ОПГ «Деревня» 3 (СИ) - "Alchy"
— Это, Егор, хорош может уже⁉ — Не выдержал.
— Нормально! Там же наши и дети местные в школе, сахар, он для работы мозга первое дело! В Сатке ничего не выгружай, им через день отвозят, в Златоуст и Миасс вези! Андрюхе от меня персональный приветище передавай!
— Я давно по тебе понял, раз такой сладкоежка, значит тупенький изначально. Тяжело без допинга! — Не смог удержаться Серёга.
Егор, не слушая сетований брата на перегруз — сверился со списком и анонсировал: «А сейчас самое интересное, этому точно все наши обрадуются. Я даже ещё в деревню не отправлял, в первую очередь на заводы. Тадамс!» — и жестом фокусника вытащил пачку чего-то, смутно напоминавшую упаковочную магазинную бумагу времен СССР.
— Постой, это оно⁈ — Серега взял в руки пачку квадратных салфеток, помял в руках, чуть ли не обнюхал. — А чо не в рулонах⁈ А чо темная такая?
— Через плечо! — Не выдержал Егор. — Тебе какая разница, чем жопу подтирать?
— Ну так то да, — вынужден был согласиться с братом участковый. — а чо фактура такая, у меня после неё точно заноз не останется там⁈
— Дай сюда! — Егор забрал у брата стопку. — Два мешка передаю, они опечатаны, чтоб в целости довез и передал! Первые эксперименты по бумаге, писчей пока не получается, но хоть туалетная вышла! А ты и дальше можешь палкой сухари на морозе оббивать, раз не нравится!
Участковый тут же стал упрекать брата в отсутствие чувства юмора, говоря что всем доволен, это он от радости пошутил! А тут и два казака деревенских оттерли начальника плечами и стали просить у Егора для тест-драйва немного. «Мы тебе и отзыв потом составим, Егор!» — Уламывали они химика: «А Серёгу не слушай, он у вас с придурью, то по сугробам лазать приходиться, то ещё чего отчебучит!»
Глава 4
Южный Урал февраль 1797 г.
Серёга испытывал двойственные чувства. Как и всегда при общении с батюшкой, но так как сейчас они беседовали тет-а-тет — сдерживаться не стал. Вытащил из кармана скомканную бумажку, расправил её и положил на стол, бросив попу: «Читай!» Подслеповато прищурившись, Гнидослав склонился над столом. Участковый помог ему, с силой впечатав мордой в стол. Затем, после секундного раздумья — добавил правой в печень. Батюшка хрюкнул и зажимая рукой кровивший нос — загнусавил::
— Нешто сразу так нельзя было⁈ А то ходишь вокруг да около… Что узнать то хотели, барин⁉
— А давай всё, — не стал мелочиться Серёга. — только не с сотворения мира и без этого, как один мужик другого родил, Авраам Якова и прочее. Ты мне расскажи, что у вас тут происходит и чего у тебя глазки бегают?
— Так это, с епархии вопрошают, что у нас дееться! — Разговорился батюшка. — И я им не раз отписывал, что народ во грехе погряз. Службы не посещает, в церковные праздники вино пьют и в храмы не ходят. И умаление духовного сану!
— Никак на сотника кляузы строчил, что он тебе рожу бьет? — Поинтересовался участковый, в любой момент готовый подстегнуть священника к новым откровениям. Тот, видя это, словоохотливости не унимал.
— И это тоже… — Повинился Гнидослав. — Пишут, что будут проверять рвение духовных лиц, кто глазом худ и к службе церковной ленив и малогоден, тех пастырей сана лишат! В отношении вас просят сыск учинить тайный, прихожан на исповеди спрашивать, чтоб не таясь о деяниях доносили.
— Ничего не меняется, — стал сокрушаться Серёга. — а мздоимство среди духовенства не собираются искоренять?
— То дело житейское! — Бросился защищать политику епархии поп. — Пастырь, заботясь о своем окормлении, приумножает благосостояние церкви!
— Ты мне давай про веру предков лучше, — построжел участковый. — про это не отписал ещё начальству? И что за рвение, тебе же сказали сидеть тихо⁈
— Как можно⁉ — Всполошился батюшка. — Меня же первого извергнут из церковного чина! А родноверие не православие чай, я сердцем принял!
— Ты тише будь, сердечник, — посоветовал Серёга. — и давай, поспособствуй рукоположению Саввы, весной церковь поставим, будет у нас село, а не деревня.
Дождавшись уверений Гнидослава, что всенепременно поможет и поспособствует — участковый вышел на улицу. Снова в размышлениях, а не стоило ли при расставании закрепить условный рефлекс батюшки, вот хоть убей — не нравился он ему…
Определив казаков на постой к Пантелеевским — предупредил, что сегодня переночуют здесь, а с утра отправятся в Златоуст. Попросив не усердствовать с посещением трактира вечером, по крайней мере — не засиживаться допоздна. Вахромея он ещё вчера в Известковом отправил обратно домой, решив не позориться дальше — со стихийными и непродуманными проверками. А сам, взяв провожатым одного из отряда сотника — пошел осматриваться. Как обжились деревенские, какие изменения затронули завод.
В заводоуправлении его встретили суматохой и известием, что Расула на месте нет. Отбыл в Ветлугу, на место залегания магнезита. Зато пообщался с Матвеем, секретарем Губина, оставленного купцом потомкам — для координации действий и в помощь. Матвей, подвизавшийся в качестве незаменимого помощника — «обрадовал» Серёгу известием, что деньги кончаются. И тут же успокоил, сказав что есть инструкции от Михаила Павловича на этот счет.
«Дождемся приезда гостей из столицы и надо за золотом, не дело это — у купца кредитоваться» — Решил участковый и послал провожатого спроворить транспорт, ехать в Ветлугу. Через полчаса лошадка бодро чапала в сторону поселка, а сидящий в санях Серёга и Матвей с удовлетворением оглядывал окрестности. Завалы из навозных куч, которые поразили ещё при первом посещении Троице-Саткинского завода — исчезли.
— А вот и школа! — С гордостью показал рукой секретарь на два строения. — Целиком и полностью заслуга Пантелея! Заедем?
— А давай! — Согласился участковый.
Школа встретила их тишиной и неповторимым, знакомым каждому с детства запахом мела и чего-то ещё, не оставляющим сомнений в том, что здесь вам не тут — а дети учатся! Хорошо ещё, что проходили занятия, так что опасности в виде неконтролируемой орды учащихся на перемене не было. В коридоре скучал один из казаков, приставленный для порядку, на столике возле него красовался здоровый бронзовый колокольчик, больше напоминавший корабельную рынду. Охранник махнул рукой, показывая как пройти в учительскую.
В кабинете на них коршуном налетела тщедушная преподавательница из деревенских, с упреком на плохую обеспеченность школы абсолютно всем, начиная от учебных пособий, заканчивая расходниками. Серёга вовремя сориентировался и выставил впереди себя Матвея: «Я по вопросам безопасности! Украдут чего или покалечат, а это в компетенции Матвея! Он сейчас все запишет и в ближайшее время решит, да ведь?» Матвей, которому отступать было некуда — обреченно кивнул.
Следующие минут десять Серёга, устроившись в углу на стуле — с удовлетворение наблюдал за муками Матвея, на которого насела учительница. По мере её просьб мрачнея всё больше и больше: «Да уж, ликвидация безграмотности нам в копеечку встанет. Но иначе никак!» Наконец, удовлетворенная учительница отстала от Матвея и вновь нацелилась на участкового. Тот, отговариваясь делами, не терпящими отлагательств — утянул за собой секретаря и позорно ретировался, помня о том, что перемена не за горами.
В санях Матвей утер со лба пот и посетовал, что заехать с инспекцией в школу было так себе идеей. «Ты же сам предложил!» — Хохотнул Серёга и показывая пальцем на второе здание, поинтересовался: «А здесь что? Может тоже зайдем?» Секретарь схватился за вожжи и уверяя, что это девичья епархия, со своей спецификой и там уж точно ничего нет интересного — поспешил отъехать.
— Ты, Матвей, на тормозах не спускай просьбы учительские, — Посоветовал. — если затруднения будут, обращайся, дети и образование у нас в приоритете, наряду с промышленностью. И девкам выпиши, чего им надо, чую, не зря заходить не хотел?
— Да им как в прорву! — В сердцах высказался секретарь. — То шьют, то вяжут и всё им дай!
