Алексей Калугин - Мир-на-Оси
Гиньоль попросил шофера остановить машину возле бюро срочной доставки.
Выставив на стойку оператора две большие тяжелые коробки, Гиньоль попросил немедленно доставить их на смотровую площадку башни Дун-Блеске, той, что за эльфийскими банями. Оператор аккуратно записал адрес, сверился с данными вычислителя и сказал, что время доставки составит от двадцати семи до тридцати двух минут. Гиньоля это устраивало. Он оплатил заказ и вернулся к ожидавшему его такси.
Франтишек сидел дома, в своем кресле. Новостей никаких не было. Чтобы не заснуть, он читал пятый том героической эпопеи Кимера Фанфанова «Там, где нас не было и не будет» и ел вареники с вишней, что оставила ему Туанона. Четырех предыдущих томов у Франтишека не было, но в начале книги имелось краткое изложение событий, предшествующих описанным в пятом томе. Вареники были холодные, слипшиеся, но разогревать их Франтишеку было лень. В доме царила тишина. Даже попугайчики уснули, спрятав голову под крыло. Ночь тянулась мучительно долго.
Несмотря на поздний час, не спали и орки-шенгены, работающие в Желтом Доме. Покончив с дневными делами, орки занялись тем, чем обычно занимались каждый вечер изо дня в день. Тем, без чего их жизнь, скорее всего, утратила бы тот исключительный смысл, который они сами вкладывали в это понятие. Орки смотрели телевизор. Причем не один, а сразу два. Потому что Мара с Жанной непременно должны были увидеть продолжение сериала из жизни странной семейки, состоявшей из папы и пяти его сыновей. Мамы не было и в помине. Но самым интересным было даже не это, а то, что один из сыновей был человеком, другой – эльфом, третий – орком, четвертый – гномом, а пятый – огром. Причину такого ассорти создатели сериала объяснить не потрудились. А зрителям, судя по всему, до этого не было никакого дела. Потому что аудитория «Странной семейки» была огромной, а рейтинг – рекордно высок. Побить этот рекорд смог только вчерашний «Процесс» с участием Гиньоля. Алика, Гену и Жору не интересовали события из жизни странной семейки. Поэтому они смотрели спортивный телеканал. Им было все равно, что происходило на экране – они все комментировали с видом знатоков. Собственно, по их мнению, именно в этом и заключался смысл просмотра спортивных телепередач.
– Нет, ну ты только глянь! Ты только глянь на него!
– Да кто ж так бьет?!
– Ногу нужно было выше закидывать!
– И носок тянуть!
– Нырять нужно глубже!
– Е2-F5! Без вариантов!
– От угла нужно было бить! В среднюю лузу!
– Блокируй!.. Блокируй, я тебе говорю!..
– Да чтоб тебе за край!..
Аскольдик курсировал между теми и другими. С одной стороны, ему интересно было посмотреть «Странную семейку». С другой – хотелось почувствовать себя мужчиной. А мужчина, понятное дело, должен увлекаться спортом. В смысле, не бегать по утрам и не гонять мяч на заднем дворе, а смотреть спортивные передачи и не соглашаться ни с одним решением судьи. Это Аскольдик для себя уже уяснил. Твердо.
Во время рекламы, прервавшей Одиннадцатый международный пятидневный забег в честь сто одиннадцатой годовщины Великого Стояния на реке Уде, Алик достал из холодильника три бутылки пива. Себе, Гене и Жоре.
Всякий раз, когда Алик шел за пивом, Аскольдик надеялся, что он и ему предложит бутылку. Как настоящему мужчине. Пиво Аскольдик пробовал всего раз, и оно ему страшно не понравилось. Но тут ведь дело не во вкусе, а в принципе. Но и на этот раз Алик пива ему не предложил. Аскольдик тяжело вздохнул и отправился смотреть «Странную семейку».
Алик протянул приятелям по бутылке, сел на стул и свернул со своей бутылки пробку.
– Слушай, Алик, – наклонившись, тихо обратился к нему Гена. – Все хотел тебя спросить…
На этом он умолк.
Алик глотнул пива и благодушно кивнул.
– Спрашивай.
– А ты не обидишься?
– На что?
– На то, о чем я тебя спрошу.
– А ты?
– Что я?
– Ты-то сам не обидишься?
– А при чем тут я?
– А я при чем?
– Так ведь это я тебя хочу спросить.
– Ну я и говорю, спрашивай.
Гена приложился было к бутылке. Но оказалось, что он забыл ее открыть. Помянув край, Гена свернул пробку и отпил из бутылки.
– Ну так что? – задумчиво посмотрел на него Алик.
– Что? – растерялся Гена.
– Спрашивай, что ли. А то скоро реклама закончится.
Гена бросил взгляд на экран телевизора. Показывали его любимый ролик про кошачий корм. Нет, Гена не любил кошачий корм – он любил кошек.
– Алик, – голос Гены едва слышен. – Ты не обращал внимание на то, что Мара проводит слишком много времени с этим типом?
Алик глотнул пива.
– С каким еще типом?
– С Алистером Кроули.
– Ну и что?
– Тебя это не настораживает?
Алик криво усмехнулся.
– С чего бы вдруг?
– Ну… Видишь ли…
Реклама закончилась. И на смену абсолютно непромокаемым памперсам и жвачке с бесконечно долгим вкусом пришли изможденные лица участников пятидневного забега. Глядя на них, можно было решить, что каждый проклинал тот день и час, когда он дал согласие на участие в этом мероприятии, больше смахивающем не на спортивное соревнование, а на тест на живучесть. А между тем впереди у них были еще три дня изнурительного и бессмысленного бега под палящим светом Додекаэдра.
– Все! – Алик азартно хлопнул Гену по коленке. – После поговорим!.. Я не вижу… Где мой две тысячи двенадцатый номер?
– Во время рекламной паузы, – сообщил бесстрастный голос телекомментатора, – сошел с трассы бегун из Холопени Владимир Харконен, выступавший под номером две тысячи двенадцать. Тренер спортсмена сказал, что Владимир слишком много на себя взял и не слушал советов тренера. Кстати, тренирует Владимира Харконена он сам. Подобная практика не редкость в последнее время. Особенно в профессиональном беге на супердлинные дистанции. Одни связывают это с прошлогодней забастовкой тренеров. Другие считают, что все дело в том, что спортсмены ни с кем не хотят делить свои победы…
Кимер Фанфанов не смотрел репортаж с Одиннадцатого международного пятидневного забега в честь сто одиннадцатой годовщины Великого Стояния на реке Уде. Он вообще не любил спортивные передачи. Он не понимал, как можно сопереживать людям, которые по собственной воле, к тому же за большие деньги, доводят себя до изнеможения, а то и получают физические увечья? Он не мог взять в толк, почему нужно приходить в неистовство из-за того, что кто-то прыгнул на полсантиметра выше или дальше другого? Или кинул какую-то странную штуковину на волос дальше соперника? Кимер даже не знал, что сейчас проходит Одиннадцатый международный пятидневный забег в честь сто одиннадцатой годовщины Великого Стояния на реке Уде. Он и про первые десять не слышал. Он сидел на смотровой площадке башни Дун-Блеске и ждал звонка от Алистера. И, как только телефон зазвонил, он тотчас же схватил трубку и крикнул голосом, срывающимся от волнения:
– Слушаю!
– У нас все готово, – спокойно и ровно прозвучал в трубке голос Кроули.
– Я хочу поговорить с Кларой!
– О чем?
Кимер и сам этого не знал. Он просто хотел услышать ее голос.
– Я хочу убедиться, что с ней все в порядке!
– С ней все в порядке.
Кроули окинул взглядом Клару, стоявшую в двух шагах от него, среди окружавших их роялей. Она уже приняла пригоршню гисов и переоделась в спортивный костюм Мадлоны. Глаза ее возбужденно блестели, а костюм сидел на ней так, что трудно было глаз отвести. Идеально.
– С ней действительно все в порядке.
– Пусть она мне об этом скажет.
– Послушай, Кимер, я не держу Клару в заложницах. Но сейчас ее лучше не отвлекать. Ей нужно собраться и сосредоточиться. Эффект квантового туннелирования это нечто сродни глубокой медитации. Понимаешь?
Конечно, Алистер был прав. И Кимер прекрасно это понимал.
– Да.
– Если все пойдет нормально, ты увидишь Клару через пару минут.
– Постой!
– Что?
– А если она промахнется мимо смотровой площадки? И упадет вниз?
– Не упадет. Пятая поправка Максвелла к эффекту квантового туннелирования. Объект не может материализоваться в воздухе. Под ним должна находиться твердая опора.
– Точно?
– Абсолютно. Вернувшись с Лысой горы, Клара окажется либо рядом с тобой, на смотровой площадке, либо где-то неподалеку. Следи за показаниями прибора.
Кимер посмотрел на планшет, что держал в руке. Светлая искорка на нем отображала местоположение радиомаячка, закрепленного на спортивном костюме Клары. Сейчас он находился в квартале от башни Дун-Блеске, в музыкальном салоне, предоставившем Кроули рояли.
– Мы начинаем, – сказал Кроули.
– Да, – кивнул Фанфанов.
Клара присела на корточки, забралась под ближайший к ней рояль, уперлась в него руками и легко подняла огромный музыкальный инструмент над головой. Выпрямившись, она сделал шаг.
Искорка на планшете в руке Кимера погасла.
– Она ушла, – сказал Алистер.
