в руке. Он поневоле привлекает внимание, даже если не пускается в рассуждения возле кассового компа об Эдиповом комплексе и Зигмунде Фрейде. Одна из трех девиц, стоявших возле прозрачной капсулы управляющего модуля, постоянно хихикала и бросала на археолога лукавые взгляды.
— Девицы-красавицы, кого из вас зовут Катрин? — спросил Атлантида игриво.
Девушки переглянулись и захихикали.
— Меня кличут Люси, — сообщила рыженькая кокетка. — Но я не даю свой личный номер незнакомым мужчинам, даже если они очень импозантны.
— В следующий раз мы будем считаться старыми знакомыми, — парировал Платон. — Я к вам непременно загляну.
— А как вас звать? — Стрельнула глазками рыженькая кокетка.
— Атлантида.
— Вы с планеты Атлантида?
— Нет, я просто Атлантида.
— До встречи, «просто Атлантида» с планеты Атлантида! — Помахала ему ручкой рыженькая. Меж пальцами блеснули прозрачные розовые перепонки. Неужели амфибия с Тритона? Он никогда не слышал, чтобы на космических базах служили гуманоиды с Тритона. Но на окраинах все возможно… Запасшись чистяще-моечными средствами, Платон прошел в свой ангар. Погрузка зафрахтованного челнока была уже закончена. Какой-то парень в грязном комбинезоне и с музыкальным шлемом на голове вяло переругивался со складским компом. Компьютер летал на антигравитационном блюдце по ангару и на классическом космолингве объяснял нерадивому человеку все его ошибки и просчеты.
— Да не знаю я, где этот ящик, — отбрехивался парень и постукивал кулаком по музшлему. — Н-не знаю. Испарился… Да, да… как же… санкции… штрафы…
— Что за ящик? — спросил археолог, предчувствуя недоброе.
— Вон оттуда… вернее — туда… грузим… нету… исчез… — Любитель музыки небрежно махнул в сторону зафрахтованного Атлантидой челнока.
— Что содержалось в ящике? — обратился Платон к компьютеру, понимая, что от парня не добиться внятных объяснений.
— В ящике находилось двадцать бутылок текилы, застрахованные на пятьдесят кредитов.
— Как такое может быть?! Я запаковал багаж еще на Земле-дубль!
— Приношу свои извинения, — пищал комп, проецируя на экран бледное изображение какой-то красотки, по случаю скачанной с дешевого порносайта. Красотка принимала самые соблазнительные позы и попискивала следующее:
— Ячейка 757 712 оказалась пуста. После окончания расследования этого дела, в случае если ящик не найдется, вам выплатят страховку. Оставьте номер своего компьютера.
«Сейчас, жди!» мысленно пообещал Атлантида изображавшей крайнее возбуждение девице на экране.
— Если ящик будет найден, вам немедленно его вышлют. Разумеется, вам придется доплатить за досылку и хранение, — девица принялась водить язычком по губам.
— О, черт! Я хочу получить пятьдесят кредитов сейчас!
— Это невозможно…
Изображение порнодивы внезапно исчезло, и появилась какая-то небритая физиономия, которая явно не помещалась в экран компа — одна щека оказалась срезанной, так же как и макушка. Однако вряд ли такие мелочи могли испортить общее впечатление.
— Принимаем ваше предложение, — сообщила физиономия. — Топай к банкомату, и тебя обслужат.
После чего комп поспешно уплыл и скрылся в одном из проходов между контейнерами. Странно, что небритый не погрозил «магнумом»[1] с экрана.
* * *— Где банкомат? — Платон похлопал обладателя музшлема по плечу. Тот небрежно ткнул пальцем куда-то себе за спину. Банкомат был рядом, у самого выхода из ангаров — будто специально установленный. И по первому требованию любезно выплюнул карточку на пятьдесят кредитов. Итак, текила исчезла. Человек более суеверный усмотрел бы в этом дурной знак, человек более подозрительный — изуверское вредительство. Однако не досчитаться багажа — дело вполне обыденное в наш сумасшедший тридцатый век. И ничего мистического в исчезновении текилы не было. Среди работников космопортов и пересадочных станций немало всякой швали, их держать на работе выгоднее, чем покупать современных роботов. Поэтому не удивительно, что исчез именно ящик с текилой. Оставалось одно — стиснуть зубы и отправляться на Немертею совершенно трезвым.
3Профессор Рассольников погрузился в довольно удобную, хотя и изрядно потрепанную, люльку челнока. Бортовой комп привычно отсчитывал время до старта. Платону всегда хотелось отключить автопилот и стартовать самому — нажимая нужные кнопки и задавая режимы работы двигателей. Он даже выучил, что красная кнопка справа — это кнопка аварийного катапультирования. Прямо по центру отключение автопилота. А третья зеленая в верхнем ряду — подача топлива. Ну и десятка два включали системы защиты. После приобретения столь ценных знаний Атлантида разумно отказался от мечты стать по совместительству астронавтом и решил по старинке доверяться автопилоту.
Говорят, поле двигателя Краснова замедляет мыслительные процессы. Пока что Платон этого не замечал. Но ведь все дело в точке отсчета. Вдруг одну-единственную мысль он будет думать на протяжении нескольких дней или даже часов? Невозможно определить — человек в брюхе челнока являлся разновидностью багажа — не более.
Представился вдруг огромный бледно-лиловый цветок «mamillaria blossfeldiana», он высовывал из песка толстые восковые лепестки, а Платон сидел в его середине абсолютно голый, только на груди у него непостижимым образом крепилась золотая пластина, приобретенная в казино. Цветок медленно плыл по песку. Вдали высилась ступенчатая пирамида. Но по мере того как Атлантида приближался к ней, пирамида не росла, а погружалась в песок. Мимо проскакал кош на своих коротких свинячьих ножках, повернул голову и сказал голосом Ала Бродсайта:
— Моя теория подтвердилась.
Археолог сейчас не был уверен даже в том, что дышит. Он попытался определить — дышит он или нет. Грудь не поднималась, но и вздохнуть не хотелось. Он сделал усилие… И воздух ворвался в легкие. И тогда он понял, что двигатель Краснова выключился. Челнок совершал положенный виток вокруг планеты и общался на своем машинном языке с кружащим над планетой Цербером. Военный спутник Лиги Миров проверял, есть ли лицензия МГАО у пассажира — непилотируемый Цербер любезно защищал бесхозную планетку от проникновения всяких нехороших личностей.
— Долго еще? — спросил Платон.
— Разрешение на посадку получено. При повторном посещении вас пропустят через двенадцать секунд, — обрадовал археолога бортовой комп.
Следующие несколько мгновений начисто выпали из памяти — вновь включился двигатель Краснова. Когда Платон пришел в себя, корабль уже входил в плотные слои атмосферы Немертеи, Атлантида покосился на красную кнопку. Детские фантазии! Жить ему пока что не надоело.
— Даю координаты посадки, — пищал голос компа.
«Надо будет получше припрятать артефакты», — запоздало решил археолог. Судя по тому, что он успел додумать столь мудрую мысль прежде, чем челнок содрогнулся всем корпусом, опустившись на поверхность планеты, мысли текли пусть и не особенно быстро, но и замедлились не слишком. Корабль еще раз сильно тряхнуло — посудина была не самой последней модели. Было слышно, как шипит воздух, стравливаемый из корпуса, ремни страховочной люльки расстегнулись сами собой. Атлантида пробрался по узкому неудобному проходу между блоков аппаратуры и вышел в коридор. Он все еще был в белом костюме, правда, изрядно помятом. Атлантида одернул пиджак, надел шляпу, повесил тросточку на сгиб руки и направился к выходу. Цепочка голубых ламп вела к белому прямоугольнику — крышка люка была открыта, по пандусу ползал робот-погрузчик, выволакивая серые одинаковые коробки наружу.
— Произвожу выгрузку оборудования согласно программе, — сообщил робот, когда его датчики засекли человека. — Добро пожаловать на Немертею.
Притяжение на планете было больше земного, и археолог ощутил неприятную тяжесть во всем теле — будто он за время полета растолстел килограммов на двадцать. Платон, стараясь держаться как можно непринужденнее, вышел. Вышел, глянул на таинственную планету и… сказать, что остолбенел было бы не совсем верно. Для характеристики произведенного Немертеей впечатления понадобилось бы более сильное выражение. Но более сильного в космолингве не имелось. Правда, если покопаться в памяти, можно кое-что припомнить из старорусского, но Атлантиде сейчас было не до лингвистических изысков. Если верить описаниям МГАО, повсюду должны были простираться бесконечные зеленые леса и зеленые холмы под ясным небом. А ландшафт перед ним представлял нечто среднее между лунным пейзажем до эпохи Первой Космической Конкисты и видом Ольстера-23 после локальной ядерной войны. Серая земля, осколки скал, черные провалы и тучи песка, которые кружились над поверхностью маленькими, но не сулящими ничего хорошего торнадо.
