Мария Вересень - Высшее образование для сироты, или родственники прилагаются
— Придется им пожертвовать ради девчонки. Оставлю в роще, а Конклав пусть думает, что вы до сих пор здесь бродите. — Изот повернулся ко мне и вздрогнул, встретив мой взгляд, не обещавший ничего хорошего.
— Не смей его убивать, — сказала я.
Изот что-то хотел ответить, но тут из леса вышли эпсы, держа в лапах что-то напоминающее конские копыта.
— Что это? — спросил Изот, вертя копыта в руках.
— Хозяин, лошадей волки съели… — понуро проговорил один из эпсов.
— Все десять? — поднял брови Изот. Я переглянулась с Велием и стала с интересом прислушиваться к разговору.
— Нет, только одну, остальных угнали.
— Кто угнал? — Изот в гневе швырнул копыта в эпсов.
— Может, разбойники?
Я счастливо рассмеялась, Изот с недоумением воззрился на меня.
— Очень хочется пешочком пройтись, — скромно пояснила я.
— Уходим. — Изот оглянулся на лес. — Пешими идти дольше, но ничего не поделаешь. — Он бросил на меня вопросительный взгляд, я с намеком кивнула на Велия, который стоял уже в какой-то паре шагов. Изот выругался и приказал:
— Этого с собой, да глаз с него не спускать, к девчонке не подпускать!
Сама идти я отказалась, заявив, что у меня ножки устали, и демонстративно уселась на траву. Один из эпсов взвалил меня на плечо, я устроилась поудобнее, вытащила цветок ромашки, сорванный еще когда сидела на земле, и принялась гадать на Изота, мрачно шагавшего рядом, громко комментируя процесс:
— Любит, не любит, обнимет, поцелует, замуж возьмет, к черту пошлет. — Посмотрела на Велия, которого тащили в конце нашей процессии, и показала ему язык, намекая на то, как мне хорошо ехать, а ему плохо идти.
Изота мое гадание заметно нервировало, он стал прислушиваться к комментариям, наверно, ему тоже был интересен финал. Я особо не торопилась, делая многозначительные паузы после каждого высказывания:
— Золотом одарит, по щеке ударит, на кровать положит… — Изот споткнулся, я хихикнула и закончила: — Ничего не сможет!
Маг вырвал из моих рук стебелек и забросил его подальше.
Из глубины леса послышалось конское ржание, я, уже успев задремать под мерное укачивание, встрепенулась.
Посередине выбранной нами тропки стоял огромный валун, а на камне сидел в своем кожаном плаще князь Укус и лениво ковырялся в зубах палочкой.
— Верни мне Загрызку, — проникновенно обратился князь к Изоту, когда наш небольшой отряд остановился. Мне неудобно было наблюдать за действием, болтаясь на плече у эпса задней частью вперед.
Я принялась брыкаться и требовать, чтобы меня спустили на землю и дали посмотреть на возлюбленного супруга. Изот был немного обескуражен тем, что за время моего блуждания по роще я успела выскочить замуж, но поставить меня на землю все-таки разрешил, так как мои вопли действовали ему на нервы. Я принялась закатывать глазки перед мужем., показывая, как мне без него тяжко и тоскливо, и помимо воли сменив наряд на тот, в котором танцевала. Связанный Велий развлекался, глядя, как я ломаю комедию. Аэрон спрыгнул с валуна и протянул ко мне руки, я радостно рванулась к нему в объятия, но была схвачена эпсами. Вампир нахмурился:
— Верни мою жену.
Изот, посмотрев на сверкающую бусину у меня на голом животе, скривился и приказал:
— Вампира прикончить.
Испугаться за друга я не успела — взметнулся с шелестом плащ, и Аэрон исчез со словами:
— Ты пожалеешь о своем решении, здесь хозяин — я.
— Какое раздутое самомнение, — проворчал Изот, силясь между стволами деревьев разглядеть князя, эпсы с оружием наготове, порыкивая, оглядывались, но Укус как растворился в воздухе. Я огорченно вздохнула и вернула себе свое платье, не желая радовать Изота видом полуголого тела:
— Я есть хочу, и ребра болят от лежания на плече твоего зверя.
Изот с неудовольствием согласился сделать короткий привал.
Обвешанные оружием эпсы принялись суетиться, вытаскивая еду, хотя глаз ни с меня, ни с Велия не спускали.
Пока Изот давал указания своему зверинцу, я с интересом разглядывала камень, на котором недавно сидел Аэрон, обнаружила какие-то покрытые мхом письмена. Кивнув на них двум эпсам, которые следовали за мной по пятам, повелительно потребовала очистить буквы. Эпсы вопросительно посмотрели на Изота, тот кивнул головой, подозрительно сощурившись, но я невинно развела руками, показывая, что я не пользовалась мороками камня сновидений, а слова появились сами по себе. Когда надпись была очищена, я стала вслух читать написанное, читала вслух ради Велия, которого к камню не пустили, привязав к дереву. Изот стоял рядом, задумчиво схватившись за свою козлиную бородку.
— Ну здравствуй, милый человек,
Иди лесной тропой.
Уж тешут гроб, и скоро в нем
Ты обретешь покой.
Стрелка рядышком красноречиво показывала направление, в котором нужно двигаться, чтобы обрести такую участь. Я бросила взгляд в том направлении и поморщилась:
— Что-то мне не хочется туда идти. — Потом начала читать дальше:
— Мы золото пропили все
И всех коней сожрали.
Спеши к нам, милый человек,
Тебя мы долго ждали.
Я посмотрела на выбитую рядом стрелку и пожала плечами, не решив еще, хочу я идти этой тропкой или нет. Изот прервал мои размышления, начав читать следующее предостережение:
— Бывает — в жизни не везет.
Ограбят и убьют,
Сожрут коней,
Пропьют добро,
На тризне не споют.
Но это, право, не беда,
Ты больше потеряешь,
Коль этой темною тропой
По лесу пошагаешь.
Маг помрачнел, посмотрел на меня, пытающуюся выдраться из объятий эпсов и залезть на камень, помолчал и рыкнул что-то эпсам. Те приволокли его мешок. На камень мне залезть не разрешили. Изот вытащил из мешка какую-то склянку с прозрачной жидкостью, кинув взгляд на решительное лицо мага. Мне стало как-то не по себе, а когда он направился с этой подозрительной склянкой в мою сторону, я совсем струхнула — не люблю эксперименты над собой.
— С ума сошел! — в испуге заорала я, пробуя пятиться. — Я не буду пить эту гадость!
Мои вопли на Изота не произвели никакого впечатления, он протянул мне свою склянку и ласково поинтересовался:
— Сама выпьешь или влить?
Я поозиралась на молчаливых эпсов, не нашла сочувствия и сказала:
— Ни за что!
— Держите ее! — сверкнул глазами Изот. Я принялась выворачиваться из лап эпсов как уж и устроила небольшую куча-малу. Рот я захлопнула, и влить свое зелье Изоту никак не удавалось. Маг взмок, эпсы рычали, я раскраснелась. Наконец, порядком устав, я, рискуя глотнуть жидкость, сказала:
— Хорошо, — Изот и эпсы замерли, — я выпью эту дрянь! Но сначала хочу попрощаться с Велием.
Велий выпучил глаза, не ожидая такого от меня.
— Ну, прощайся, — разрешил маг. Я скромно потупила глазки и произнесла:
— Я его поцеловать хочу, а твои звери меня не пускают.
Изот захохотал:
— Ты очень любвеобильная особа, замужем за одним, целуешь другого, а остаешься с третьим!
— Тебе-то что? Так пустишь или нет?
Изот с сомнением посмотрел на Велия и расщедрился:
— Ну ладно, только быстро.
Эпсы меня выпустили, и я поползла к Велию, так как сил на то, чтобы встать на ноги после веселой свалки, уже не было. Тот вжался в ствол дерева и ошарашено следил за моим передвижением.
— Ты что задумала? — прошипел он, когда я подползла поближе. — Я не хочу с тобой целоваться, даже перед смертью.
— Расслабься и получай удовольствие. — Нахально проговорила я, оглянулась на Изота, прислушивающегося к нашему разговору, и прошептала так тихо, чтобы услышал лишь Велий: — Больно надо, я бы сама тебя прибила, да Изот мешает, наклонись, идиот, и сделай вид, что тебе приятно, — потом добавила погромче: — Все-таки молодая девушка сама решила тебя поцеловать.
Я не успела встать на ноги, как несколько остывший после свалки Изот вдруг резко поменял свое решение, заорав на весь лес:
— Стой, не прикасайся к нему! Хватайте ее!
Я подскочила, потянулась к Велию, эпсы навалились на меня сзади, но я успела сделать то, что задумала — взмахнула руками и с писком вцепилась в шнурок на шее Велия.
— Живи, лицемер.
Велий распахнул глаза и исчез, оставив в моих руках глот с оборванным шнурком и веревку на стволе дерева. Я посмотрела на веревку, привязанную к дереву, и, протянув руку к Изоту, сказала:
— Давай твое зелье, теперь я могу спать спокойно.
Изот медленно подошел ко мне и отвесил тяжелую затрещину.
— Зачем ты это сделала?! — зарычал он.
Я смахнула с лица волосы, сощурившись, с ненавистью посмотрела на него в упор и сказала:
— Даже Лонгин не позволял себе меня бить. Я ведь могу обидеться.
