Евгений Коротких - Страшная месть
ПАННОЧКА. Ну и что здесь такого?
ВАКУЛА. Не знаю… Все так неожиданно.
ПАННОЧКА. Ты мне лучше ответь: ты меня любишь?
ВАКУЛА. Люблю.
ПАННОЧКА. А жениться, значит, не собираешься?
ВАКУЛА. Панночка, мы знакомы всего неделю.
ПАННОЧКА. А как же любовь с первого взгляда?
ВАКУЛА. Любовь с первого взгляда продолжается.
ПАННОЧКА. А я уж подумала, что ты меня разлюбил!
ВАКУЛА. Такую богатую невесту? Ни за что!
ПАННОЧКА. Завтра я поеду с тобой!
ВАКУЛА. Куда?
ПАННОЧКА. Ты же не собираешься проиграть Чубу в покер свое счастье?
ВАКУЛА. Пока мне везет.
ПАННОЧКА. Ничего, мы подмажем фортуну, и завтра снова повезет.
ВАКУЛА. Если хочешь, поедем ко мне?
ПАННОЧКА. Не могу.
ВАКУЛА. Понимаю.
ПАННОЧКА. Надо выспаться - утром прилетает Оксана.
ВАКУЛА. Какая Оксана?
ПАННОЧКА. Разве я тебе не сказала?
ВАКУЛА. Нет.
ПАННОЧКА. Завтра тайно прилетает Оксана из Америки, хочет встретиться со своим отцом, которого никогда не видела.
ВАКУЛА. Значит, Басаврюк ее отец?
ПАННОЧКА. Точно.
ВАКУЛА. Обалдеть можно! А мне нельзя с тобой встретить Оксану?
ПАННОЧКА. Я начинаю ревновать.
ВАКУЛА (прижимает ее к себе). Ну, что ты, солнышко!
Панночка дрожит от страсти, берет его за руку и быстро ведет за собой. Они скрываются в комнате, Панночка начинает его целовать. Вакула вдруг представляет перед собой лицо Оксаны.
ПАННОЧКА. Я люблю тебя, Вакула!
ВАКУЛА (шепчет). Я люблю тебя… Оксана…
Панночка резко отстраняется, мираж перед Вакулой пропадает, он растерянно смотрит на нее. Панночка закатывает ему звонкую пощечину со словами “Мерзавец!” Уходит. Вакула остается один.
***Девушки и парни колядуют. Поют песни, из домов им выносят подарки. Ночь перед рождеством.
***Тем временем Чуб зсадится в машину, и ему вдруг вспоминается Солоха. Как она угощала его галушками, водочкой, как сладко на перинах они занимались любо- вью. Чуб крякает от удовольствия, вынимает мобильный телефон, набирает номер.
ЧУБ (бормочет). Почему бы и нет? Пока Вакула здесь, нагряну я к Солохе! (Слышатся короткие гудки.) Занято. Ишь ты! То-то я ей сюрприз устрою! (Выключает телефон, потирает руки. Кричит охране.) Сегодня вы мне не нужны! (Водителю.) К Солохе!
***А в это время черт Хакер млеет на коленях у Солохи, с восторженным хрюканьем целует ее ручки.
ЧЕРТ. Нежнейшая Солоха, и как это вы не боитесь Вия?
СОЛОХА. Я свободная ведьма! Мне ваш царь тьмы по барабану!
ЧЕРТ (испуганно). Я ничего не слышал!
СОЛОХА (хохочет). А этого вашего Басаврюка я вообще в гробу видела!
ЧЕРТ. Ничего, ничего не слышал. (Шепчет ей на ушко.) Честно говоря, мне этот Басаврюк очень как не нравится. А этот Вий… ужас какой страшный дьявол.
СОЛОХА. И хочется тебе быть у Басаврюка на побегушках?
ЧЕРТ (обиженно). Обижаете, замечательнейшая Солоха. Я у Басаврюка первый хакер по компьютерам!
СОЛОХА (удивленно). Такой глупый черт, как ты, и хакер?
ЧЕРТ (гордо). Все черти - хакеры! А я не простой хакер, обаятельнейшая Солоха!
СОЛОХА. А какой же ты?
ЧЕРТ. Я лучший из лучших! Я любую банковскую защиту взламываю за пять секунд! Я все коды военных космических спутников знаю! Да я, если захочу!.. (Вынимает маленький компьютер.) А хотите, я сейчас переведу на ваш счет, замечательнейшая Солоха, из швейцарского банка... миллионов сто долларов?
СОЛОХА. Зачем же мне столько?
ЧЕРТ. Ну, хоть десять миллионов, о скромнейшая Солоха?
СОЛОХА. Ну, а как я их получу?
ЧЕРТ (тускло). А вот с этим проблемы. Можно попасться.
СОЛОХА (хохочет). Шел бы ты, хакер, лучше ко мне в независимый профсоюз ведьм!
ЧЕРТ (прячет компьютер). Я подумаю, замечательнейшая Солоха, если вы...
Что-то очень сладкое бормочет ей на ушко и только хочет залезть под юбку, как раздается стук в дверь и слышится дюжий голос губернатора.
ГУБЕРНАТОР. Ты что там, уснула, Солоха?!
СОЛОХА. Так это ж сам пан губернатор!
Губернатор еще раз стукнул в дверь, Солоха бросает черту мешок, и перепуганный черт влезает от страха в мешок, на котором написано “белье”. Застывает возле печки. Солоха открывает дверь с подносом в руках, на котором чарка водки и огурчик. Губернатор довольно выпивает, крякает, закусывает. Черт недовольно хрюкает.
СОЛОХА. Добро пожаловать, пан губернатор.
ГУБЕРНАТОР. А я вот ехал мимо, смотрю, огонек в твоем окне горит… Дай, думаю, заеду к Солохе?!
СОЛОХА. Милости прошу.
В дверь кто-то стучит. Губернатор вздрагивает.
СОЛОХА. Кто там?
ДЬЯК. Это Осип Никифорович, великолепная Солоха!
СОЛОХА (губернатору). Дьяк!
ГУБЕРНАТОР (испуганно). Что скажут избиратели, если дьяк проболтается? Спрячь меня, Солоха!
Солоха вытаскивает самый большой мешок, и дюжий губернатор залезает в мешок.
Входит дьяк, покряхтывая и потирая руки, подходит ближе к Солохе, кашляет, усмехается, дотрагивается своими длинными пальцами до ее обнаженной руки и произносит с таким видом, в котором выказывается и лукавство и самодовольство.
ДЬЯК. А что это у вас, великолепная Солоха? (Отскакивает назад).
СОЛОХА. Как что? Рука, Осип Никифорович!
ДЬЯК. Гм! Рука! Хе! Хе! Хе! (Проходится по комнате, вновь приступив к ней.) А это что у вас, дражайшая Солоха?
СОЛОХА. Будто не видите, Осип Никифорович! Шея, а на шее монисто.
ДЬЯК. Гм! На шее монисто! Хе! Хе! Хе! (Снова прохаживается по комнате, приближаясь.) А что это у вас, несравненная Солоха?
Дьяк только хочет прикоснуться к ее прелестям, как вдруг слышится стук в дверь и голос Чуба.
ЧУБ. Солоха!
СОЛОХА. Чуб!
ДЬЯК (в испуге). Ах, Боже мой, стороннее лицо! Что теперь, если застанут особу моего звания?... Дойдет до отца Кондрата!.. (Смотрит на Солоху.) Ради Бога, добродетельная Солоха… Ваша доброта, как говорит писание Луки глава трина… трин… Стучатся, ей-Богу, стучатся! Ох, спрячьте меня куда-нибудь.
Солоха вытаскивает еще один мешок и дьяк ныряет в мешок. Застывает рядом с другими мешками. Солоха открывает дверь. Вновь хлеб-соль на подносе и чарка водки.
ЧУБ. Здравствуй, Солоха! Ты, может быть, не ожидала меня? Правда, не ожидала? Может быть, я помешал… (Изображает на своем лице веселую и значительную ми-ну.) Может быть, вы тут забавлялись с кем-нибудь!.. может быть, ты кого-нибудь спрятала уже, а? (Восхищенный своим замечанием Чуб смеется, внутренне торжествуя, что он один пользуется благосклонностью Солохи.) Ну, Солоха, дай теперь выпить водки!
Чуб берет рюмку водки, и только хочет выпить, как раздается сильный толчок в дверь.
ВАКУЛА. Отвори, мать!
ЧУБ (перепуганно). Стучит кто-то?
ВАКУЛА (сильнее прежнего). Отвори!
ЧУБ. Это Вакула! Слышишь, Солоха, куда хочешь девай меня: а ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими глазами по пузырю в копну величиною!
Солоха, сама испугавшись, заметалась, как угорелая, и, позабывшись, дала знак Чубу лезть в тот самый мешок, в котором сидел уже дьяк. Бедный дьяк не смел даже изъявить кашлем и кряхтением боли, когда сел на его голову Чуб. Черт недовольно хрюкает.
Солоха открывает дверь, входит Вакула. Вставляет видеокассету в плейер. Солоха закрывает дверь, как вдруг кто-то опять постучал. Вакула не обращает внимания. Солоха выходит на улицу, там стоит огромный Свербыгуз. Солоха пытается ему объяснить, что нельзя к ней, выталкивает его.
Вакула смотрит запись концерта Оксаны. Он нажимает на стоп-кадр. Подходит к Оксане, любуется. Неожиданно его взгляд вдруг падает на мешки. Подхо- дит к мешкам.
ВАКУЛА (про себя). Что за черт?! Как ни приду, обязательно какие-то мешки в доме валяются! Зачем лежат эти мешки со всякой дрянью? Их давно бы пора убрать отсюда. (Он присаживается к огромным мешкам, перевязывает их крепче и хочет взвалить на плечи.) Неужели не выбьется из ума моего эта Оксана? Не хочу думать о ней: а все думается, и, как нарочно, о ней одной только. Отчего это так, что дума против воли лезет в голову? (Поднимает мешки.) Кой черт мешки такие тяжелые? Ду-рень я! Я и позабыл, что теперь мне все кажется тяжелее. Прежде, бывало, я мог согнуть и разогнуть в одной руке медный пятак и лошадиную подкову: а теперь мешки со всякой дрянью не подыму. Скоро буду от ветра валиться. Нет, что я, баба? Не дам никому смеяться над собою! Хоть десять таких мешков подниму!
