Юлия Славачевская - Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы
У Кондрада вообще сделалось такое лицо, будто он всех сейчас перекусает за особо чувствительные места, если осмелятся его воскресшую супругу хоть пальцем тронуть.
Трогали ее, правда, больше коленками, но и сама Илона не отставала и молотила почем зря, активно увеличивая поголовье мелкой живности.
Белые собачки вносили свою сумятицу и кусали капкуэнов за… Впрочем, я мог ошибаться. Расстояние большое, а в глазах двоилось все сильнее.
Тут шум битвы перекрыл яростный рык:
— Противная девчонка! Верни, что взяла! — Из ямы выскочил… второй Кондрад? Это как?..
— А фигушки! — ответила сестра, шустро проскальзывая между мохнатыми телами.
— Это кто там такой грозный?!! — заорал Кондрад, двигавшийся в свою очередь навстречу жене, словно воплощенное возмездие в черном облегченном доспехе. За ним клином устремились «солдаты свободы», то есть наиболее сильные из числа выживших воинов. Они врубались в ряды капкуэнов, не позволяя им окружить своего военачальника.
— Да тут какой-то левый мужик нарисовался, на тебя очень похожий! — крикнул Егор, прыгая на своем ящере и тоже делая капкуэнов меньше, но уже на голову. Зрелище, я вам скажу…
— Этот козел айпи проксит не по-детски! — отозвался Тарас. — Так и лезет на следующий уровень без понтов! Читтер!
— Тарас! — взорвалась мама. — Ты все-таки мой сын! Следи за своей речью! И сейчас мы с Кирюшей в него плюнем, чтобы руки к моей дочери не протягивал!
— Ирочка, — пыхтел папа, работая секирой. — Сейчас я с ним поговорю по-мужски! Только дорогу расчищу!
— Не увлекайся, дорогой! — посоветовала мама и умчалась на драконе, сияя золотом доспехов, словно валькирия.
Смотрелось все это феерично.
В центре поля — громадная яма, а вокруг капкуэны. От провала к замку двигается Илона. Траектория ее движения заметна по просеке и взлетающим мелким тварям. От замка к любимой прорывается Кондрад и ревет раненым бизоном. За ним, с учетом его боевого клина, просека побольше. Сестру, практически параллельно ее движению, преследует двойник Черного Властелина. С севера ломится толпа орков во главе с Егором. С юга пробивается папа с гномами. С востока устроили тотальную зачистку боги, получившие, как я понимаю, свою силу назад. С запада бесчинствует местная нечисть, так что капкуэнам там тоже несладко.
Про нечисть вообще отдельная статья!
Кикиморы с болотяницами стоят грудью и примеряют каждого мало-мальски приличного, с их точки зрения, капкуэна на роль мужа и отца. Выбраковка страшная. Причем после каких-то манипуляций чудовища покрываются тиной, зеленеют и застывают влажными холмиками.
Белая Рука, не расставаясь с любимым самогоном, занимается отловом дезертиров на краю поля и ставит им метки, куда дотянется. А поскольку у мужиков трясутся руки, то метки получаются расплывчатые и во многих местах.
Остальная местная нечистая сила тоже развлекается, как может, сопровождая все это единодушным высказыванием:
— Это наша земля, и мы сами будем выбирать, кого жрать!
Гурманы хреновы!
Помимо всего, между нечистью носится заметно похудевший келарь Хома и делает перепись населения прямо на поле боя. Причем требует предъявить какие-то документы для удостоверения личности. Чаще всего ему показывали кукиш, который Хома сразу мазал чернилами и делал оттиск на списке. Так что вся нечисть была меченая и оттого еще более злая…
— Щас научу вас Родину любить! — кричит Илона, поддерживаемая со всех сторон одобрительными криками.
— Стой, коза! — подобрался к ней вражеский лазутчик, Кондрад номер два.
— Мама, этот дубль Илонку матерно обругал! — наябедничал Тарас, трудясь со своими помощниками и отправляя капкуэнов в стазис. — Фризуй им Винду, мужики!
— Милый, — подлетела к сыну мама, — «коза» это не мат. Но все равно неприлично!
Потом зависла над двойником. Привлекла его внимание с помощью огневой мощи верхового средства. Добилась своего и заявила:
— Молодой человек, крайне невоспитанно употреблять при дамах слова о домашних животных с рогами. Мы все замужем, и не надо наводить на плохие мысли наших мужей!
— Уи, мадам! — покладисто согласился мужик, восставая из пепла. — Разрешите обломать рога вашей дочери?
— Козел! — ласково ответила мама и, похлопав по чешуйчатой шее, своего четверолапого друга, весело приказала: — Минометный огонь!
Как говорится, «упс!» — самое жуткое слово в прикладной физике.
Дальше начался точечный обстрел невежливой личности. К сожалению, в этот момент смертник добрался до сестры и попытался отобрать у нее сумку. А второй рукой он старался содрать корону с ее головы.
— Убери грабки! — возмутилась Илона, стуча по захватчику жезлом.
Но прошло и минуты, как к ним присоединился Кондрад, который включился в занятную игру «перетягивание Илоны». И очень рьяно. Впрочем, тоже получил кадуцеем. О! Наконец-то я вспомнил название этой штуковины.
— Любимая! — обиделся Кондрад.
— Извини, родной! — покаялась сестра, отмахиваясь от второго назойливого поклонника. — Обозналась!
— Потом нежностями обменяетесь! — пыхтел злодей. — Отдай награбленное! Воровство — страшный грех!
— Кто бы говорил, Иртихал! — возникла рядом блондинка. — На себя посмотри!
Ух ты, так это бог смерти собственной персоной?! Будем знакомы!
— Севда! — обрадовалась сестра. — Ты на меня не сердишься?
— Я тобой потом займусь, — фыркнула блондинка. — Одолжу у твоего мужа ремень — и сразу займусь!
— После меня! — вступился за жену Кондрад. — Я первый на очереди!
— Могу еще один ремень добавить! — Новое действующее лицо мужского пола приобняло богиню за плечи.
— Добрые вы! — обиделась Илона и с обиды долбанула по злодею кадуцеем как-то особенно изощренно. Иртихал застыл статуей в причудливой позе.
— Чего это он? — удивилась сестра.
— Устал, наверное, — пожала плечами Севда. — Вы идите-идите, мы тут уже сами справимся! — с та-акой маньячной интонацией…
Мне на секунду стало мужика жалко. Но долго жалеть не пришлось. После обездвиживания Иртихала начались странные явления…
Капкуэны внезапно ослабли и растерянно заметались. Многие чудовища просто садились на землю и застывали в одной позе.
— О! Любители нирваны! Маны обкушались? — прокомментировала сестра, сопровождаемая к воротам замка бдительным мужем, держащим ее на плече.
На полпути к ним присоединился Егор. Он стащил с плеча Кондрада сестренку, потискал ее пару минут и вернул Илону обратно в изрядно помятом состоянии. После чего хлопнул деверя по второму плечу.
— Я тоже рада тебя видеть, Гор! — жизнерадостно сообщила Илона, болтаясь на плече. — Кондрад сейчас тоже поздоровается, когда расклеит закаменевшие от злости челюсти и установит равновесие!
Уже около ворот крепости к ним добавился папа.
— Ну?! — грозно сказал он.
— Вот. — Кондрад с Егором резво протянули папе блудную дочь на вытянутых руках.
— Цела? — односложно спросил папа, обозревая свое сокровище.
«Сокровище» потискали, пощупали и уверили родителя в полной целостности ее хрупкого организма.
— Папа, — пискнула Илона, — я уже большая девочка!
— Докажи! — прищурился Гаврила Семенович. — А то я пока не вижу…
— А что видишь? — сдуру полюбопытствовала сестра.
— Вот что! — показал папа на поле боя. — И попробуй скажи, что это не ты устроила, — обводя то самое злополучное поле руками.
— Тебя, папа, послушать — так все войны в мире из-за меня! — парировала Илона.
— Не все, — согласился папа. — Только самые масштабные!
Они уже входили в ворота, когда я начал спускаться, чтобы поздороваться со своей семьей и успеть сказать папе, брату и сестре, как я рад их видеть. Арианэ добровольно согласилась мне помогать, подставляя плечо. Сил не оставалось совсем. Я даже сомневался в своей способности спуститься, полз на упрямстве и силе воли.
— Братишка! — заорал Егор, кидаясь ко мне. — Что-то ты похудел!
— Это от нервов, — брякнул я первое, что пришло в голову.
— Нервы нужно лечить любовью! — авторитетно заявил Гор. — Сейчас покажу — как! — и, выдернув русалку, приник к ее устам в поцелуе.
Кондрад
— СТОЙ! — взревел я, наблюдая в бессилии, как Егор склоняется к арианэ с поцелуем. Рванул к нему, чтобы безнадежно опоздать.
— Не-э-эт! — рядом так же безнадежно кричала Илона.
— …!!! — высказался серый, еле стоящий на ногах Денис. — Мне терять нечего, я ее теперь точно пришибу!
— А брата?! — спросил я, остужая чужую злость и подогревая свою.
— Да что такое? — нахмурился тесть. — Он целует чью-то девушку?
Вокруг русалки и Егора начало разгораться еле заметное голубоватое свечение. Стали проскальзывать маленькие радуги, которые слились в одну большую, протянувшуюся над всеми из края в край. Голубое стало алым. Ало-золотой купол отделил пару ото всех упругой полупрозрачной скорлупой.
