Людмила Безусова - Зеркало Триглавы
Людмила не раз спрашивала себя, почему она оказалась здесь, какая сила перебросила ее в этот мир? И почему нынешняя примитивная жизнь нравится ей куда больше, чем прежняя? И это странное ощущение, как будто она вернулась сюда после долгого отсутствия, а теперь вспоминает, как ей здесь было хорошо и спокойно. Вот только память эта не рассудочная, а телесная…
Распахнутая дверь в утро, мокрое после ночного дождя крыльцо, свежий ветер в лицо, бодрящий запах хвойного леса, недавно проснувшегося от зимнего сна, солнце, бьющее в глаза, и радость, переливающаяся через край, радость от ощущения, что этот мир принадлежит только тебе…
Шершавый теплый ствол дерева под рукой (как хочется прижаться щекой, услышать биение чужой жизни!), тихий шорох листвы, опадающей уже не первый день, звонкий плюх падающих желудей, красно-желтое сияние, озаряющее лес, печаль, прощание с летом…
Кружевное чудо на ладони, упавшее с неба, его непостижимое превращение в капельку воды. Любуясь им, не замечаешь холода, проникшего под легкое платье. Ловишь еще одну, еще…. И постигаешь, что любая жизнь на весах времени, как снежинка на ладони…. И меркнет свет, и молкнут звуки…
На рассвете бег по мокрой от росы траве, упругий ветер на взлете приятно холодит обнаженное тело, земля несется навстречу, слишком крутой крен, не страшно, вверх, вверх, к облакам, пока в крови бушует пламя….
Правда, вскоре произошли события, после которых вопросов стало меньше, а хлопот куда больше.
ГЛАВА 5
В один прекрасный (или ужасный, это смотря с какой стороны глянуть) день старушка легла на лавку и позвала Людмилу.
— Посиди со мной, девонька, — и больно уцепилась своими пальцами за руку девушки.
— Ой, — простонала Людмила, не ожидавшая подобного от прежде такой доброй бабушки.
— Терпи. Так надо, — прошептала старушка. Черты лица ее стали резче — нос вытянулся, крючком загнулся книзу, рот превратился в узкую безгубую щель, глаза ввалились.
Людмиле стало жутко, она все-таки имела дело с ведьмой. В голову полезли всем известные страшилки про то, как ведьмы заманивают к себе девчонок, чтобы затем забрать себе их молодость и красоту.
Старушка забилась, затряслась мелкой дрожью, выгнулась дугой назад, почти став на мостик.
Людмила завопила во весь голос, потому что рука оказалась зажата, как в тисках, и вырвать ее никак не удавалось. Казалось, время остановилось.
Наконец после особенно сильных судорог ведьма замерла. Девушка, тяжело дыша, уставилась на нее.
Все? Нет?
Старушка (какая старушка, от нее остался высохший остов!) начала тихо бормотать. Людмила склонилась ниже, прислушиваясь, кажется, она обращается к ней. Вот только слова странные, совсем непохожие на человеческий язык. Птичий клекот, рычание зверя, протяжный стон смешались в причудливом наговоре.
Девушка подняла голову, непонятное творилось вокруг — изба затряслась почти как ее хозяйка, все пожитки покинули свои привычные места, что-то упало, что-то взлетело, в общем, полный кавардак.
Заключительным аккордом прозвучал вопль колдуньи, по горнице пронесся смерч, закрутил весь скарб, подхватил затихшую ведьму и, напрочь снеся крышу, вырвался на волю.
А Людмила без чувств обрушилась на пол. Для нее все только начиналось…
Кто может сказать, что происходит с душой, отправившейся в свободный полет? В каких мирах блуждает она, что встречает на своем нелегком пути, какие уроки постигает, для того, чтобы, вернувшись, стать опорой такому слабому в своих желаниях телу?
Сияние неведомых сфер, рождение и гибель вселенных, огонь звезд и космический холод….
Мириады жизней и смертей, взлетов и падений, радость встреч и горечь поражений….
Ощущать себя одновременно ребенком, только появившимся на свет, и стариком, глаза которого смотрят в вечность….
Быть одновременно мужчиной и женщиной, слившихся телами в одно целое, и бесконечно далеких друг от друга….
Боготворить и ненавидеть….
Пропустить все через себя, чтобы обрести знание и пройти собственный путь к вечному покою, дарованному выполнившему свое предназначение…
Людмила с трудом открыла глаза, из которых бурным потоком катились слезы, — душа оплакивала всех тех, кого некогда любила и кого покинула навеки по воле рока.
В голове крутился калейдоскоп видений, не имеющих к ней никакого отношения, — душа вспоминала тех, кого ненавидела и кого оставила во власти жребия.
А тело корчилось на полу от немыслимой боли и молило хоть о какой-нибудь анестезии.
И вдруг….
…вдруг все кончилось, разом.
Людмила начала несмело приподниматься, села вплотную к стене, озадаченно глянула в небо над головой. Внимание ее привлек глухой звук снаружи — падали плашки разрушенной крыши, с треском ломая деревья и кусты.
Сколько же длилось ее беспамятство? Или лежала она недолго? Или крышу отнесло далече? Ладно, потом разберемся, на досуге.
Протяжно скрипнула дверь избушки. В сенях кто-то завозился и в дверном проеме показалась непонятная фигура.
— Аааа, я вижу, девушка, хранительница нас уже покинула. Заждался я, признаться, заждался. — Голос говорящего винтом вворачивался в истерзанный мозг. Противный дребезжащий старческий козлетон…
А старик, не ожидая ответа, продолжал:
— Ну, хоть чему-то она тебя научила, а? Ведь не только людишек пользовать могла? Весьма искусна была во всяких интригах, да в последнее время отошла от дел, даже на шабаш являться перестала. Правда, путь хранила добре, да и к тебе не подступиться было никак.
Людмила с нарастающим ужасом увидела наяву худого старика в черном плаще, когда-то возникшего в давнем видении и так напугавшего ее.
— Узнала, вижу, что узнала! Давай знакомиться — Кащей! Говорят, бессмертный. Нет, не вечный, такой же, как вы… Да только лишь Я знаю, где смертушка моя спрятана. Уязвим я, ох, как уязвим, — юродствовал зловредный старик, подступая поближе к ней.
Помощи ждать неоткуда, надо самой выкручиваться, может, его заговорить и ускользнуть в открытую дверь? А там что? Угадать бы с первого раза, а то неизвестно, как отреагирует этот Кащей на ворожбу, которую, признаться, Людмила еще толком не освоила.
Собравшись с силами, девушка подняла руку в ритуальном жесте и принялась произносить наиболее подходящее плетение — заклинание полного обездвиживания. Ведьма заставила выучить этот заговор в первую очередь, чтобы ни зверь дикий, ни человек лихой не причинили Людмиле зла, случайно или по умыслу. Лес большой, мало ли кто там обретается…
— Эй, эй! — мгновенно отреагировал Кащей. — Ты это брось, не старайся, я к тебе по-хорошему…. Да и не возьмет меня этот бред, на олухов рассчитан, но если ты так, то посмотри, что я умею!
Старик, пристально глядя на Людмилу, захватил в горсть воздуха, подхватил другой рукой и принялся мять, как кусок мокрой глины.
Вот сейчас девушка поняла, что все предыдущие мучения были цветочками, дошло дело до ягодок. Неимоверная тяжесть сначала придавила к полу, а затем ее начало переворачивать вслед за движениями рук Кащея, колесом катая по всей избе. Предшествующий разгром усилился еще больше, потому что по пути Людмила сносила немногие оставшиеся на своих местах предметы меблировки.
— Ну, как? Хватит? — остановив карусель, поинтересовался довольный произведенным впечатлением старик. — Или еще повеселимся?
— Хватит, — простонала измученная девушка, в голове которой все мысли сплелись в одну толстую косичку — глупую, глупую.
— Ничего ты не умеешь, — тоном строгого экзаменатора заключил Кащей, — впрочем, твое умение мне и не нужно. Будешь у меня украшением моей коллекции, как последний Хранитель Пути, правда, после того как я заберу твою душу и стану окончательно непобедим! Да и не надобны мне в этом мире конкуренты, мне и новоявленных богов хватает!
"Умереть, уснуть, забыться, лишь бы все скорее кончилось, лишь бы больше не видеть эту гнусную рожу, не слышать этот омерзительный голос, ничего не хочу…. Спасите кто-нибудь!!!" — основной инстинкт завопил уже во всю мочь, да кто его услышит в такой глухомани, кроме обессилевшей хозяйки. Да и ей не до него, убогого.
— Потеряла сознание, хорошо. Я тебя тепленькой возьму, хлопот меньше будет, — непонятно к кому обращаясь, приближался Кащей.
И в этот момент обжигающий фиолетовый луч ударил его в грудь, сбивая с ног.
— А это еще что такое? — поднимаясь, недоумевал злодей. — Кто посмел?
Не вняв предупреждению, он сделал вторую попытку подхватить на руки Людмилу. Вокруг него роем разгневанных ос закружились фиолетовые шары, периодически выпуская маленькие кусачие молнии. Остатки волос на голове Кащея, потрескивая, встали дыбом и начали слегка дымиться. Черный плащ превратился в пепел и вместе с остальной одеждой развеялся в воздухе.
