Александр Бочков - Лучшие из худших. Предложение наблюдателя (СИ)
— Доложи о своих похождениях комдив, с начала военных действий — после разноса за танк раздраженно бросил генерал — майор Оборин. Вообще то компания для слушания доклада собралась странная: командующий корпусом, корпусной комиссар и особист. И вроде бы ничего особенного, но в приемной — он только что вспомнил — сидели два соответствующей комплекции лейтенанта. Пуганов молча положил на стол командующего тонкую стопку исписанных листов.
— Здесь все написано товарищ генерал — майор.
— Что ты мне эти бумажки суешь. Языка, что ли нет. Рассказывай давай! Комдив стал четко, кратко докладывать действиях своей дивизии и своих действиях с самого начала. Закончив доклад замолчал.
— Почему разрешили мародерство комдив? — возмутился комиссар
— Это не мародерство, а обеспечение бойцов необходимым для успешного ведения боевых действий.
— Это мародерство и вы ответите за это перед партией и законом — строго произнес комиссар..
— Скажите товарищ корпусной комиссар — чем лично вы сможете обеспечить бойцов моей дивизии? — спросил Пуганов, глядя в глаза политработнику. Он уже понял — его уже списали, чтобы оправдать свое неумение. Он — козел отпущения. Майор многое ему сказал в разговорах. А теперь помирать, так с музыкой! Жаль, что не пришлось повоевать вместе с майором!
— Ты…ты…что себе позволяешь комдив. Да ты у меня из партии вылетишь как пробка из бутылки!
— Значит ничего. Я так и понял. Знаете что, мне завтра людей в бой вести, я чертовски устал, мне надо отдохнуть. Кто то умный сказал — Человека судят не по словам — человека судят по делам — посмотрел он на комиссара. Мои дела описаны там — показал он на стопку листов. Пойду я, если будут вопросы — в рабочем порядке. Повернувшись Пуганов направился к двери кабинета. — Может пронесет — подумал он. Не пронесло.
— Мы вас не отпускали комдив — жесткий голос особиста остановил его на пол пути.
— Вернитесь комдив — раздался спокойный, чуть виноватый голос комкора. На груди у него было два ордена Красного Знамени и комдив знал, что все они заслужены… Он подошел к столу и глянул прямо в глаза командиру корпуса. В них плескался страх, сожаление и твердая решимость.» Своя рубашка ближе к телу» прочел он свой приговор. — Сейчас вызовут вашего заместителя, вы же с ним приехали. Скажете ему — пусть сдадут все, что вы взяли у немцев; утром особый отдел проведет дознание и если все, что вы написали подтвердится, мы подумаем, что с вами делать — со злобной радостью выкрикнул комиссар. — И эти пушки зенитные — поставим вокруг штаба… обратился он к комкору, считая дело решенным. — А с вами комдив мы потом побеседуем — негромко произнес особист. — Особенно меня интересует этот майор НКВД. Все — это точно конец. Осталось только одно и майор разрешил это, как последнее, самое последнее средство.
— Вас интересует майор? — Пуганов уперся взглядом в особиста. — Это особый порученец товарища Сталина, представивший письменный приказ, предписывающий всем выполнять распоряжения майора, как личного представителя товарища Сталина. Вам разве Лазаренко не докладывал? Майор и ему предьявлял этот приказ и ставил задачу. Увидев растерянные взгляды изобразил на лице недоумение — значит не доложил… — Впрочем, я могу прямо сейчас позвонить представителю товарища Сталина и доложить, что какой то особист из штаба корпуса, а вместе с ним и какой то корпусной комиссар — комдива понесло, глядя, как эти еще недавно наглые, уверенные рожи бледнеют от страха за свои ничтожные, жалкие жизни — смеют усомниться в документе, подписанным товарищем Берией, товарищем Мехлисом и товарищем Сталиным.
— Где этот документ? — разорвал тишину каркающий от испуга голос комиссара. — У майора конечно. Мы расписались в том, что ознакомлены; кроме нас там было еще несколько фамилий. — Назовите номер телефона связи с этом майором — потребовал майор — особист.
— Когда мне понадобится, я сам с ним свяжусь — дерзко ответил комдив. Особист презрительно усмехнулся — Боюсь, вам это уже не понадобится — и крикнул в неприкрытую дверь — зайдите! Зашли те самые, двое и подошли к комдиву
— Вы арестованы, советую без глупостей. Завтра мы решим, что с вами делать. Уведите арестованного!..
… Мы катили с шиком и гонором. Лейтенант восхищенно крутил головой в машине, опасаясь дотронуться до всяких блестящих штучек.
— Какие новости, лейтенант? Немца притормозили?
— Да он не особенно и лезет товарищ майор. Все больше с воздуха бомбит, гад. А соколов наших что то не видно. В мирной то жизни гонору и форсу у них на десятерых — со злостью выдохнул лейтенант. — Я как раз под бомбежку попал — контузия, вот и поставили после госпиталя временно на этот пост. Ну да скоро уже к себе, в часть.
— К вам вроде подкрепление должно было вчера подойти — танковая и пехотная дивизия — равнодушно заметил я. — Пришли вчера. Молодцы — дали жару немцам. А трофеев сколько взяли — у пехоты сидора от трофеев раздулись, как живот после пива. Танков трофейных штук десять, машины немецкие, с пушками, да всяким барахлом. Мой свояк ходил к ним, ну там для обмена… — И что?
— Да ничего, арестовали их комдива — танкиста. — За что героя арестовали? — встрял грубовато Сергей.
— Да бес его знает — вроде как не захотел отдавать того, что нахапал. А сегодня начальник какой то важный прилетел на самолете, видно по его душу. Только разбомбили немцы его самолет, как теперь обратно улетит то? — с злобной радостью высказался он. Тут лейтенант испуганно глянул на меня. — Вроде как законный трофей, а вроде как поделиться бы надо, у других и этого нет.
— А ты бы поделился? — подначил его Сергей.
— С чего бы?! — возмутился летеха — еще в старину говорили — что с бою взято, то свято!
Мы подъехали к штабу. — Ну спасибо тебе, лейтенант, выручил. — А может помочь чем надо, вы скажите.
— Разве что машину посторожить, чтобы не украли. У вас тут машины не воруют? — спросил серьезно Сергей. — Да вроде нет — задумчиво протянул лейтенант. Но я могу покараулить… Въехав на площадь перед штабом один танк развернулся вправо, другой, объехав нас развернулся влево, БТР встал рядом с нами и наставил ствол на окна штаба. БМП — развернулась, страхуя направление, откуда мы приехали. Я открыл дверь, вылез, с заднего сиденья вылез Сергей, Иван и Олег-(ГЕРД). — Так я покараулю? — робко поинтересовался лейтенант. Я машинально кивнул. Замки щелкнули, запирая двери. Я достал рацию:
— ОХРАНА ПЕРИМЕТРА. В случае нападения валить всех. Олег — охранника оставить с собой, может чем поможет. ПОШЛИ! Двери в БТР И ВМП распахнулись и оттуда начали выскакивать бойцы в маскировочном зеленом в разводах камуфляже, с, автоматами АК — 103 с подствольниками; разбежались вдоль машин, беря под наблюдение весь периметр вокруг боевых машин, скрываясь так, что ни с какой стороны нельзя было их поразить, не попав под автоматный огонь.
— ЗЕМА за старшего — оставив вместо себя диверсанта «афганца» я направился к зданию штаба.
В здании штаба была тихая паника. Снующие туда сюда штабные, при нашем появлении мгновенно попрятались. Попадать под горячую руку у штабных дураков нет. Вот принять сторону победителя — это запросто! В приемной сидел бледный как смерть капитан. Он попытался подняться и что то сказать, но наткнувшись на злой взгляд Сергея плюхнулся обратно на стул — он свое дело сделал. Я рывком раскрыл дверь и вошел в кабинет. Пробежавшись взглядом по встревоженным лицам, а сознанием по их мозгам, определил кто есть кто и стратегию поведения. Самый опасный — особист. Мысленный посыл Сергею и он грациозно скользнул к нему. С реакцией у того было в порядке, даже пистолет достать успел, или Сергей позволил. Затем удар по руке и пистолету, тот летит на пол, а жесткий удар в живот и горло скручивает его в позу эмбриона, с хрипами и всхлипами. Вскинулся невысокий, чернявый человечек очень нелюбимой народом национальности.
— Вы кто такие, вы что себе позволяете?! — грозно, как ему показалось закричал он, скрывая многовековой страх — сейчас его будут бить и возможно ногами. И угадал, в яблочко! Удар основанием ладони в подбородок швырнул его спиной метра на три прямо на стену, по которой он и стек, как шматок грязи на пол где и замер, притворившись ветошью. А может потерял сознание…
— Где Пуганов? — негромко спросил я у сидевших, выбирая очередную жертву. — Он на гауптвахте — подал голос комиссар. Верно, такие всегда выбирают правильную линию. Другие просто не выживают. Физически… Я поднес рацию к губам: — ГЕРД — капитана за шкирку и на губу. Приведите Пуганова, быстро! Через пару минут дверь открылась и в кабинет вошел комдив. Да, досталось ему.
— Кто? Комдив кивнул на особиста.
— «ОДИН» — подними пейсатого, он давно уже пришел в себя. Пришел в себя и особист, распрямился, глядя со звериной злобой. Понимаю — майора особого отдела корпуса, как какого то лейтенантика бьют! Обидно. СЕЙЧАС БУДЕТ ЕЩЕ ОБИДНЕЕ! Шаг к особисту, удар носком ботинка в солнечное сплетение — «солнышко», рывок согнувшегося тела за голову, левой по печени, новый рывок и коленом в пах — новый рывок вверх и удар в левый глаз, разворот и удар по почке — одной и второй. Никакой отсебятины — просто посмотрел на комдива и повторил. И на десерт экспромт — со всего маху, как всем кажется, ударил лицом о стол. Брызги крови и соплей летят в разные стороны, на сидящих в остолбенении от ужаса происходящего. Отпускаю особиста. Тот сползает по столу на пол.
