Андрей Жвалевский - 9 подвигов Сена Аесли
«– 0,185; –0,024; –0,157; –0,438; –0,082».
Теперь настала очередь Гаттера удивленно икнуть.
– Что это?
– Бессмысленный набор цифр, надо полагать, – сказал Аесли. – Наверное, Абсолютное Знание решило прикинуться простым калькулятором, притупить бдительность похитителей и, воспользовавшись удачным моментом, сбежать.
«Притупить? – уточнил магутор и издал звук, похожий на хмыканье. – Кто бы говорил. Это координаты Гаттера относительно стен и крыши Первертса. В милях. Надеюсь, не надо объяснять, что означают отрицательные величины?»
– Надо, – сказал Сен.
– Не надо, – сказал Порри и озадаченно потер лоб. – Это означает, что мы находимся внутри школы.
– Этого не может быть, – сказал Сен. – В Первертсе нет таких комнат. Если бы такие комнаты существовали, Клинч водил бы туда экскурсии.
Гаттер еще раз посмотрел на цифры, поднял глаза к белоснежному потолку, пошевелил губами…
– Конечно, не может быть! – закричал он. – Это же координаты нашей комнаты!
– Нравится?
В дверях стояла тетка Чиингииха с тряпкой в руках.
В голове Аесли с треском столкнулись две мысли. Первая: «Нас похитила Чиингииха». Вторая: «Кто-то ухитрился похитить Чиингииху».
Мысли друг друга стоили.
– Что, свою комнату не узнаете? – засмеялась тетка, верно расценив выражение лиц мальчиков. – У себя вы, у себя. Я тут просто немного прибралась.
«Это наша комната, только убранная», – осторожно, явно испытывая неловкость от своей несуразности, пришла третья мысль. Две первые мысли приосанились: они определенно были более реалистичными.
Глава 6.4 в которой Порри обретает штаны, Сен – очки, Лужж и Браунинг не могут найти свои носки, две логики орут в унисон, а Чиингииха демонстрирует преимущества владения бытовой магией
– Сейчас еще пыль протру, – сказала Чиингииха. – Вообще чисто станет.
Тетка проворно забралась на табуретку и провела тряпкой по косяку, о существовании которого хозяева комнаты и не подозревали.
– Так, где у вас еще непорядок? – Чиингииха огляделась и уверенно указала пальцем на друзей. – Вот где!
Потрясенный Сен тут же согласился, что люди, лежащие в кроватях – это непорядок.
– А ну-ка, – приказала тетка, – быстренько встали, оделись и бегом в столовую. А то ужин проспите.
Порри вскочил и принялся одеваться. То есть попытался приняться одеваться. Одеваться было не во что. Вся одежда мальчиков растворилась в окружающей чистоте.
Тетка прошлась тряпкой по стыку между обоями и повернулась к Гаттеру.
– Ты собираешься пойти в столовую в трусах?
– А где?.. – развел руками Гаттер.
– Ты не знаешь, где столовая?
– Нет… где штаны… рубашка… одежда?!
– На своем месте, разумеется.
– На месте… – Порри посмотрел на стул возле кровати, – ничего нет.
– Стул – не место для одежды, – твердо сказала Чиингииха. – Место одежды – в шкафу.
Обернувшись, мальчики увидели возле противоположной стены шкаф, начищенный до такой степени, что казался игрой света и тени.
– Да что вы неживые такие? – удивилась тетка. – Или стесняетесь при мне одеваться? Так я выйду.
И немедленно вышла в ближайший Астрал.
Порри, осторожно ступая по нереально чистому полу, направился к платяной галлюцинации.
«Значит, теперь каждое утро мы будем не сразу одеваться, а идти к шкафу, доставать штаны, рубашку… Кстати, а где ботинки? – Сен перевесился через кровать и глянул вниз. – Понятно, ботинки тоже придется откуда-нибудь доставать. Потом возвращаться к стулу, одеваться и снова через всю комнату шагать к двери. И вечером проделывать нечто подобное. Это что, порядок? Это какая-то спортивная ходьба!»
Аесли попытался поправить на носу очки, но уперся пальцем в пустую переносицу. Мальчик задумался. На ночь очки снимались, но снова оказывались на носу, как только он просыпался. Сен решил провести мышечный эксперимент. Он лег, натянул одеяло и закрыл глаза. Потом вообразил себе звонок будильника и быстро сел в кровати. Очков по-прежнему не было. Зато обнаружился Порри, застывший со штанами в руках.
Проигнорировав немой вопрос друга, Аесли повторил эксперимент на пониженной скорости. В момент открывания глаз он резко замедлился и поймал момент, когда правая рука совершила быстрое движение над тумбочкой, а потом резко прошла над правым ухом.
«Так вот как я каждое утро надеваю очки!»
– Эй! – не выдержал Порри. – Ты чего руками машешь?
– Очки ищу.
– А-а-а… Так тетка, наверное, их на свое место убрала.
Мальчики принялись озираться, прикидывая, какое место неутомимая тетка могла посчитать «своим» для очков.
– В тумбочке? – предположил Гаттер.
В тумбочке обнаружились только ровные стопки чертежей.
– Мне бы даже в голову не пришло их тут искать, – признался Порри.
На слово «искать» у Сена появилась какая-то смутная мысль. Он попробовал ее подумать, но ничего не получилось. «Это нечеткая логика хочет что-то сказать, – понял он. – Но не может сформулировать».
– Наверное, очки на подоконнике, – предположил Гаттер. – Очень удобно: протяни руку, и…
Аесли протянул руку под занавески, но никакого «и» не произошло.
– Знаю! – просиял Порри. – Они в кармане рубашки! Представляешь, ты встаешь, надеваешь рубашку, а там…
– Ничего нет, – сказал Сен. Шепот нечеткой логики звучал все громче, не становясь, впрочем, более понятным.
– Уверен? – Гаттер задумался. – Тогда… под столом?
Сен под стол не полез. Он уже начал ощущать принцип уборки Чиингиихи.
– Тетя Чинги не руководствовалась нашим удобством. У нее своя логика.
«У нее логика, а у тебя что? – поинтересовалась у Сена его четкая логика. – Не можешь сложить два и два?»
Аесли сложил два и два, но что имела в виду логика, вздумавшая изъясняться метафорами, не понял.
– Поэтому под столом искать незачем, – продолжил он. – В шкафу их тоже не может быть, потому что там только одежда. Значит… это значит…
– Она их выбросила! – сообразил Порри. – Они не вписывались в картину убранного мира!
– Вы о чистых носках? – спросила Чиингииха, возвращаясь со свеженамоченной тряпкой. – Они лежат…
– Под стулом? – попытался угадать Гаттер.
– На батарее? – расширил зону поиска Аесли.
– В коробке для чистых носков.
– У нас есть такая?!
– Она стоит в шкафу на левой нижней полке, рядом с коробкой для носовых платков.
«Носки в коробке для носков, – отчеканила четкая логика, заглушая отчаянное бормотание нечеткой напарницы. – Платки в коробке для платков. Если кто-то захочет найти здесь носки или платки, то ничего не найдет. Потому что будет искать носки, а надо искать коробку. Ну, понял?»
– Я понял! – воскликнул Сен. – Мои очки в коробке для очков!
Логики закатили глаза.
– У вас есть такая? – удивилась Чиингииха. – Извини, я не знала и поэтому положила их в аптечку. Нечего на меня смотреть так изумленно. В аптечку я сложила все ваши микстуры, градусники и очки.
– Микстуры? – Порри окинул взглядом пространство. – Градусники? Тетя Чинги, а покажите, куда вы поставили эту… аптечку. Только аккуратненько.
– Да вот она, – колдунья распахнула тумбочку Гаттера, – темное сухое место, как положено для лекарств.
– Это не лекарства, – сказал Порри, бережно извлекая коробку. – Если эти микстуры случайно смешаются с этими градусниками, убирать здесь будет нечего. Держи очки.
Сен нацепил очки, поправил их и посмотрел на тетку. Тетка улыбнулась.
– Видишь, как удобно, когда все лежит на месте. Вот и поддерживайте такой порядочек. А то в прошлый раз я на секундочку заскочила, чуть-чуть прибралась, так вы еще хуже насорили.
«Тетка что-то путает, – подумал Аесли. – Если она уже наводила у нас такую чистоту, то как мы могли этого не заметить?»
Четкая логика трагически застонала. Нечеткая логика перешла с театрального шепота на сдавленный крик и даже, кажется, принялась дергать его за среднее ухо.
– Тетя Чинги, а вы точно прибирались в этой комнате? – осторожно, боясь спугнуть неизвестно что, спросил Сен. – Наверное, это было очень давно, еще до того, как мы тут поселились?
– Да неделю назад это было! Вы еще какие-то экзамены сдавали, мы даже и не увиделись. Я в окошко влетела, то-се разложила по местам…
Теперь обе логики завопили что-то одно – очень нелицеприятное для их хозяина.
– То-се? – повторил Аесли.
– То-се, – подтвердила Чиингииха и изобразила руками длинный цилиндр.
Сен все понял. Логики облегченно замолчали, вытирая невидимый миру пот.
– Тетя Чинги! А куда вы положили это «то-се»?
Чиингииха повернулась к восстановленной стене – той самой, которую утром разворотили дети – и помахала волшебной палочкой, бормоча Свое-место-свое-место. На поверхности стены нарисовалась дверца с надписью «Для непонятных и, скорее всего, опасных вещей».
Тетка потянула за ручку, дверца открылась, и Труба Мордевольта – гладкая, чистая, ни пылинки! – появилась на свет.
