Михальчук Владимир - Вернуть себе клыки
– Ванька! Мать… – заматерилась Людка. – Попробуй еще раз, и до конца жизни будешь без пива.
– Привет! – Мозговой расплылся в широкой улыбке. При "встрече" с ларьком он ударился нижней челюстью о деревянный прилавок-подоконник. Дотронулся языком до ноющих зубов, отметил, что один из резцов слегка пошатывается. Ругнулся.
– Чтоб тебя в бетонную стенку с такими приветами, – уже более спокойно ответила Люда. За долгие пять минут, в течение которых продавщица поносила ночного гостя, словарный запас нецензурных выражений иссяк. Пришлось внимать пожеланиям нежданного клиента. – Чего надобно?
– Пиво есть? – деловито поинтересовался Иштван.
– И водка есть, – кивнула Людка. – Только ты еще с прошлого месяца в блокнотике висишь.
– Не помню…
– Еще бы, – хмыкнула продавщица. – Ты ко мне всегда в таком состоянии приходишь, что даже имя собственное забываешь.
Слесарь второго разряда пристыжено засопел. Но не зря некий бог в скором времени изберет его не должность героя. Потому что совесть и мыслительный процесс, совершенно ненужные для геройской работы, давно атрофировались в черепной коробке Мозгового – под действием многочисленных портеров, "трех семерок", "синеньких" и водок.
– С-с… сколько я должен? – вопросил Иштван, поочередно пожирая глазами то увесистую грудь Людки, то разноцветный дивизион бутылок на витрине.
Продавщица огласила сумму, и Мозговой присвистнул. Получилась почти треть сегодняшней получки.
– Ладно, – вздохнул слесарь. – Держи, кровопивца… И налей для начала бочкового светленького.
Он сгреб с ближайшего столика внушительную снежную насыпь и пристроился на треснутом пластиковом стуле. Спустя несколько минут Иштван по уши погрузился в прохладную пену и осушил предложенную кружку.
– Может водки тебе? – участливо справилась Люда. Она высунулась из окошка и зябко укуталась в толстый воротник шерстяного свитера. – Ума не приложу, как ты можешь пить холодное на таком морозе.
– А я горяч душой, – заявил слесарь. Потому подумал. – Но можно и водки.
Прошло полчаса. У ларька останавливались жаждущие души. Безликие работники и ночные пьянчуги "опятидесятиграмливались" и растворялись в темноте. С севера доносился ритмический грохот сталелитейного комбината, работающего круглые сутки. Где-то вдалеке пролаяла собака, донесся рев милицейской машины.
Иштван счастливо обнял ополовиненную бутылку "Красной столичной". Голова Мозгового, до отказа набитая алкогольными испарениями и мыслительным ступором, опустилась на влажную столешницу.
В ушах заработали тяжелые лопасти, захрипели вертолетные лопасти. Земля приподнялась, затанцевала вокруг вздремнувшего слесаря. Перед глазами замаячили разноцветные пятна взрывов и трассирующих пуль.
Нет, Иштван Игнатович никогда не участвовал в боевых действиях. Он даже не догадывался, что цветастые кляксы, взбухающие перед закрытыми глазами – война между его серыми клеточками мозга и нервными окончаниями против горячих молекул спиртного.
В голове кружились вертолеты, грохотала артиллерия. Слесарь поморщился во сне и скинул руку со стола, заземлился. Кончики пальцев дотронулись до сугроба, матерчатая перчатка мгновенно промокла. Но это помогло: мировое кружение замедлилось, воинственная феерия звуков утихла.
Иштван находился в привычном для себя состоянии. Темное пространство, за колеблющимися стенками которого угадывались то пьяные драки с его участием, то голые телеса продавщицы Людки, то орущий начальник цеха номер 3/6. Маленькая бесформенная комнатка нетрезвого сознания, заполненная ядовитым дымом реальности. А за стенами – размазанные воспоминания и ленивая работа полузадушенного подсознания.
Во сне было хорошо и уютно. Здесь почти не ощущался холод, мороз не хватался за пальцы слесаря колкими ледяными когтями. Тут, в алкогольном бреду, всегда рады видеть усталого работягу. Во сне он самый настоящий герой.
Похрапывая и причмокивая посиневшими от холода губами, Иштван занялся моделированием сознания. Он создал для себя широкую кровать с пружинным матрасом. Накидал поверх нее всяческих простыней и подушек. На самую верхушку положил обнаженную Людку-продавщицу. Женщина держала в руках литровую бутылку водки и, почему-то, сжимала в зубах здоровенный кусок свиного сала.
Не сколько от вида голых телес, сколько от вожделенного сала, слесарь пустил обильные слюни. Выпил, закусил, забрался на постель. Но как только он приступил к более интересному занятию…
Тогда пришел БОГ.
Прямо в центре маленькой комнатки появилось маслянистое пятнышко золотистого цвета. Оно слабо пульсировало, наливалось энергией. И стремительно увеличивалось, разгоняя вонючий туман алкогольных испарений. Не прошло и секунды, как образовалась высокая золотая дверь. Бесшумно приоткрылась створка, комнату залило молочным светом.
На ярко освещенном пороге стоял громадный силуэт. Бог вошел в сознание Иштвана, переступил через трупики убитых мыслительных процессов, обошел завалы грязных мыслей, пинком отбросил несмелый вопрос Мозгового.
– Так-так, – сказал бог. – Эк у тебя тут нагажено.
Слесарь не ответил, лишь поднял голову и посмотрел на пришельца поверх оглушительно стонущей Людки.
– Кто…
– Да мало ли кто, – усмехнулся бог.
Иштван не увидел этой улыбки, только почувствовал – сияющая дверь скрывала внешность, окутывала пришельца в молочно-белые тени.
– Я вот почему пришел, – сказал незнакомец. – На тебя пал Выбор богов.
– А что это? – слесарь вдруг опомнился и заметил, что остался с пришельцем тет-а-тет. Кровать и прочие милые грезы исчезли за темной стеной подсознания.
– О, – бог остановился напротив Мозгового. – Раз в сто лет каждый мир имеет право на приход славного героя. Этому рыцарю надлежит целых десять лет воевать со всякой нечистью, ведьмами там, колдунами всякими…
– А после десяти лет? – почему-то спросил Иштван. Он совершенно не понимал, что происходит, зачем и для чего. Но на то и пьяному море по колено, чтобы во сне заниматься столь глупыми диалогами.
– А потом мы заберем тебя к себе, – темный силуэт незнакомца прорезала ослепительная молния улыбки.
– Куда? – слесарь с интересом рассматривал ночного гостя. Перед ним возвышался исполинский тип неопределенного пола. Судя по грубому голосу – мужчина. Кажется, очень мускулистый, по крайней мере ширина плеч у него примерно в два раза превосходила ширину сталелитейщика.
"Из баскетбольной сборной, – догадался Иштван, даром, что пьяный. – Парни пришли к ларьку и решили поиздеваться над работягой".
Если бы не внушительные параметры комплекции, незнакомец выглядел бы как обычный человек. Вот только циклопическая голова, размерами с несгораемый шкаф, стоящий в кабинете начальника цеха номер 3/6.
"Яйцеголовые баскетболисты! – подумал слесарь. – Я вам сейчас покажу".
С этой мыслью Мозговой поднялся и хорошенько врезал пришельцу.
– В Мир Богов, конечно же, – как ни в чем ни бывало, ответил незнакомец.
Казалось, он даже не заметил увесистого кулака, нацеленного в лоб.
Рука Иштвана со свистом пронеслась по воздуху. Не встретив никакого сопротивления, кулак пролетел сквозь туманный силуэт. Увлекаемый силой инерции, слесарь успел только спросить "в какой такой Мир Богов?" и с размаху упасть лицом вперед. Падение не принесло слесарю никакого ущерба. Что ему сделается, во сне-то?
Бог подал Иштвану Игнатовичу руку, помог подняться. И нравоучительно заявил:
– В общем так. Ты у нас – Избранный. Тебе надлежит очистить весь твой… – незнакомец сделал паузу и посмотрел на какой-то сверкающий прибор на запястье, -… мир под номером 1157/16 от скверны, злобы и всех прочих сил Зла.
– Да ну? – не поверил пьянчуга. В голос он добавил весь свой запас сарказма, на который только был способен. – Очистить мир, да?
Одновременно слесарь попытался ударить пришельца коленом между ног. И снова удар пропал без каких-либо последствий.
– Именно, – сухо ответил бог. – Тебя избрали, а это значит, что ты должен беспрекословно исполнять все веления Божественного Совета. Десять лет ты будешь слоняться по своему миру: убивать чернокнижников, изгонять бесов, кастрировать похотливых демонов… В общем, полный список развлечений тебе предоставят в ближайшее время.
– А как же цех? – пробормотал Иштван. Он уже отказался от избиения незнакомца. Какой прок размахивать кулаками, если не можешь причинить оппоненту никакого вреда?
– Больше ты там не работаешь.
– Вещи можно забрать?
– Нет, нельзя. С этой самой минуты ты стаешь на Путь Добра, забываешь прошлое и занимаешься охотой на нечисть.
– Ладно, – согласился слесарь. – А что мне за это будет? За целых десять лет работы.
