Андрей Синицын - Новые мифы мегаполиса (Антология)
Не запыхавшись, он подбежал к воротам «Интеркороны». Махнул удостоверением перед носом человека в ливрее. Заметил «скорую», отъезжавшую от бокового входа; врачи здесь без надобности. Та женщина мертва.
Перешел на быстрый шаг. Поднялся по блестящим от дождя мраморным ступеням; еще один человек в ливрее открыл перед ним дверь. Игрис успел подумать с оттенком самодовольства: ну вот я и на месте, а в машине бы до сих пор тянулся по бульвару.
В фойе толпились люди. Ноздри Игриса раздулись; огромный холл огромной гостиницы пытался жить повседневной жизнью. Приезжие у стоек беседовали с портье, катились тележки с багажом, в мягких креслах отдыхали измученные дорогой дамы. Но радостный ужас, который охватывает обывателя всякий раз, когда рядом случается настоящее преступление — этот сладкий кошмар витал над головами, прорывался в тихих разговорах, и даже маршал Равелин на парадном портрете, казалось, заинтересованно прислушивается.
Игрис направился в дальний конец холла, миновал дверь с табличкой «Только для служащих гостиницы» и оказался в кабинете, полном народу. Двое полицейских в форме подписывали какие-то бумаги, дежурный администратор играл желваками, пятеро праздных сотрудников делали вид, что оставаться в комнате им крайне необходимо. Человечек лет пятидесяти, с белым бэджем на голубой сорочке, сидел, откинувшись на спинку кожаного дивана, с бесконечно усталым и расстроенным видом.
Игрис поздоровался и предъявил удостоверение. Пятеро праздных сотрудников зароились вокруг, как пчелы; Игрис попросил дежурного администратора о помещении, где можно было бы поговорить без помех. Через минуту в кабинете остались сам администратор, полицейские, Игрис и человечек на диване.
— Мертва по прибытию, — сухо доложил старший полицейский, тучный, с кустистыми бровями. — Никаких следов насилия. Характерное окоченение в первые минуты после смерти — почти верный знак, что ее уморили словом погибели, или как там у них называется…
— Убита с помощью магии?!
— Девяносто девять и девять десятых. Мы вызвали «Коршун». Как только они явятся, мы уедем — нам здесь больше нечего де…
Распахнулась дверь. Не спрашивая разрешения, в комнату шагнул высокий мужчина с залысинами надо лбом, и за ним вошли сразу двое; тут случилась заминка, потому что служащий с белым бэджем закричал.
Вытянув трясущуюся руку, он тыкал пальцем в грудь человека с залысинами:
— Это он! Господа! Это он! Это он и есть!
— Этот господин и женщина прошли в комнату для совещаний. Два раза просили кофе. Провели там чуть меньше часа… Точнее, пятьдесят пять минут. Потом господин вышел. Сказал, что дама просила ее не беспокоить… И покинул гостиницу через центральный вход. Через полчаса закончился срок аренды комнаты для совещаний, и я вынужден был… Тогда-то я ее и нашел, господа. Она лежала на полу, ни крови, ничего. Я думал, она упала в обморок от духоты… Да, окно было закрыто, кондиционер выключен, а в камине, господа, полно было пепла, и дым пропитал всю обивку, мебель, портьеры, все… Я осмотрел ее и понял, что она мертва, больше того — она окоченела, твердая как камень… Я сразу же вызвал врачей и полицию.
— Кто и когда заказал комнату? — спросил черноволосый смуглый человек с таким жестким и властным лицом, что допрашиваемый сразу признал его главным.
— По телефону… — Портье торопливо раскрыл файл на карманном компьютере. — Сейчас скажу точно… Вот, заказ поступил в восемь часов восемнадцать минут, комнату заказали на восемь сорок пять… Обычно мы не принимаем заказы «сейчас на сейчас», но эта комната самая дорогая. С камином и антикварной мебелью. Сегодня утром на нее не было других заказов…
— Заказ оплачен?
— Да… Его оплатил в ту же минуту сам заказчик — господин Алистан Каменный Берег. Номер счета…
— Спасибо.
Портье допрашивали в гостиничном номере на шестом этаже. Окна выходили на бульвар Равелина, по стеклам потоками лилась вода: дождь наконец-то хлынул в полную силу. Высокий человек с залысинами на лбу не принимал участия в допросе — он сидел на подоконнике у приоткрытого окна, смотрел на улицу, вглядываясь в бегущие струи. Когда упомянули его имя — чуть повернул голову.
Следователь прокуратуры, светловолосый жилистый очкарик, еле добился от «Коршуна» разрешения присутствовать на допросе. Портье видел, как они схлестнулись со смуглым магом — не разобрать было ни слова, одно шипение. Следователь держал развернутое удостоверение, как щит, но обороняться не собирался — наседал и наседал на смуглого, и тот, оскалившись напоследок, пригрозил: «Мы сличим потом наши протоколы!»
Теперь следователь молча сидел в кресле — с диктофоном на одном колене и блокнотом на другом.
Содержимое камина покоилось в прозрачном стеклянном контейнере здесь же, на журнальном столике. Еще один сотрудник «Коршуна», круглолицый и бледный, водил над стеклом ладонью.
— Не поддается восстановлению, — грустно констатировал он.
— Что это было?
— Бумаги. Скорее всего старые бумаги в картонных папках. Таких сейчас не делают.
— Спасибо. — Смуглый поглядел на портье так строго, что тот втянул голову в плечи. — Спасибо за содействие, вы можете быть свободны.
— Сейчас? — Портье казался немного разочарованным.
— Сейчас… Этот номер понадобится нам еще некоторое время. Просим не беспокоить.
— Да-да… Разумеется. До свидания.
Портье вышел.
Несколько минут в комнате было очень тихо, только дождь стучал по жестяным козырькам снаружи.
— Ничего себе день начинается, — сказал человек на подоконнике.
И слабо улыбнулся.
Игрис не любил людей из «Коршуна». К счастью, ему редко приходилось иметь с магами дело. Убийства из ревности, из корыстных побуждений, на почве бытового пьянства — вот эти грязные, печальные, иногда до жути смешные дела доставались Игрису и таким, как он, в то время как маги из «Коршуна» расследовали куда более зловещие и стильные преступления.
И вот они столкнулись в одной комнате.
Раздражительный и властный Певец начал с того, что попытался оттеснить Игриса от расследования. Многие при виде Игрисова лица почему-то решали, что из этого тихони можно веревки вить. Например, родня Елены, милая парочка с близнецами… Какого лешего! Пришлось дать отпор. В конце концов, Игрис выполняет свой долг, его прислало сюда собственное начальство, речь идет об убийстве, закон один для всех, а если подозреваемый служит «Коршуну» — то в интересах самих же магов, чтобы дело расследовалось объективно!
Двое коллег Певца ничего против Игриса не имели. Круглолицый маг с самого начала казался подавленным и выбитым из колеи, а высокий — этот самый Алистан Каменный Берег — витал в облаках и слушал дождь, как будто происходящее ничуть его не касалось.
Вместе они обследовали комнату для переговоров, но там ловить было нечего. Женщина лежала на ковре: ничем не примечательное лицо, крашеные седоватые волосы, на вид лет тридцать восемь — сорок. Она казалась восковой фигурой. Как будто Игрис попал на съемки фильма: антикварный интерьер, куча пепла в камине и чистый, с виду декоративный труп на ковре посреди комнаты. На лице убитой не было ни страдания, ни даже удивления: казалось, собственная смерть ничуть ее не волнует.
При ней не нашлось никаких документов. В маленькой сумочке отыскались зонтик, ручка, тощая косметичка, зубная щетка с крохотным тюбиком пасты и тяжелые ключи на пластиковом брелоке. Кошелек, полный мелочи, и две сотенные купюры. Ни чеков из магазина, ни записей, ничего; старый мобильный телефон был аккуратно выпотрошен, чип исчез — возможно, все в том же камине. Она была одета просто, скучно, даже бедновато — не по карману таким женщинам заказывать комнаты для встреч в «Интеркороне». Впрочем, комнату оплачивал ее собеседник.
— Господа… могу я наконец допросить подозреваемого?
Человек у окна чуть повернул голову.
— Питер, объясни коллеге Трихвоста, в чем тут дело.
Игрис вскинул подбородок. Он привык к своей смешной фамилии, но человек с залысинами произнес ее с особенным цинизмом — так, во всяком случае, показалось Игрису.
Смуглый Певец молчал целую минуту. Круглолицый все так же водил рукой над контейнером с пеплом.
— Дело вот в чем, господин следователь, — начал Певец и тут же перебил себя: — Не представляю, что вы будете со всем этим делать. Следствие такого рода вне вашей компетенции… Ладно, слушайте. Женщина убита с помощью сильнейшего заклинания «Слово погибели № 5». Одно из особенностей этого заклинания — четкий след исполнителя. Это все равно что оставить на лбу жертвы ксерокопию паспорта убийцы.
— И этот убийца…
— Не перебивайте! — рявкнул Певец. — Вы ничего не смыслите в этих делах, так имейте терпение выслушать! Да, заклинание идентифицировано как произведенное Алистаном Каменный Берег. Этот человек, к вашему сведению, мог убить жертву десятком других магических способов, и ни вы, ни даже мы никогда бы не смогли отыскать исполнителя!
