Анастасия Завозова - Таран и Недобитый Скальд
— Да уж, — фыркнула я, — а разгадка-то проще некуда. Исчезновение бедной дурочки Жужи, равно как и ее смерть, не были выгодны никому. Зато смерть Павлы приносила графу ощутимую выгоду в размере ее баснословного наследства. Подозреваю, что дело было так: граф решил перетащить Павлу к себе в замок с тем, чтобы женить ее на ком-то из своих сыновей. Но девушка оказалась проворнее и выкатила жадному графу большой кукиш, то есть обрадовала его своим сообщением о браке с этим трусоватым Эмилем. Помнишь, в документе о передаче опекунских прав графу было написано, что если Павла выйдет замуж до двадцати одного года, то денежки переходят к ней безо всякого базара. Ну она и вышла… Я б, конечно, тоже ее за такой выбор по голове бы не погладила, а граф так вообще взбеленился… И тут-то изощренный басорский мозжечок выродил потрясающий своей наглостью и оригинальностью план. Где-то этот моральный урод откопал бедную девицу Жужу, скорее всего простолюдинку, и сделал из нее графиню Жужу Басор. Ведь Фанни болтала что-то такое, называя Жужу, то есть меня, выскочкой. Теперь перейдем ко второму акту представления. Граф делает вид, что одобрил брак этой идиотки Павлы, но все равно настаивает на переезде в его замок. Дальше я, правда, плохо себе представляю, что случилось. Возможно, что граф с Жужей как-то заманили Павлу в церковь, заперли ее там и подожгли. Перед этим им надо было как-то отвлечь внимание некстати появившихся цыган, поэтому Жужа устроила финт с лошадью, а табор резко снялся с места. Ну что, пока все правильно?
— Идеально, балалаечка моя! — Улик даже прослезился. — Мне так нравятся проблески твоего ума!
— Не ерничай, сын мохнолапа! Третья часть плана является самой спорной и самой дерзкой. Надо было сделать так, чтобы Павлы никто не хватился, поэтому они с Жужей меняются местами. Все в принципе просто: во-первых, Жужа в замке редко кому показывалась на глаза, Шандор упоминал, что она или сидела в своей комнате, или гуляла. Во-вторых, девица находилась в таком нежном возрасте, что ее личико еще вполне могло измениться, а для этого весьма пригодились парик и пудра, изуродовавшие ее так, что ее и куча родственников не признала бы. Итак, тихая, скромная Жужа исчезает, а вместо нее появляется капризная девица по уши в замазке. Полагаю также, что в замке сменилась часть слуг, особенно горничных, чтобы никто не опознал в Павле Жужу, скажем так, в те моменты, когда замазкой она не пользовалась. Когда-то ведь она мылась, я надеюсь…
Ула сосредоточенно кивал рыжей башкой. Его лицо выражало прямо-таки умиление моими умственными способностями.
— Слушай дальше! Граф решил теперь женить новоявленную Павлу, то есть Жужу, на своем сынке Шандоре и таким образом официально заграбастать себе ее денежки. Почему на Шандоре? Вероятно, папа заметил, что сынишка у него… молодец противный, а я подозреваю, что граф Басор, несмотря на свои людоедские наклонности, все-таки питал какие-то чувства к Жуже. В принципе, чтобы любить такую красавицу, надо и впрямь быть извращенцем. Ну что? Как тебе моя версия? Сойдет для отчета?
— Есть пара вопросов! — Ула насупился и как экзаменатор принялся меня допрашивать. — Как ты догадалась обо всем? Ну не спустилось же на тебя с небес озарение?
— Почти, — скромно потупилась я. — Но если тебе нужны факты… Во-первых, граф чуть с катушек не съехал, когда меня увидел без парика и пудры. Это же означало провал всей конспирации… Хотя все эти замазки уже успели сделать свое черное дело. Во-вторых, то, как он со мной общался, ясно говорило о том, что нас связывают более близкие отношения. В-третьих, все эти разговоры про цыган, про побег Жужи выглядели так надуманно, так театрально. Ну не было этой дуре смысла бежать! Абсолютно никакого! И дневник. Он принадлежал Павле, а не Жуже, так же как и вещи, найденные нами на кладбище. Подозреваю, что Жужа побрезговала надевать вещи убитой, а может, они ей по размеру не подходили, поэтому-то и был заказан новый гардероб. И эта путаница с церквями… В кабинете графа я нашла запись о его венчании с Жужей в церкви Святой Мученицы Урсулы, так что церковь Святого Воскресения была в общем-то и ни при чем… Вообще, в плане есть только один прокол, и этот прокол сейчас валяется на диване в большой гостиной. Для верности графу надо было устранить и мужа Павлы, ведь если обнаружилось бы, что Павла уже была замужем, ее брак с Шандором был бы признан недействительным. Но они ограничились тем, что на четыре года отправили пацана куда подальше… Интересно, где он был все это время?
Ула выпрямился и поаплодировал:
— Молодец, браво! Вижу, ты делаешь успехи в освоении неподнятой целины своего мозгового пространства! Как это ты все ловко разложила! Все-таки чтение Агаты Кристи оказывает весьма благотворное влияние…
— Стоп, стоп, стоп! — перебила я рыжего славо-слова. — Давай конкретно обкашляем все детали! Теперь мне можно домой или нет?
С личика моего помощника быстро уползла улыбочка.
— Нет, потому что теперь-то и начинается все самое главное…
— Что? — не поверила я своим ушкам. — Какое еще главное?! Я домой хочу! Я раскопала, что случилось, и теперь имею право свалить домой! Хочу домой! Свободу Анжеле Дэвис! — и я затрясла кулаками прямо под носом у Улы.
— Да ты послушай! — взвыл Ула, испуганно косясь на мои кулаки. — Дело в том, что я тебя немножко, обманул. Ай, ай! Не надо трогать мои волосы, мне их сегодня завили! А там уже живого места нет!… Ай, да послушай ты! Нет, не надо кусать у-ухо! Оно грязное!
Я приостановилась и избитый Ула запищал:
— Ну, пожалуйста, не бей, а дослушай… Дело в том, что все те разговоры о том, что это происшествие будет влиять на твою последующую жизнь, не отражали истинной сути произошедшего. И до Карла Полубеса тебе еще было далеко… Ай, ухо, ухо! Просто я не мог тогда сказать тебе всю правду… Видишь ли… Ты помнишь то привидение, которое мы видели на сеансе?
— Девушку-то склеротичную? Помню, помню, — покивала я, медленно приходя в себя и опять начиная жалеть Улу. И чего это я такая жалостливая уродилась? Вон, Мэри Джейн избила моего рыжика до посинения и ничего, живет себе. Ох, а что же там с бедным Джеральдом-то творится?!
Ула забубнил опять:
— Ну вот, а девушка та чего искала?
— Душу свою, — припомнила я. — Как-то странно выходит, она ж вроде и есть сама себе душа.
— Сие не душа, сие энергетическая субстанция! — Ула со значением задрал вверх палец. — И субстанции этой для полного покоя не хватает души. А душа ее перекочевала в твое тело, то есть Жужино, и как-то забыла оттуда вылезти. От этого непорядок всякий случился.
Я почувствовала, как всякие проржавевшие винтики и гаечки в моей голове кучкой металлолома падают на дно черепной коробки Все, приехали! Мало того, что я себе присвоила чужое имя, деньги и двух женихов, так еще и душу чью-то зажилила! О, жадоба!
Ула сочувственно посмотрел на мое перекошенное в безмерном удивлении лицо и продолжил:
— Понимаю, сразу разобраться трудно… Я сейчас все объясню.
Объяснять пришлось позже. В комнату ворвался накрученный и вздрюченный до посинения Шандор с громадным пистолетом в руке. Раньше это произведение древнего оружейного искусства мирно висело на стене рядом с топорами и алебардами. Ну хорошо, пацан хоть пику не взял, а то бы сейчас закрутил Уле уши кольцами. Грозно потрясая своей допотопной “катюшей”, Шандор провизжал:
— Я убью вас!
— А вот этого не надо! — я резво прикрыла Улу подолом. — Мы, конечно, дико извиняемся, но давайте лучше обойдемся без вооруженной конфронтации и сядем за стол переговоров…
Ба-бах! Пуля срезала рюшку с моего подола и рыжий завиток с головы несчастного скальда.
— Ну иди под стол… — Мы с Улой выставили вперед кресло наподобие противотанкового ежа и окопались за тумбочкой. То есть окопалась только я, а Ула ловко схватил со стены топор и приготовился к обороне, вероятно, вспомнив уроки своих воинственных родственничков. С боевым топором наперевес и прореженными рыжими кудрями Ула страсть как напоминал картинку из учебника по всемирной истории. Этакий грозный берсеркер, у которого мухоморы уже из ушей лезут. И до того он хорошо смотрелся, что Шандор даже опустил пистолетик и зачарованно уставился на Улу. Впрочем, в пистолете надобность в любом случае отпала — как и все тогдашнее оружие он был однозарядным. Так что теперь преимущество было на стороне рыжего…
Ула грозно выставил вперед нижнюю челюсть, почесал обухом топора за ухом и невнятно промямлил:
— Ну че делать будем?
— Драться… —неуверенно произнес Шандор, поглядывая на топор и бочком по стеночке пробираясь к алебарде, висевшей над графским камином вместо традиционной утыканной рогами головы.
— Куды прешь? — вскинулся Ула, поигрывая топором. — Не балуй у меня!
Шандор покорно затих, поглядывая на моего Помощника подозрительно влажными глазами. Ула тоже нерешительно переминался на месте, не зная, что сказать. Да, боевой запал недобитого скальда улетучивался прямо на глазах. Я напряженно ворочала заплесневевшими остатками серого вещества в черепушке. Как же выпутаться из этой ситуации? Ах, как некстати эта дурацкая разборка с Шандором! Ула только перешел к самому интересному… Ну что же делать? Не вырубишь же в самом деле бедного мальчика топором, это как-то… неприлично, мы ж не Раскольниковы какие! И конструктивного диалога тут не слупишь, потому как помутнение рассудка у малыша налицо. Ох, ну что же такого было в этом дурацком журнале, что Шандор так возненавидел мужчин?! А ведь был таким тихим, скромным мальчиком, стихи читал…
