Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — вице-принц
— А что такое «лучше»? — спросил он. — Да, богаче. Да, появился флот и выход в океан. Началась бурная торговля с севером через Тоннель…
— Ну-ну?
— Но вы посягнули на их власть, — напомнил он. — Для них это важнее, чем все те блага. Потому, общаясь друг с другом, они не только пришли к выводу, что чужаков нужно отодвинуть от управления, но и придумали, как это сделать.
Я кивнул.
— Похоже, основные разногласия между собой постепенно преодолели, даже соперничество на время забыто. И вот, на тебе, почти единый фронт…
— Что теперь?
Я процедил сквозь зубы:
— Еще не вечер. На голосовании могут быть сюрпризы. Кстати, пошлите срочно гонца к стальграфу Филиппу Мансфельду. Прямо сейчас.
В это утро дворец проснулся настолько рано, что, возможно, и не засыпал. Куно уже прибыл из поездки по королевству и, еще не войдя внутрь, распорядился прислать добавочных поваров и слуг для вельможных гостей, нечего им бездельничать в домах богатых геннегауцев.
С его появлением все стало несколько упорядоченнее. Я вызвал барона Эйца и велел тихонько, не привлекая особого внимания, усилить охрану дворца.
Он поклонился, хмурый и настороженный.
— Ваше высочество, осмелюсь заметить, у меня недостаточно людей, чтобы охранять дворец, если…
— Что «если»? — спросил я резко.
Он вздрогнул, вытянулся.
— Ваше высочество, если даже я знаю, то вы точно слыхали… И о том, что король Кейдан приготовил переворот и что у него сил больше.
Я пробормотал:
— Как раз насчет переворота я не слышал. Думаю, просто слухи. Люди обожают преувеличивать, так жить интереснее. Если наших мало, тогда сосредоточьтесь на охране моего крыла и моих личных покоев. А к городу уже спешит рыцарская конница сталь-графа Мансфельда. Я ее еще вчера вызвал.
Он вздохнул с великим облегчением.
— Это будет неслабая помощь. Еще бы и арбалетчиков хотя бы сотню…
— За конницей спешат пешие части, — заверил я. — Я распорядился и насчет четырехсот арбалетчиков. Надеюсь, подоспеют до голосования. Или хотя бы вовремя.
Он сказал сумрачно:
— От этого зависит, уцелеют ли наши головы. Хорошо, ваше высочество, я пойду крепить оборону.
Утренние часы тянулись отвратительно долго и тревожно. Я ходил взад-вперед по кабинету и мычал от злости, стараясь понять, как случилось, что я почти один в огромном чужом городе, который сдуру считал своим, как получилось, что Палант и Растер с троллями сдерживают Буркхарта в королевстве Вендовер, рядом в Ламбертинии устанавливают новый порядок Будакер и Альбрехт, вот уж кого так недостает, Ришар беспечно наносит на карту береговую линию Сен-Мари и прочих королевств, если они там есть, верный Меганвэйл объезжает войска в Ламбертинии и следит, чтобы лорды не вздумали поднимать головы, Шварцкопф укрепляет мою власть в Мезине, Макс в Турнедо проводит маневры больших масс копейщиков, обучая их взаимодействовать с конницей.
Даже лорды второго и третьего плана, но тоже верные и преданные, как сэр Бальдфаст Бредли, сейчас в дальних королевствах, принуждая их к мирной жизни, некоторые соратники вообще занимаются ерундой, как вон Боудеррия, что охотится на всякую нечисть.
И, главное, все мои могучие армии, набранные и обученные по новым стандартам, как назло — в далеких Ламбертинии и Мезине, а в Сен-Мари только две турнедские: стальграфа Филиппа Мансфельда и рейн-графа Чарльза Мандершайда.
Дверь приоткрылась, я не видел, кто вошел, но обостренное в минуты опасности чутье уловило запахи, даже ароматы, и сразу нарисовало образ настолько чудесной женщины, идущей прямо в мои загребущие, что я проговорил сквозь зубы:
— Бабетта?
Она шла ко мне с выражением полнейшего сочувствия на лице, даже обе руки вытянула, и я поднялся, дал себя обнять, а она сказала мне в грудь:
— Как это ужасно…
— Да, — согласился я, — но ты это уже говорила.
Она чуть отстранилась, взглянула снизу вверх.
— Когда?
— Вчера, — ответил я. — Это же ты приходила в черном плаще и в шляпе с пером? Прямо из стены?
Она покачала головой, в глазах появилась тревога.
— Ты не болен?
— Значит, не ты, — сказал я с удовлетворением. — Понятно, вторая попытка… Давно известно, где Сатана сам не может, туда посылает женщину. Итак, ты хочешь сказать, что мне надо оставить по ту сторону Большого Хребта все-все, закрыть Тоннель и сосредоточиться на преобразовании Сен-Мари?
Он не отрывала от моего лица настолько удивленного взгляда, что даже ротик приоткрыла в удивлении, что ее нисколько не портило.
— А ты откуда знаешь, — проговорила она почти шепотом, — что я хотела сказать именно это?
Я сумел усмехнуться, несмотря на едкую горечь, разливающуюся в груди.
— Ты просто повторила бы еще раз… Сэр Сатана, я не передумал! И отвечу вам в личине такой прекрасной женщины то же самое. Я попробую дать отпор! Еще не знаю как, но… попробую.
Она вздрогнула, зябко повела плечами.
— Рич, ты в самом деле болен!.. Ты весь горишь… Какой Сатана?
Я взялся одной рукой за крест на груди, другой коснулся ее плеча.
— А если скажу «Да воскреснет Бог…»
Она вскрикнула:
— Да я сама скажу это с тобой! Ричард, что случилось?
Я сунул крестик обратно за пазуху.
— Значит, — сказал я, — в самом деле Сатана, потерпев поражение, послал тебя… Бабетта, а чем императору… про твоего настоящего хозяина в черном плаще уж промолчу… выгоднее, чтобы я оставил Север и занимался Сен-Мари? Только откровенно! Понимаешь ли, я уже научился чувствовать, когда мне врут.
Она примирительно усмехнулась.
— Да, я заметила, твои силы растут. По крайней мере, перемещаешься по королевствам даже быстрее меня. Но, увы, Ричард, этого недостаточно, чтобы связать их в единое целое.
— Тоже мне новость, — сказал я саркастически. — Так почему?
— Император, — сказала она нехотя, — полагает, что ты сумеешь создать развитое королевство, что войдет в империю Германа не так, как сейчас… а реально, когда твой могучий флот свяжет эти земли через океан…
— А что флот императора? — спросил я. — По слухам, это что-то необыкновенное? Да ты и сама меня им стращала.
— Да, — ответила она с заминкой, — только…
— Ну-ну?
— Имеются серьезные ограничения, — ответила она еще неохотнее. — Однако это не отменяет того, что флот императора всегда будет сильнее, что бы ты ни сумел построить!
— Да я и не задираюсь, — сообщил я. — Мой флот — это естественная необходимость растущего королевства для торговли, добычи полезных ископаемых, всяких там медных руд, железных, оловянных… но не брезгаю по бедности серебром и золотом. Других задач перед ним не ставлю.
Она вздохнула, как мне показалось, с облегчением.
— Император на это и надеется.
— Знаешь, Бабетта, — сказал я, — я здесь так часто слышал, что мужчины рождаются для битв и славной гибели, что уже и сам почти поверил. И хотя, как политик, я должен отбросить все сантименты и руководствоваться только холодным разумом… но я в таких случаях некстати вспоминаю, что я — рыцарь. И я клялся на мече защищать тех, кто сам защитить себя не может. И потому я либо сложу голову, во что ну никак не могу поверить, либо раздеру Мунтвига и его армию, как Бобик тряпочку!
Она печально вздохнула, в ее глазах была мольба. Я поцеловал ее в лоб и, развернув к двери, подтолкнул в спину.
— Прости за этот дружеский жест… Но мне нужно подготовиться к выборам.
— Да, — ответила она уже на пороге. — Крепись.
Глава 5
В большом соборе на площади зазвонил колокол. Спустя минуту со всех сторон города поплыли тягучие, как застывающий мед, звуки колоколов помельче, но тоже важные, привыкшие не только повелевать, но и видеть, что на их призывы откликаются немедленно и поспешно.
Первыми зашевелились лорды, расположившиеся со всеми удобствами в шатрах за стеной города. Я видел из окна, как неспешно выходят, неспешно одеваются, неспешно садятся на коней, ибо лорды все должны делать неспешно, суетливость обязательна именно для слуг и людей черного звания.
Снизу время от времени торжественно гремят фанфары, приветствуя кого-то настолько знатного, что прям из ушей выплескивается эта важность и спесивость.
Телохранители, чувствуя неладное, стараются держать между мной и остальными хоть какое-то пространство, но, когда я сошел на первый этаж, там в центре зала большая группа властных и сильных вельмож, в их числе герцог Фуланд, сэр Фридрих Рюккерт, Рудольф Герман Лотце, Вильгельм Рошер, Карл Людвиг Кнебель, Оскар Лаубе, Бенедикт Карберидж, Френк Ховард, Джералд Бренан, Джеймс Гарфильд, Уильям Дэвенант и Томас Фуллер, что по своему могуществу и влиянию по-прежнему оказывают заметное влияние на жизнь в Сен-Мари…
