Людмила Астахова - НЧЧК. Дело рыжих
Пой, пташка. Я тщательно затушила сигарету и отправила окурок в урну. Лети, голубица. Недалеко же ты улетишь.
Эльфийская месть тем и знаменита, что память у нас долгая, а руки – длинные.
* * *
Первым желанием после случившегося было пойти и… удушить Желудьковскую. Голыми руками. Почему именно её? Наверное, потому что несчастная дриада воплощала в себе все то, что Эрин ненавидел в Системе больше всего – непроходимую упертость, нежелание прислушиваться к доводам разума, тупую зацикленность на соблюдении формальностей. Отлаженная судебная машина Серединной Империи точь-в-точь как скандальная уборщица, ругающаяся с каждым, кто осмелится пройти по свежевымытому полу. Зачем тогда пол, если по нему не ходить? И какого ж… цвета радуги, его мыть в час пик, когда всем надо куда-то идти?
А с другой стороны, систему винить бессмысленно. Она – лучшее, что получилось придумать во имя торжества справедливости. Давайте признаемся себе честно, дело Мэйны капитан ап-Телемнар завалил, и ничьей вины, кроме его собственной, тут нет. Не смог, не справился, облажался, называйте как угодно, но смысл останется прежним. У того, кто обязан все предусмотреть, достать из-под земли, отрыть и доказать, не получилось исполнить свой долг. А ведь всегда получалось. Ну, почти всегда.
Эрин в полном одиночестве курил на лестнице, хотя обычно днем здесь собиралось половину управления. Теперь же энчечекисты, завидев капитана ап-Телемнара изводящего под самый корень очередную пачку «Ородруина», вдруг вспоминали о неотложных делах и давнишнем обещании бросить курить. Неудачник – не самая лучшая компания, кто спорит.
Что же ничего нового и удивительного. Не впервой. Было уже, только в большем масштабе. Падать Эрину пришлось из заоблачных высот, падать внезапно и болезненно. И тоже по своей вине. В прошлый раз он ничего не видел вокруг, когда шел по следу, разматывал клубок огромной аферы, азартно повизгивая и предвкушая, как прижмет зарвавшихся «шишек», вскроет «нарыв» и освободит общество от недостойных. И чего скрывать, окончательно подтвердит, что он достоин и рыцарства, и милордства, и уважения, и признания. А главное, тогда Эрин замахнулся на глобальное – доказать всему миру, что Закон превыше всего. Оказалось, не все так просто и однозначно.
Ладно! Там были задеты такие высокие интересы, что никто не захотел становиться героем скандала. Можно списать неудачу на интриги, зависть и нечистоплотную политическую интригу. Тогда Эринрандир ап-Телемнар дал себе клятву никогда не лезть в политику, и её сдержал, надо заметить.
Кроме зловещей руки Березайца и тонкой игры Сосновича, в деле Мэйны высоких материй не наблюдалось, даже приблизительно. Эрин с чистой совестью переложил все сомнительные версии на плечи товарища Шрака и Ытхана Нахыровича, а сам занялся обычным честным маго-криминалом – тем, что умел и хотел делать. Так что Желудьковская здесь не причем. Сам, все сам натворил. Вернее, недотворил.
Сторонящиеся коллеги – это еще не самое страшное. А вот разочарование в серых серьезных глазах Нолвэндэ… Она с самого начала смотрела на орденоносного и знаменитого (когда-то) шефа с восторгом, граничащим с благоговением. А главное, верила в его профессионализм и непогрешимость. А он, весь такой крутой сыщик всех времен и народов, непризнанный ворлок Холмский, взял и прошляпил бессовестную и наглую ведьму-иномирянку, щеголяющую без трусов.
Заглянуть в серые очи напарницы Эрин не решался, опасаясь увидеть там жалость и презрение. Положим, он и сам себя презирал больше всех остальных вместе взятых, но жалеть себя лорд капитан ап-Телемнар никому не позволит. Никому! Даже Нолвэндэ. Тем паче теперь…
Он не стал заходить в свой кабинет (трус паршивый!), а попросил у Леготара пальто из запасов одежды, которую тот регулярно приносил на работу. Говорил, Динэс выбрасывает, а ему жалко, что добро пропадает. Но на самом деле, бывший спецагент никак не мог избавиться от привычки заранее готовить плацдарм для спешного отступления. Привычка – она вторая натура, даже у эльфа. Вдруг что-то пойдет не так, а тут есть возможность переодеться, сменить документы и податься в бега. Даже если ни в какие бега подаваться не нужно.
К счастью, Леготар ничегошеньки потерпевшему фиаско следователю не сказал. Его Безупречность молча выдал самое невзрачное пальто мерзкого буро-серого цвета, преследуя сразу две цели – оно не привлекало внимания и его не жалко потом выкинуть на помойку. Потому что знал, куда собрался друг и соратник.
Да, да, да! Чюлк неумолимо звал Эринрандира к ухепсу. Восхитительный чюлк, дарящий забвение и уносящий все невзгоды и огорчения прочь, чтобы ничто не мешало эльфу слиться с ухепсом, стать ухепсом и, в конце концов, обрести гармонию с мирозданием.
Отпрашиваться у Ытхана Эрин не решился (снова трус! И к тому же прогульщик!). Одним выговором больше, одним меньше – какая разница?
Одного лишь не предусмотрел дальновидный бывший разведчик. Правильно! Журналистов, которые мерзли под ледяным ноябрьским ветром. По идее, они уже насытились хамским заявлением Сидоровой и должны были отползти в свои логова – переваривать. Промашечка вышла, да.
– Капитан! Капитан ап-Телемнар!
– Как Вы прокомментируете случившееся?
– Правда ли, что на Марию Сидорову следствие оказывало недопустимое законом давление?
– Почему вы так ненавидите людей-иномирян?
Эрин хотел сказать, что никого и не собирался ненавидеть, а лишь делал свое дело, но вовремя спохватился. Все равно переврут, напишут лишь то, что сами захотят, обольют грязью.
– Без комментариев, – буркнул он и хотел обойти толпу сторонкой.
– Ваше нежелание говорить – от эльфийской надменности или вам сказать нечего? – спросил совсем еще молоденький орк в золотых очечках, перегородив следователю дорогу.
– Я не имею права раскрывать тайны следствия, а если у гражданки Сидоровой есть претензии к нашей организации, то пусть она пишет заявление в прокуратуру, – отчеканил энчечекист в лучших традициях пресловутой эльфийской надменности.
– Мы не требуем, чтобы Вы раскрывали какие-то там тайны. НЧЧК должна стать открытой структурой…
– Чтобы вам было удобнее совать нос, куда не следует?
– Мы – санитары общества! – гордо заявил журналист.
– Это мы – санитары, а вы – паразиты. Но только глисты молча сосут соки, а вы при этом еще громогласно требуете улучшить рацион и сделать акцент в диете на ваши любимые деликатесы.
– Откуда такие познания в паразитологии? – насмешливо спросила немолодая дриада, поразительно похожая сварливыми интонациями на Желудьковскую. – У ядовитых эльфов глисты не водятся.
– Это верно, – согласился хладнокровно Эрин. – Вместо глистов у нас есть журналюги.
Ах, как же он понимал Ытхана Нахыровича! Как никогда в жизни.
Чюлк, приди! Приди! И спаси от самого себя.
Без всякой деликатности, эльф растолкал толпу и пошел прочь от управления. И, если выходя на улицу, он собирался просто побродить без цели, а не сразу напиваться, то сейчас его планы определились окончательно.
Все – плохо! Все пропало! И только ласковая добрая «Рюмашка» терпеливо ждет своего блудного, неудачливого, глупого сына.
Умел бы Перл Барракудас читать мысли – обзавидовался бы и предположил, что в предках у Эринрандира водились сирены и наяды. Осталось только завести черный платок с розовыми кружевами.
И выпить водки. О, да!
* * *
После триумфального отбытия Мэйны из застенков, стая борзописцев начала потихоньку рассасываться, и вскоре я смогла почти беспрепятственно проникнуть обратно в здание. Пара древних квенийских выражений, коими я отогнала заступивших мне путь журналистов, не в счет. К несчастью, далеко не все в наше время владеют Высоким Наречием в должном объеме, так что изящество моего слога осталось им недоступно.
Эринрандира в кабинете не было. На лестнице, где он обычно курил – тоже. И в столовой. И в мертвецкой. И в кабинете товарища Шрака. И в подсобке Желудьковской его тоже не оказалось. Оставался только один вариант из мне доступных – прогуляться в логово ДОБРа. Именно это я и проделала.
Видимо, все обуревавшие меня в свете последних событий чувства были столь явно написаны на моем хмуром лице, что доблестные дроу даже не удивились. Тем более, что изо всего отряда в темноэльфийском логове обнаружились только четверо: сам Дзир, его юный родственник и славные близнецы.
– Миледи, – констатировал Дзир факт моего появления.
– Угу, – весьма информативно ответствовала я и окинула помещение быстрым ищущим взглядом. Опять пустышка! Разочарование было столь велико, что я очень явственно почувствовала, как зашкаливает у меня давление, кровь приливает к голове, а левое веко начинает подергиваться.
