Лина Наркинская-Старикова - Врачебная сказка, или Операция "Алатырь"
— Меня, что второй раз призвали? — попытался уточнить офигевший Андрей.
— А сказки где? А эротичные одежды? А этот, который танец живота, где? — алкоголь категорически не хотел до конца покидать старческий организм Хоттабыча. Даже картина женской эмансипации не отрезвила джинна.
— Покажи, Зухра! — скомандовала Шахерезада. Вышеназванная Зухра всучила джинну какую — то бумагу.
— Так это ж газета! — обрадовался Андрей хоть чему-то понятному и знакомому до боли.
— Так точно! — прокомментировала деваха — гренадерша. — Газета, которую выпускают свободные женщины Востока. Называется "Сказ для народа!".
— А-а! — протянули Хоттыбыч и русский парень, вспомнивший службу в армии. Падишах навзрыд рыдал уже где-то в недрах дворца, чтоб не видеть позора. — Ну, а где же все-таки танец живота? — поинтересовался джинн, показав Андрею незаметно большой палец и граненый стакан, наполненный до краев.
— Угу, — кивнул парень. Оба сели на какую — то койку, вмазали по стакану, (благо, Хоттабыч был джином с опытом и понятиями) и приготовились смотреть эротическое выступление отряда Дельта местного гарема.
Вперед опять вышла Шахерезада: — Зухра! Стать в строй! Всем — слушай мою команду: приготовиться к появлению мужа! — Все девушки замерли, не шевелясь. — Делай раз! — скомандовала предводительша. В секунду невидимым движением солдатская одежда была заменена на полупрозрачные лифчики и шаровары. — Делай два! — последовала следующая команда. На лицах материализовался утонченный макияж и вуали. — Делай три! — все девушки приняли самые эротичные позы. Первая начала соблазнительные движения бедрами, вторая, как бы задетая невидимой волной, продолжила танец. Мужчины заворожено смотрели, раскрыв рты.
— Бабуся! — взвыла я. — Вы мне попозже все расскажете и объясните! Верните мне моего мужа и Настену. Ну, пожалуйста! — канючила я, доставая бабу Ягу.
— Так ведь им долететь еще сюда надо, милая! Это ж ковер — самолет, обычное сказочное средство передвижения. Пока дотелепается. Это только для меньшего испуга память стирают на время полета или перехода, вот и кажется раз — и здесь! А так долго это — несколько дней в нашем мире!
— Ну, хоть покажите мне их! — взмолилась я. — Соскучилась! А, может, вы мне и тут врете или не договариваете чего? Луша, ну, поддержи меня, что ли! — Луша отвлеклась от милования с Бегемотом.
— Троглодит Иванович, правда, это нечестно! — мяукнуло мое серенькое золотце. — Обманом меня уговорили вам помочь, хозяйку в конец заморочили. Так еще и семью ей не показываете. Нечестно это! — топнула лапкой Лушенька. — Сейчас расскажу ей все и узнаете, где раки зимуют! — хищно зашипела киса. Я оглядела морды и лица присутствующих и увидела, что странная угроза моей кошки возымела действие. "Что ж мне еще не договаривают? А, собственно, что мне уже сказали? Ладно, потом все это. Где моя семья?" — видно мой мыслительный процесс отразился на моем лице. Бабуся уже волокла откуда — то из своего бездонного подвала блюдечко с голубой каемочкой.
— Смотри, детонька! — беззлобно сказала бабуся и, глянув на импровизированный экран, всплеснула руками…
Среди какой — то казармы, тесно прижавшись друг к другу, сидели мой муж и какой-то старикашка. При этом выражение лиц у них было такое, что ангелы в Раю обзавидуются. Они покачивались из стороны в сторону в унисон. За моей спиной послышалось бормотание. Я напрягла слух до предела, до мозга долетело только несколько разрозненных, но весьма напрягающих, слов: " падишах, гарем, водка!". Я резко крутанула блюдечко в свою сторону и увидела целый табун полуголых девок, которые своими полуголыми прелестями крутили как заведенные. — Звук дай! — рявкнула я неизвестно кому, но оно послушалось. В избушку полилась напевная восточная музыка, пьяные выкрики моего мужа и его собутыльника. Откуда — то издалека доносились стенания несчастного падишаха.
— Свинья развратная! Дрянь паршивая! — заголосила я. — Немедленно отправьте меня туда! Луша за мной! — Рот заткнуть мне не успели.
Стою посреди казармы, музыка орет так, что можно оглохнуть. Где он?! Внутри закипает ярость! Найду — убью медленно и печально!
Осматриваюсь. Девахи двигаются плавно, но странно. Так, как будто они все сиамские близнецы. Или — нет! Как прикованные друг к другу. Бородатый старикашка, сидящий на койке, уже пританцовывает. В воздухе висит тяжелый запах перегара, смешанный с благовониями. Амбре редкостное!
На койке рядом с дедком примостилась Луша и тычет лапкой куда — то в сторону. Иду в указанном направлении, вижу развалившуюся свинку, которая беззастенчиво пристает к каждому проходящему мимо и стремиться прижаться поплотнее. Если удается — то и поластится всеми местами сразу. В идеале ей чешут пузо! По развязной хрюшке весело скачут маленькие зубастые то ли блохи, то ли птички — непонятно. От их прыжков с подскоком мельтешит в глазах, и на пол летят какие-то белые куски. Перхоть, наверное, у свинюшки. А, кстати, откуда здесь взялась свинья? Дошло! Мамочки!
— Да-да! — прыскает в лапку Луша. — Что, мужа не признала? А какая у тебя дрянь паршивая вышла — загляденье!
Мысленно обещаю прибить кошку. Подбегаю к любимому. Он, конечно, свинья — сидеть в гареме, когда мне так плохо, и пялиться, а может и не только, на полуголых баб! Но я же люблю его!
— Андрюша, любимый! Приди в себя! Будь собой! Ты мне так нужен! — кричу в ухо совсем обнаглевшей свинке, которая пытается приставать ко мне с весьма недвусмысленными намеками. Хлоп! Передо мной валяется немного помятый муж и со счастливой улыбкой на лице пытается меня ущипнуть. — Ну, слава Богу! Все! Слежу за словами, а ты — за мной! — выдаю я, обращаясь почему — то к кошке.
— Вставай, бессовестный! — это уже любимому. — Настена где? Как ты здесь оказался? Что ты таращещься на меня, как полоумный?! Андрей, ты меня вообще понимаешь? — с отчаянием в голосе тормошу мужа.
— Хватит меня трясти. Я все слышу. Я так рад! Лиечка! Как я соскучился, любимая! Зачем ты нас сюда отправила с этим Хоттабычем? Нельзя было просто семьей на море съездить? — затараторил муж. Затем замолчал на несколько секунд, явно что — то обдумывая. — А ты сама где шлялась? — рявкнул неожиданно он. — Что вообще происходит? Имею право знать, между прочим! — грохнул кулаком об стену Андрей.
— Если б я сама знала, — вздохнула я. — Зови Настю и пошли домой, а?
Муж только открыл рот для продолжения назревающего скандала, но начавшуюся семейную сцену бесцеремонно нарушил падишах. Все еще всхлипывая, он повернулся к моему мужу: — Нет, ты это видел? Как мне жить дальше? Помоги, а. Я смотрю — ты не местный! Сможешь, наверное. — Огоньки надежды плескались в его зареванных глазах.
— Я подумаю, — лениво ответил Андрей. — Где моя дочь? Скажите ей, что мама пришла и зовет ее.
Омар Дайаям сделал взмах рукой и в комнату ввели перепачканную Настену и пажа.
— Мамуля! Мы тут в саду играли. Там такие птички! Не ругайся! Я просто хотела погладить павлина!
— Павлин, судя по всему, сопротивлялся, — констатировала я. — А как зовут твоего друга?
— Маленький Мук! — застенчиво улыбнулась дочка. — Можно мы еще поиграем? Ну, мам, — она стала канючить, смешно оттопырив нижнюю губу.
— Пусть поиграет, — среагировал Андрей. — Нам человеку помочь надо, — кивнул он в сторону падишаха. — Идите, гуляйте, дети. — грозно добавил муж. Ребята мигом ретировались из помещения с громким гиканьем.
— У нас тут… — начал любимый.
— Гарем! — рявкнула я. — Целая куча полуголых баб!
— Ты повторяешься, — мило заметила Луша.
— И ты здесь?! Да еще и болтаешь?! — ошалелый взгляд мужа был бальзамом за все перенесенные мною мучения. Я улыбнулась. А Лушенька — умничка, знает, как разрядить обстановку.
— Я еще и мысли читаю, — промурлыкала кошка. — А здесь можешь не переживать — гарем с дефектами.
— По — моему, все в порядке, — покосилась я на все еще извивающихся в танце девушек. — Что не так-то?
— Смотри, — сказал Андрей и гаркнул: — Шахерезада!
Опаньки! Здесь еще и самая умная женщина востока! А внешне падишах — то карлик карликом. Молодец, мужик! — мысленно похвалила я местного правителя.
А в комнате стали происходить непонятные шевеления. Девушки стали по стойке смирно, сорвав резким движением вуали с лиц. Я вытаращила глаза на такие нравы восточных женщин. Да, тут явно что — то не так!
В помещение ворвался ураган в лице писаной красавицы Шахерезады. Она обошла строй девушек со всех сторон и скомандовала:
— Слушай мою команду: делай раз! — Макияж исчез с лиц наложниц. — Делай два! — Передо мной выстроился отряд коммандос собственной персоной, только с женским лицом. — Разойдись! — Комната резко опустела.
— Ни фига себе дисциплина! — восхищенно выдохнула я. — А что, служить тут больше некому? Одни евнухи?
