Александра Лосева - Две недели и дальше. Плохая вода. [Книга вторая]
– О, демон Баатора! Зверь, ну ты же взрослый разумный фамильяр, а не какая-нибудь кошка на городской помойке! – Зулин пнул ствол ясеня и сплюнул. – Я не полезу за тобой на дерево! Спускайся сам!
– Оставь Зверя в покое, разведи лучше костер – мне нужно траву запарить, – эльф повел руками, и в котелке заплескалась вода.
– Ааронн, у тебя полотна чистого нет – бинтов нарезать? – Иефа отерла пот тыльной стороной руки. На лбу осталась красная полоса. – Мою сумку гибберлинги разодрали – от аптечки ничего не осталось.
– К сожалению, нет. Гибберлинги, знаешь ли, не только на твою сумку наткнулись. Придумай что-нибудь.
– Понятно… – Иефа тяжело вздохнула, вытерла руки о штаны и выудила из рюкзака запасную рубаху. – Хорошо, что у меня не хватило денег на шелковую.
– А что, – заинтересовался маг, – шелковую пожалела бы?
– Дурак, – равнодушно заметила полуэльфка. – Из шелка плохие бинты получаются – скользят, перевязывать неудобно.
– Боюсь, что Стив твоей жертвы не оценит, – Зулин подбросил в огонь веточек и оглянулся в поисках более солидного топлива.
– А мы не в ломбарде, – ледяным тоном ответила Иефа.
– Зулин, я не знаю, что на тебя нашло, – проговорил Ааронн, – но думаю, тебе лучше помолчать. А еще лучше – заняться полезной деятельностью.
– Я уже развел костер, если ты заметил.
– Замечательно. Горжусь тобой. А теперь возьми что-нибудь острое и вырежи кусок медвежьего сала. Нет ничего лучше для пострадавших от общения с совомедведями.
– Ты шутишь? – с надеждой спросил планар.
– Серьезен, как никогда.
Зулин растерянно поглядел на эльфа, на совомедвежью тушу и почесал в затылке.
– А может, его Иефа подлечит? – неуверенно спросил он.
– Нет! – отрезал эльф. – Объясняю последний раз. Во-первых, Иефа может справиться только с неглубокими ранами. Поэтому сейчас она впустую потратит силы, а в результате у нас на руках окажется два тела вместо одного. Во-вторых, я целитель, друид и знаю, что делаю. В-третьих, неизвестно, что еще ждет нас впереди. Меня могут ранить, убить, в конце концов. Может случиться так, что Иефа вообще останется единственным целителем в партии. Что тогда вы будете делать, если она сейчас израсходует все силы?
– Мне не нравится твое настроение, друг мой.
– Неужели? Завидую. Восхищаюсь твоей неприхотливостью. Мне в этом походе вообще ничего не нравится.
– Пожалуй, я не буду на это смотреть, – пробормотала полуэльфка, когда Зулин с ножом в руке направился к туше совомедведя.
* * *
Стиву давно не было так хорошо. Подстилка из листьев и веток, накрытых плащом, была хоть и тонкой, но мягкой, костер уютным теплом обволакивал правый бок, из намученного тела уходило настырное нытье. Стив не знал, что за мазь Ааронн приложил к его ранам, но действовала она безотказно. Повязки приятно согревали и успокаивали, и вообще, жить было здорово. По-хорошему, давным-давно нужно было открыть глаза и успокоить спутников, но Стиву приходить в себя не хотелось. Очень уж сладко было чувствовать на лбу прохладную ладонь полуэльфки и слушать, какую великолепную выволочку она устраивает Зулину. Еще свалившись мешком к ногам совомедведя, почувствовав, как чьи-то руки подхватывают его под мышки и тащат по земле, еще тогда Стив удивленно отметил сквозь боль и мутную дурноту, что вот, как здорово его тащат, как-то… нежно, что ли. А потом в его затуманенное сознание прорвался жалобный голос Иефы, и дварфу стало совсем хорошо. "Стивочка, миленький, держись… Пожалуйста, держись, сейчас мы все сделаем, сейчас все перевяжем, все будет хорошо, слышишь? Ты только не умирай, я тебя очень прошу, ты продержись только немножко, а там уж мы вместе… Ты дыши, просто дыши, все будет в порядке, слышишь? Потерпи немножко, ну хороший, ну миленький, ну пожалуйста…"
Миленький, надо же. И Стив терпел, молчал и терпел, хотя было больно, так больно, что хоть криком кричи, но Стив терпел, потому что разве это имеет значение, если она просит, и чуть не плачет, и возится с ним, и рубашку вон последнюю на бинты искромсала, что бы там Зулин ни говорил! А потом стало совсем легко, и тепло, и хорошо, и мягко, и ладонь прохладная на лбу, и Зулина Иефа чихвостит так, что любо-дорого… Волнуется. И надо бы, надо открыть глаза, вот только интуиция, которая просыпалась редко, но по делу, подсказывала, что не стоит… Потому что сразу все закончится: и ладонь прохладная на лбу, и забота, и "миленький". Так что Стив лежал молча, изображая глубокий обморок и изо всех сил стараясь не расплыться в довольной улыбке.
– …и вообще, я не понимаю, как тебе только в голову взбрело такое! – в который раз возмущенно воскликнула полуэльфка. – Ты так много и так убежденно кричишь о командной работе, а сам никого не слышишь и не слушаешь!
– Иефа, я тебе в сотый раз объясняю – создалась нестандартная ситуация, я практически ничего не знаю о бестиях…
– А не знаешь – так слушай, что тебе говорят, убоище!
– Что я мог услышать, когда это чудовище орало, как бешеное!
– Захотел бы – услышал бы! Ты можешь сейчас говорить все, что угодно, но никакие твои аргументы не переубедят меня в том, что ты просто проигнорировал указания Ааронна!
– Да почему вообще Ааронн должен давать мне какие-то указания!
– Вот! В этом весь ты! Не важно, что твои спутники практически мертвы, главное, что ты ведешь себя соответственно занимаемой должности! Большой начальник, тоже мне! Тьфу! – Иефа яростно плюнула, а Стив даже поежился незаметно – да, несладко придется Зулину, если в ближайшие две минуты кто-то не отвлечет ее внимание. – Если так дальше пойдет, некому будет возвращаться в Бристоль! Я жива и невредима только благодаря Стиву, а когда он, бедолага, оклемается, одному богу известно!
– Ну, я не стал бы утверждать столь категорично, – лениво заметил Ааронн, и Стив похолодел от дурного предчувствия.
– В каком смысле? – Иефа заботливо поправила плащ, на котором лежал дварф, и вопросительно посмотрела на эльфа.
– Если бы ты спросила, например, меня, когда оклемается бедолага Стив, я бы с удовольствием тебе ответил.
– И что? – угрожающим тоном спросила полуэльфка и медленно убрала руку с дварфского лба. Стив застыл и мысленно послал Ааронна туда, где тот вряд ли когда-нибудь бывал. – И когда?
– Видишь ли, Иефа… – Ааронн повозился, улегся поудобнее и подпер голову ладонью. – Стив у нас юноша крепкий, поэтому, честно говоря, он и сознание-то, в общем, толком не терял. По крайней мере, последние несколько часов он активно наслаждается твоей заботой и лаской, хоть и притворяется бездыханным трупом. Кстати, Стив, очень зря: ты плохой актер, целителя тебе не обмануть.
– Что? – хриплым голосом спросила полуэльфка, прокашлялась и снова повторила: – Что?
Стиву давно не было так плохо. Через плащ в спину кололи сухие веточки, от костра одному боку было жарко, другому же, наоборот, холодно. Стив не знал, что за мазь Ааронн приложил к его ранам, но только повязки противно и душно липли к телу, раздражали и заставляли потеть. К тому же, невыносимо чесалась переносица, и дварф догадывался, что чешется она не сама по себе, а под тяжелым взглядом разгневанного барда.
– Открой глаза, скотина, – тихо сказала Иефа.
Вот тебе и "миленький"… Стив послушно открыл глаза и от всей души мысленно пожелал Ааронну долгой и счастливой жизни.
– Мой тебе совет: быстренько придумай что-нибудь в свое оправдание, иначе я тебе яйца на уши намотаю, – ласково сказала Иефа на дварфском и улыбнулась людоедской улыбкой.
– Я не того… Не этого… – потерянно пробормотал Стив и накрылся плащом с головой.
– Неубедительно, – еще ласковей произнесла полуэльфка.
– Я не понимаю, почему ты так нервничаешь, Иефочка, – радостно встрял Зулин, довольный тем, что нашелся другой объект для бардовского гнева. – Можно подумать, если бы он был в сознании, ты бы с ним не возилась.
– Возилась бы! – оглушительно рявкнула Иефа, и Стив тихонько выдохнул. – Возилась бы, вот только…
– Вот только пинала бы изредка, а за каждую рану подзатыльник выписывала бы… – проворчал из-под плаща дварф и зажмурился, ожидая вышеуказанного подзатыльника, но ничего не произошло. В лагере воцарилась мертвая тишина, прерываемая изредка придушенным то ли хрюканьем, то ли всхлипыванием. Стив в панике заворочался, пытаясь сообразить, чего ждать от этой зловещей тишины, досчитал до десяти и осторожно выглянул из-под плаща. Ааронн сидел, уткнувшись лбом в колени и обхватив ладонями затылок; зарывшись лицом в плащ, мелко вздрагивал плечами Зулин; странно сжав губы, смотрела на Стива совершенно пунцовая Иефа. Дварфу стало не по себе.
– Может не надо… на уши? – растерянно пробормотал он. Трясущийся планар всхрюкнул как-то особенно громко и выразительно, и лагерь взорвался хохотом.
– Да ну вас к монахам, – вытирая слезы, обессилено проговорила Иефа. – Паразиты. Казнь отменяется, – повернулась она к обалдевшему Стиву. – Живи, пока я добрая.
