Михаил Зайцев - Жаба из нержавеющей стали
— От, порядок. Аппаратик в коробочке. Слухаю тя, Жаба. Чо стряслось, едять тя мухи? Трави.
Я рассказал ему все. Неоднократно мне приходилось замолкать, когда в кофейню приходили и когда уходили, откушав кофею, завсегдатаи и случайные посетители. «Кабачок» пользовался популярностью. С приходящими Хакер здоровался радушно, с уходившими прощался сердечно. Иногда Злобный покрикивал на роботесс-официанток, что было абсолютно бессмысленно, зато тем самым он как бы оказывал гостям лишние знаки внимания. Сердечность и радушие Злобного меня, само собой, раздражали — обычно увлеченный «КТМ» хозяин «13 стульев» почти не замечал посетителей, а слушая меня, он, гад, поминутно отвлекается от моего рассказа. Обидно, блин! Хорошо хоть, окончание моей правдивой истории удачным образом совпало с отсутствием алчущей кофе публики. Хакер дослушал и велел смазливой роботессе, похожей на киберкуклу из секс-шопа, запереть входную дверь, предварительно повесив на дверную ручку табличку с надписью «Санитарный час». Злобный почмокал в задумчивости толстыми губами, рассеянно наблюдая, как роботесса выполняет его веление, сфокусировал взгляд на мне и спросил:
— Бабу искать пробовал?
— А смысл?
— Тоже верно… — Злобный гюганенько так заулыбался. — Жаба, а что б тебе пенсию не оформить? А-а? По закону через год пенсии полагается оперативный кредит на бизнес. Годик покайфуешь, едять тебя мухи, и назад, в ветераны.
— Издеваешься, Злобный? Ты слыхал, чтоб хотя бы один пенсионер вернулся на вольные хлеба?
— Тоже верно. Нема отказников. Халява затягивает, шо та трясина. Ничо не робишь, а много чо у тебя с избытком. Коммунизьм, едять его мухи! Ты, Жаба, был богатым ветераном, у тя и пенсия будет богатая. Для тя пенсия — чисто рай! Женишься на пенсионерке, едять ее мухи, детишек заведете… Ну и чо с того, что верхняя планка расходов над тобою зависнет? И ветераном ты до той планки, хрен, допрыгивал. Один хрен, по земным-то меркам, будешь жить-жировать лучше ихних Абрамовичей с Березовскими.
— Кончай злобствовать, Злобный! В этом большом мире я боюсь всего двух неприятностей — наркотиков и пенсии. Одинаково боюсь стать и наркоманом, и пенсионером, ясно?
— У тя, Жаба, нуль юксов на оперативке, чо сегодня кушать думаешь? На какие шиши? А то давай нанимайся ко мне в батраки. А чо? Тоже выход! Положу те твердый оклад — юксов пять в месяц. Не хочешь? Едять тя мухи, тода ходи на биржу труда. Подыщут те хомут, не сумлевайся. Оно, конечно, да — заживешь бедняком, но тож только на первых порах, ну?
Его глумление мне порядком поднадоело. Я решительно вытащил из кармана ту самую вилку, которую прибрал, готовясь к махачу с белобрысым, и серьезно пообещал:
— Обижусь.
— Охолони, хлопец, едять тя мухи! — Нас разделяла барная стойка, однако Злобный предпочел еще отодвинуться, подальше. — Чо? Пошутковать нельзя? Я чо? Я ничо! Моя забота упредить: подумай! Коли поладим, имеешь риск заработать рог заместо коммунизма.
— На мокруху не согласен. Остальное — в зависимости от сумм и способов их перечисления.
— С перечислениями, едять их мухи, все пучком. Юксы на оперативку сольют чисто, охранка отдыхает. Чего-чего, а дурить охранку ОНИ умеют. Я кто? Я — посредник. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Сечешь фишку? Моя забота упрядить: есть у НИХ мокрушники для тех, которые впишутся в тему, а опосля сыграют отбой. Иль, хужее того, впишутся да стукнут в охранку. А коли ты правильный пацан, но на деле засыпешься, так придется те заглотить «ампулу забвения» и самому себе память стереть о последнем стандартмесяце жизни, согласен?
— На все, кроме мокрого.
— От заладил! Дилетанта, едять тя мухи, в душегубцы и попросишься, а не возьмут.
— Спасибо, утешил.
— Слухай еще условие: получишь задание, едять его мухи, переведут те аванец, и память о стрелке с НИМИ тю-тю, стирается добровольно.
— Как же я тогда запомню задание?
— Запомнишь, не боись. Нанотехнологии, едять их слепни, позволяют тереть, чо не надо, и оставлять, чо треба.
— Где гарантии, что…
— Чо?!. — перебив меня, Хакер лег мясистой грудью на стойку, типа, не замечает вилку в моем кулаке, по типу, ему на вилку уже плевать, приблизил свою глумливую рожу к моей озабоченной и заржал-захрюкал. — Ха-хр-р-ха-харанти, ха-ха-р-р-антии ему! От чо удумал, фраер: ха-р-рантии! Пенсия — вот эт да! Вот эт ха-ха-рантия, едять ее мухи-хи-хи… А заморочки с НИМИ — чисто на доверии. Рискуешь?
— И-и-э-Э-эх-х!.. — Я размахнулся и со всей дури дроболызнул трезубцем вилки по барной стойке. Вилку, понятно, сломал, стойку, ясен перец, поцарапал, а Злобного напугал так, что любо-дорого. Хакер уронил челюсть на грудь, глазенки сожмурил и так дернулся, что едва усидел на хозяйском месте. Ну а я, отшвырнув небрежно искалеченный столовый прибор, душевно так улыбнулся барыге и говорю:
— Кто не рискует, тот сам знаешь… — я ему подмигнул. — Злобный посредник, набулькай, не будь жмотом, бывшему игроку фужер шапмузика, ага? Набулькаешь? Ась?..
Наверное, мои ясны очи как-то по-особенному засверкали, иначе фиг объяснишь тот факт, что Хакер, мельком в них заглянув, спешно опустил лобастую башку, нервно провел пальцем по царапкам, оставленным вилкой, и, вздохнув, согласился:
— Налью, едять тебя…
Короче, визит в «Кабачок 13 стульев» помню отчетливо, вкус раритетного шампанского «Корнет» тоже помню, а дальше как в классической кинокомедии про джентльменов удачи — тут помню, тут не помню.
Помню, что на мой оперативный счет перевели штуку юксов. Помню, что перевод оформили якобы за консультации по теме: «Режим дня профессионального киберспортсмена — залог успехов и причина поражений». Кто конкретно перевел бабло — не помню, хоть режь меня. Как я очутился внутри капсулы, как и кто вмуровывал капсулу в недра средних размеров метеорита — тоже ни фига не помню. А свое задание — знаю назубок. И еще знаю, в котором зубе вместо пломбы спрятана «ампула забвения». И еще имею навык по выковыриванию вышеозначенной ампулы кончиком языка из дупла.
Капсула, в которую меня запихнул не помню кто, где и когда, смахивает на гроб для бегемота. В том смысле, что бегемоту в ней было бы тесно, а мне ничего, терпимо. Пока внутри гробика невесомость, покамест метеорит с начинкой дрейфует к нужной планете, я имею возможность в относительном комфорте помечтать об обещанном гонораре. Десять штук юксов — приличные башли, о них столь приятно мечтать, так здорово строить на них планы, эх!.. Эх, мечты-мечты! Ох, планы-планы! Эх, кабы все наши с вами планы, друзья мои мечтатели, да реализовывались, ох и клево бы мы все жили, правда?..
— Бз-з! Бз-з! Бз-з!.. — резанул по ушам тревожно-противный звуковой сигнал. Светящиеся стенки гробика покраснели, будто бы раскалились. Я чертыхнулся, поймал болтавшийся в невесомости шлем, сунул в него голову. Ошейник шлема моментально сросся с остальным бронепластовым облачением. Абзац, отныне скафандр моя вторая кожа и допскелет в придачу. Скафандром меня наделили хоть и не самым дорогостоящим, хоть и одноразового использования, но вполне приличным, с хайфайной присадкой климатконтроля, с фильтрами в синтезаторе воздуха и с молекулярным процессором класса «Б». Жаль только, все практически приданное вооружение демонтировано на фиг, однако, как говорится, кто платит, тот и пальцует.
— Бзиу-у! Бзи-и-у-у! Бз-з-и-и-у-у!… — Вынужденный слушать мерзкие звуки, я неожиданно вспомнил, как доставала меня по ночам в земной жизни противоугонная сигнализация припаркованных во дворе автомобилей.
— Бз-з-и-и-у-у! 3-и-и-у-у! И-и-у-у! У-у-у-у!… — Противно слушать и малоприятно осознавать, что мерзопакостные звуки извещают о приближении к плотным слоям атмосферы. Сейчас начнутся перегрузки, которые я, впрочем, ни фига не почувствую, ибо внутренность капсулы уже заполняется пеной.
Похожая на мыльную пена потихонечку затвердевает, преображаясь в некое подобие губки, и я… Блин! Совсем запамятовал, что следует сгруппироваться и обхватить колени руками! Группируюсь, обхватываю… Черт! Слишком, черт, широко раскорячил ноги, между ними продолжает твердеть… Уже! Уже затвердела пористая, упругая субстанция, а ноги, блин, в раскорячку! Неудобно, черт!.. Перед глазами мрак, и лишь на стекле… Тьфу! Конечно же, забрало шлема и вовсе не из стекла! Оно сделано из того же бронепласта, только кристально прозрачного. В уголке, правом верхнем, прозрачки забрала возникли светящиеся цифири — пошел обратный отсчет времени, оставшегося до удара об планетарную твердь. Пляшут минуты, секунды беснуются. В моей памяти всплывает — неизвестно кем заложенная — информация о местности, куда суждено грохнуться метеориту с начинкой. Метеориту со мною внутри предстоит дроболызнуться о камни!.. Умом понимаю — все должно быть о'кей, однако по спине побежали мурашки и сердце стук-стук-стукается часто-часто о грудную клетку, как будто просится на свободу…
