Алексей Калугин - Галактический глюк
– Только монархия способна стать той великой идеей, что поведет за собой человечество!
– У прогрессивной части человечества такая идея уже есть! Коммунизм – это, между прочим, звучит гордо!
– Не слышу в этом затертом слове никакой гордости!
– Прочистите уши, батенька!
– Алес! – звонко хлопнул в ладоши Канищефф.
Спорщики разом умолкли и в недоумении уставились на чистильщика.
– Тайм-аут, – спокойно сообщил им Жан-Мари. – Перерыв то бишь.
– Да вы, батенька, никак провокатор? – сурово нахмурился Ленин.
– Найн, – усмехнувшись, качнул головой Канищефф. – Я чистильщик.
– И что же, позвольте узнать, вы чистите? – лениво поинтересовался Никита Сергеевич.
По тому, как это было сказано, становилось ясно, что цирюльник снисходит до разговора с простолюдином лишь для того, чтобы недоброжелатели не смогли обвинить его в крайнем консерватизме.
– Хай, када шо, – Канищефф осклабился, точно на приеме у зубного врача. – Обычно – стоки для отработанного топлива. А ща мозги вам обоим прочистить хочу.
Сказал и снова показал неровные, желтые зубы.
– Простите, батенька, я что-то не уловил смысл вашего последнего высказывания, – весьма сдержанно, хотя и с явным недовольством обратился к Канищеффу Владимир Ильич.
– А не стараешься, поэтому и не улавливаешь, – ответил Жан-Мари, не скрывая лукавства.
– Любезный! – высокомерно вскинул острый подбородок Никита Сергеевич. – Вы хотя бы имеете представление о том, с кем разговариваете?
– А то! – усмехнулся Жан-Мари.
Фредриксон, закончив работу, выключил комп-скрин.
– Порядок, – сообщил он, повернувшись к напарнику. – Теперь мы с тобой подсобные рабочие семнадцатой бригады, заступающей на смену сегодня в восемь вечера, – ИскИн посмотрел на часы. – Пора собираться. Нехорошо опаздывать в первый рабочий день.
– Фред, – в голосе Вениамина можно было уловить несвойственные ему обычно обертоны, из чего ИскИн сделал вывод, что речь пойдет о предмете весьма деликатном. – Мне кажется, тебе стоит выслушать Литицию с Саввой, а после высказать свои соображения.
ИскИн с интересом посмотрел на Вир-Щипков.
– Видишь ли, Фредриксон, – начала Литиция.
Понимая, что поставил напарника в крайне неловкое положение, Вениамин неловко отвернулся в сторону. Взгляд его упал на перекошенную физиономию Канищеффа, который как раз собирался начать прочистку мозгов двум идеологам.
– Вы тут, як я разумею, за народную идею радеете, – растопыренной пятерней Жан-Мари изобразил в воздухе нечто непонятное, но, по-видимому, имеющее некое отношение к тому, о чем шел разговор. – А я вот шо у вас спросить хочу – на фиг кому эта ваша идея треба?
– Что значит «на фиг»? – возмущенно вскинул широкие брови Никита Сергеевич.
– Что значит «кому нужна»? – подхватил, точно эхо, Владимир Ильич.
Канищефф откинулся на спинку стула и повернул голову так, чтобы единственный глаз его мог видеть сразу обоих борцов за общечеловеческую идею.
– Вот гляжу я на вас и мозгую, – медленно и задумчиво начал Жан-Мари. – Вроде мэнши вы не совсем уж глупые. Одеты, опять-таки, прилично. А несете дурь такую, шо, со стороны глядя, можно подумать, будто вас мамки в детстве вместо молока керосином поили.
К удивлению Вениамина, Никита Сергеевич и Владимир Ильич внимательно, не перебивая, слушали, что говорил им чистильщик. И вдруг Обвалов понял, в чем тут дело. Обоим провозвестникам великих идей впервые довелось слышать мнение одного из тех, ради кого они, собственно, и не спали ночей, изучая труды классиков жанра, чтобы потом адаптировать их к современным условиям и переложить на простой, понятный всем и каждому язык.
– Вот вы все тут про народную идею какую-то талдычите, – продолжал между тем Жан-Мари. – А неужто не разумеете, шо идея-то, она у каждого своя. Во где сидит, – Канищефф дважды ткнул пальцем себя в висок. – А ежели нет у мэнша идеи, так, выходит, пустой это мэнш, як стакан выпитый. И ничего нового вы в него уже не вольете.
После того, что сказал Канищефф, наступила пауза.
Пошла минута, другая, и дед с цирюльником зашевелились. Движения эти являлись внешним проявлением повышенной мозговой активности, поскольку Никита Сергеевич и Владимир Ильич подбирали аргументы – естественно, каждый свои, – чтобы дать решительную отповедь коварному супостату, явившемуся под личиной вполне заурядного чистильщика. Общий враг может объединить не только монархистов с коммунистами, но даже каннибалов с вегетарианцами. Вениамину было любопытно узнать финал этой дискуссии, но прежде, чем кто-то из оппонентов Канищеффа разразился пламенной речью, за спиной у Обвалова прозвучали слова Фредриксона:
– Пятьдесят процентов, – и Вениамин понял, что следует сместить акцент внимания в направлении более актуальной темы.
– Фредриксон с нами согласен, – сообщил, поймав взгляд Вениамина, Савва.
– Я сказал, пятьдесят процентов, – поправил его ИскИн.
– Пятьдесят процентов чего? – спросил Вениамин.
– Пятьдесят процентов в пользу того, что Сяо Леопольдо ведет какую-то свою игру, – ответила Литиция.
– И ровно столько же в подтверждение того, что он добросовестно выполняет задание ФКУ, – добавил Фредриксон.
Прикусив верхнюю губу, Вениамин ухватился двумя пальцами за подбородок. Пятьдесят на пятьдесят – выбор сделать непросто. Человек, которому Обвалов во всем стремился подражать, любил повторять, что в неопределенной ситуации агент должен делать выбор в пользу наихудшего из возможных вариантов. Всегда и везде Вениамин следовал этому золотому правилу. Но сейчас он сомневался. Ошибка могла дорого стоить: как минимум – увольнения со службы. Как минимум.
– Ты не хочешь прокомментировать свою оценку? – спросил Вениамин у Фредриксона.
– Я не могу это сделать, – ответил ИскИн. – Ты же знаешь.
– Знаю, – кивнул Вениамин.
– Так что же? – спросил Вир-Щипок.
Вениамин глубоко вздохнул, надул щеки и посмотрел на потолок. Как же все было просто до тех пор, пока он не познакомился с Вир-Щипками!
– До вашего появления на Веритасе Сяо Леопольдо был здесь единственным агентом ФКУ, – медленно, размышляя вслух, произнес Обвалов. – И, судя по тому, что вас сюда прислали, у ФКУ нет причин не доверять Сяо. Так? – обратился Вениамин к Фредриксону, ища поддержки.
ИскИн в высшей степени неопределенно качнул головой.
– Сяо Леопольдо не работал в управлении десять лет, – напомнила Литиция. – Его вновь зачислили в штат только потому, что это было проще, чем внедрить нового агента в ближайшее окружение Великого Магистра.
– Как я понимаю, у вашего руководства не было никаких претензий к Сяо.
– Как могли они появиться, если никакая оперативная работа на Веритасе не велась! – это уже был возмущенный возглас Вир-Щипка.
– Постойте, – поднял руку Вениамин. – Вы что, хотите сказать, что прежде от Сяо Леопольдо не поступало никакой оперативной информации?
– Спроси у него! – указал на Фредриксона Савва. – Об этом-то он может рассказать!
– С тех пор, как Сяо Леопольдо был вновь зачислен в штат ФКУ, он раз в квартал предоставлял стандартные отчеты, – сказал Фредриксон. – По сути, это очень сжатые обзоры текущих событий из жизни Великого Магистра.
– А как же поставка контрабандных нейропроцессоров на Веритас?
– О поставке нейропроцессоров стало известно из другого источника, – ответил на вопрос Вениамина Фредриксон.
– Но программу под них заказал именно Сяо, – добавил Вир-Щипок. – Ты понимаешь, что это значит?
Вениамин подумал и отрицательно качнул головой:
– Нет.
– Это означает, что, не вмешайся вы с Фредриксоном, мы с Литицией были бы уверены в успехе нашего плана. А в руках Сяо Леопольдо оказалась бы нейропрограмма, способная уничтожить гала-сеть.
– Ты говорил, что программа самоуничтожающаяся.
– Да, но Сяо об этом известно. А значит, в случае необходимости он может внести в нее коррективы.
– Почему вы раньше об этом не думали?
– Да потому, что ничего не знали об операции, которую готовит Леопольдо! От нас требовалось только одно – доставить на Веритас диск со специально подготовленной программой!
– Насколько я понял, Леопольдо нужна не программа, а оригинал Устава.
– Для того, чтобы на законных основаниях низложить Великого Магистра, – Савва сделал паузу и, призывая к вниманию, поднял указательный палец. – После чего он сам получит доступ к нейропроцессорному серверу.
Вениамин крепко задумался. Интересно, во сколько оценил бы Фредриксон возможность того, что Вир-Щипки ведут двойную игру?
– Нам пора, – напомнил ИскИн.
Вениамин вроде как с сожалением развел руками:
– Если опоздаем на смену, то так и не узнаем, что таит в себе плюшевый ежик, которого Жан-Мари считать таковым отказывается наотрез. Поэтому, – Обвалов поднялся со стула, – дамы и господа, как говорится, позвольте откланяться, – Савва хотел было что-то сказать, но Вениамин опередил его: – Вернемся к этому разговору после того, как найдем мемори-чип с Уставом, – он улыбнулся. – Все не так уж плохо, друзья мои. У нас еще целый день в запасе.
