Петр Бормор - Игры демиургов (сборник)
– Ну все ясно, – подытожил Мазукта, поднялся и отряхнул ладони. – Один случай на миллиард, так бывает. Жизнь зародилась сама.
– И что мне теперь с ней делать?
– Ну, уничтожь, если хочешь.
– Жалко. Она ведь живая!
Мазукта посмотрел на кромку воды, где кишели в мертвых водорослях гнилостные бактерии.
– Ну, тогда оставь, если жалко. Даже интересно, что тут может получиться. Чем Деструктор не шутит, может, еще через шесть миллионов лет и разум появится. Люди там или гоблины…
– Ой, а как же тогда… Как я им объясню, что это не я их сотворил, а они сами?
– А ты не объясняй. Когда дойдет до этого момента, главное – появись во всем блеске славы и объяви себя их богом и повелителем. И прибирай к рукам все готовое, тебе же меньше работы.
– Но разве так можно? Нечестно получается…
– Ха! – хмыкнул Мазукта и сплюнул на зеленую поросль. – А какого еще отношения заслуживает жизнь, появившаяся из плесени?
научный подход
– Что это ты тут делаешь? – спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли.
– Варю первичный бульон, – ответил демиург Шамбамбукли, сосредоточенно помешивая ложкой в кастрюльке.
– Первичный… погоди, а зачем?
– Хочу, чтобы все было по науке.
– По науке. Угу, – Мазукта двумя пальцами приподнял со стола потрепанный учебник биологии для шестого класса и понимающе хмыкнул. – Тебе что, делать нечего?
– Очень даже есть чего! – возразил Шамбамбукли. – Я творю жизнь! По науке… – добавил он после короткой паузы.
– Да? Ну-ну.
Мазукта сел в сторонке и закинул ногу на ногу. Удобно уместив учебник на коленке, он принялся громко с выражением читать:
– «Семь триллионов тонн аминокислот, биополимеров и метана нагрейте до кондиции, добавьте серы и фосфора по вкусу и поместите под жесткое излучение до появления накипи». У тебя уже появилась накипь?
– Нет еще.
– А в этом случае рекомендуется шандарахнуть молнией. Тебе помочь, или ты сам?
– Я сам.
– Ага. А когда появится накипь, дай ей настояться три миллиона лет.
– Знаю. Я так уже несколько раз делал.
Шамбамбукли снял кастрюльку с огня, привязал к ручке полотенце и принялся крутить над головой, считая вслух обороты: «Один, два, три… сто пятьдесят… сто восемьдесят… миллион двести тысяч… три миллиона!»
Он поставил кастрюльку на стол и заглянул под крышку.
– Ну? – спросил Мазукта.
– Ничего, – разочарованно протянул Шамбамбукли и выплеснул первичный бульон в мойку. – Но почему? Я же все делал по рецепту! А там прямым текстом написано, что все должно получиться!
– Здесь немного не так написано, – возразил Мазукта, водя пальцем по тексту. – Здесь написано, что если вы будете настойчивы и старательны, нигде не ошибетесь ни на йоту и в точности будете следовать инструкциям, то с высокой степенью вероятности жизнь зародится сама собой… минутку, тут сноска. Ага, «высокая степень вероятности» – это примерно одна двухсотмиллионная. Сколько ты уже попыток предпринял?
– Восемь тысяч, – убитым голосом произнес Шамбамбукли. – Приблизительно.
– Осталось еще сто миллионов девятьсот девяносто две тысячи! – ободрил его Мазукта. – Продолжай в том же духе. И жизнь возникнет сама собой.
эксперимент
Демиург Мазукта вошел в комнату и небрежно сбросил мокрый плащ на пол.
– Привет, – сказал он.
– Привет… – ответил демиург Шамбамбукли. – Ну, садись, раз пришел.
Демиург Мазукта подтащил кресло и сел напротив Шамбамбукли.
– А ты знаешь, что пока ты тут предаешься депрессии, в твоем мире дожди, туман и унылая погода? Ты о людях по думал?
– А я и не знал, что тебя волнуют люди, – вяло удивился Шамбамбукли.
– Нет. Люди волнуют тебя, – объяснил Мазукта. – А меня волнует твое состояние! Так что давай взбодрись, займись чем-нибудь.
– Чем?
– Тебе что, нечего делать? Тогда пойдем, мне поможешь.
Шамбамбукли неохотно поднялся на ноги и покорно уставился на Мазукту.
– Бр-р! Ненавижу этот твой обреченный взгляд! – передернулся Мазукта. – Но в покое я тебя не оставлю, и не надейся. Одевайся и пошли.
Он сорвал с крючка сухой плащ, решительно запаковал в него Шамбамбукли и подхватил с пола свой собственный, с которого уже натекла лужа.
– Пойдем, тебе понравится.
Мир, в который демиург Мазукта привел демиурга Шамбамбукли, оказался сер и неприветлив. Под ногами хлюпала жидкая грязь, с неба лились потоки воды, ветер то и дело швырял капли под капюшоны демиургов.
– А здесь кто в депрессии? – удивился Шамбамбукли и плотнее затянул ворот.
– Никто. Это называется «тропический ливень». Пошли.
Демиурги поднялись по скользкому склону, обошли гряду камней и уткнулись носом в высокую деревянную стену.
– Ага, пришли! – Мазукта довольно улыбнулся. – Где-то здесь была дверца…
– А что это такое? – спросил Шамбамбукли.
– Корабль, не видишь?
– Здесь, в горах?
– А ты предпочел бы лезть за ним в болото?
– Нет, но…
Шамбамбукли оглядел сооружение. На корабль оно было мало похоже. Если честно, то больше всего оно напоминало деревянный гроб с орудийной башней, и от этой ассоциации Шамбамбукли опять помрачнел.
Мазукта тем временем нашел в стене корабля плотно закрытую ставню, распахнул ее и крикнул внутрь:
– Ау! Вы там как, готовы?
Из окошка резко пахнуло зверинцем, и раздался многоголосый рев – курлыканье, рычанье, мычание, ржание и даже чавканье.
– Отлично! – Мазукта снова задраил окошко и окликнул Шамбамбукли. – Эй! Хватайся, понесли.
– Куда? – опешил Шамбамбукли.
– В другой мир, – пояснил Мазукта и, крякнув от натуги, приподнял свою сторону корабля. – Ну, чего стоишь, хватайся!
Шамбамбукли послушно ухватил корабль с другой стороны, и демиурги, кряхтя и отдуваясь, поволокли его на новое место.
– А зачем мы это делаем? – поинтересовался Шамбамбукли на первом же привале, едва переведя дух.
– Так надо, – ответил Мазукта, утираясь платочком. – В том мире, понимаешь, извратилась всякая плоть. Ну вот я и собрал генетически чистые экземпляры, по паре от каждого сохранившегося вида.
– А там устроишь Потоп?
– Ты что, рехнулся? Знаешь, какой мне потом счет за воду придет? Нет, никого я уничтожать не собирался. Зачем? Пускай извращаются, даже интересно, что получится.
– А зачем тогда этих изолируешь в отдельный мир?
– Ну как – зачем? Контрольная группа. Для чистоты эксперимента.
игра
– Правила простые, – сказал демиург Мазукта. – Берешь вот эту штуку, – он поднял в ладонях большую сверкающую каплю, – и бросаешь что есть силы!
Капля ухнула вниз, грянула о дно ящика и разлетелась миллионом крошечных капелек.
– А что теперь? – спросил демиург Шамбамбукли.
– А теперь надо заставить их снова собраться вместе. Всего-то делов.
– А, ну это запросто… – демиург Шамбамбукли протянул руку к каплям, но Мазукта его остановил.
– Они сами должны собраться. Понимаешь? По своей воле.
– А у них и воля есть?
– Есть… что-то вроде того. Это же игра. Каждая капля – модель человеческой души. И действует примерно по тому же алгоритму. Ну, начинай.
– Заставить их объединиться?
– Ага. Побудить к этому.
– Ну, а чего тут сложного? Я дам им язык, общий для всех. Они начнут общаться – и сольются в один народ.
– Дерзай.
Шамбамбукли тут же наделил капли языком. Как только они обрели способность высказывать свое мнение друг о друге, а главное, понимать сказанное – тут же переругались и разошлись в разные стороны. Мазукта хихикнул.
– Теперь моя очередь. Раз один общий язык не годится – я попробую наоборот, дам им великое множество самых разных языков.
Получив несколько десятков разных языков, капли тут же разбились на группы и воинственно уставились на соседей.
– Не помогло, – сказал Шамбамбукли.
– Вижу. Пробуй дальше.
– Я объединю их единой верой! – решил Шамбамбукли.
Единая вера не прижилась. Каждая группа капель тут же начала трактовать постулаты по-своему, и все только хуже перегрызлись.
– Нет-нет! – замахал руками Мазукта. – Не так. Я дам им множество верований, на любой вкус, и каждый найдет веру по себе!
Теперь, разделенные разными религиями, капли разошлись еще дальше друг от друга, некоторые налились рубиново-кровавым цветом и повели крестовые походы на иноверцев, захватывая их и испаряя на кострах.
– Нет, и так не пойдет, – вздохнул Шамбамбукли, когда убитые капли опять вернулись с дождем. – Дать им общую культуру?
– Ну, дай.
С культурой произошло то же, что и с религией. Каждый взял лишь то, что понравилось ему, отринув остальное.
– Может, повести их по разным путям развития? – предложил Мазукта. – Противоположности притягиваются, они начнут приглядываться друг к другу, заинтересуются, найдут полезное для себя, смешают культуры…
Две основные культуры столкнулись и тысячу лет провели в затяжной бесполезной войне.
