Татьяна Устименко - Невезучие
– Хм!.. – Я задумчиво подперла кулаком нечесаную голову. – Давненько эльфы к нам не заглядывали! Ох, чует мое сердце, неспроста это…
– Так и я об том же! – согласно поддакнул оруженосец, состроив хитрую морду. – Надобно все самим разнюхать и увидеть. Пойдем на ярмарку, княжна?
По его предательски заблестевшим глазам стало понятно, что Михась страсть как хочет снова попасть на площадь и всласть потаращиться на эльфийские чудеса. Но мне эта идея почему-то не нравилась…
– Кто?!! – Дикий женский вопль сотряс тихий княжеский двор. – Кто посмел?!
– Она! – Михась обреченно втянул голову в плечи. – Все, хана нам пришла! Как пить дать, княгиня Зоя про крола убиенного прослышала…
При этих словах я тоже почувствовала себя немного неуютно. Зоя, супруга батюшкиного первенца и наследника, тридцативосьмилетнего богатыря Радомира, ласкового и спокойного, будто телок, среди челяди прозывалась пышно и красноречиво – Змеей особо ядовитой! Происходившая из жутко чванливого семейства офирских кесарей и являвшаяся достойной дочерью печально знаменитого сатрапа[2] Помпидия княгиня отличалась невероятной толщиной и столь же невероятной вспыльчивостью воистину невозможного характера, обладая талантом в считаные мгновения выводить из себя кого угодно, в том числе и обычно равнодушного, малость заторможенного Михася. Поэтому связываться с Зоей не решался никто, даже я.
– Что, так это княжна моего Пушка пристрелила?! – Повторный, еще более пронзительный визг так резанул по ушам, что я чуть не оглохла. Слюдяные пластины в окнах испуганно задребезжали. – Да как же она посмела, дрянь непутевая!
– Рогнеда, а Рогнеда, – торопливо зашептал мне отрок, обводя хоромы затравленным взглядом и стуча зубами почище любого крола, – мне князь Радомир по секрету рассказывал, что его демонова супружница даже не скалкой, а поленом дерется! Так, может, мы это, уберемся отсюда подобру-поздорову, пока поздно не стало? А то, боюсь, после полена нас даже эльфийские лекари не откачают…
Лестница, ведущая на второй этаж, в мою светелку, жалобно заскрипела под торопливыми, пудовыми шагами. Кажется, я побледнела.
– Гоблин с тобой, соблазнитель, быстренько идем на ярмарку! Только учти, мы не от Зои сбегаем, а отправляемся налаживать дипломатические контакты с дружественной нам державой… – Я наигранно невозмутимо подхватилась с лавки, сгребая в охапку ножны с саблями, сапоги и кафтан.
– Здорово придумано, по-княжески! – льстиво поддержал Михась, шустро увязывая в платок злополучные пироги. – А через окно, думаю, оно сподручнее будет… – И, не дожидаясь меня, он рыбкой нырнул в открытое окно, приземлившись прямиком на стог хорошо просушенного сена.
Я выбросила наружу одежду с оружием и привычно выпрыгнула следом. Этим стогом мы пользовались весьма часто, сбегая то от вспыльчивого батюшки, то от надоедливых братцев, а то от чересчур заботливой тетки Матрены. И поводы для столь неординарного отступления почему-то находились почитай каждый день, ибо, как любит говорить наш волхв Никодим, «свято место пусто не бывает!».
– Приветствую тебя, Хранитель! – Логрин чуть заметно поклонился, не сводя с Тая своего страшного, пронизывающего насквозь взора.
Принц обомлел. Остальные эльфы взволнованно загалдели.
– Ты ошибаешься, жрец! – Тайлериан постарался как можно корректнее опротестовать неслыханное заявление Логрина. – Не понимаю, на что ты намекаешь, но никакой я не Хранитель. Да мне и хранить-то нечего, ибо я даже не наследник престола…
Сухие, растрескавшиеся губы Верховного жреца исказила уродливая, почти издевательская усмешка:
– Тебе не удастся обмануть меня, Хранитель. Я вижу намного дальше, чем ты. А изменить судьбу способны лишь две непостоянные, часто меняющиеся местами величины, именуемые везением и невезением…
У Тайлериана немедленно мелькнула дикая, но вполне уместная в данной ситуации мысль, что пророку известно о жизни нечто гораздо большее и важное, чем это мог предположить кто-либо из собравшихся у Храма. И принцу показалось, что он уже почти понял скрытую суть слов пророка: если научиться обращать невезение в везение, как две части одного неразрывного процесса, то вполне вероятно, что…
Но тут за спиной принца потрясенно вскрикнула Кайра, к месту припомнившая свои недавние размышления и, как на беду, сбившая его с крутившегося в уме невероятного открытия. Логрин тоже услышал девушку и, внушительно подняв скрюченный палец, оканчивающийся длинным, загибающимся внутрь когтем, указал на нее.
– Я вижу на тебе смерть! – Он раскинул костлявые длани, словно стремясь охватить собравшуюся перед Храмом толпу. – Я вижу смерть на всех вас! Вы обречены!
– Ты выжил из ума, старик! – громко возмутился Халлагиэль-эль-Реанон, повелитель клана Синей розы, прибывший со Старшей сестры. – Оставь при себе свои дурацкие угрозы!
– Разве Логрин когда-нибудь ошибался? – иронично спросил Рагнарэль, выдвигаясь из рядов своих соплеменников и становясь напротив второго владыки. – Отрицая или намеренно игнорируя угрозу, ты от нее не избавишься, Хал!
Халлагиэль, красивый пепельноволосый мужчина мощного телосложения, находящийся в самом расцвете величия и зрелой красоты, пренебрежительно усмехнулся, снисходительно рассматривая своего одряхлевшего соперника. «Куда старикан лезет? Да из него давно песок сыплется!» – брезгливо отметил Халлагиэль. Уже не первый год Синий мечтал о воссоединении двух кланов и новой эре расцвета единого народа эльфов – конечно же под его единоличным управлением.
– До тех пор пока нами командуют слабые старики, мы так и будем бояться любого непонятного видения, пригрезившегося полубезумным жрецам, обкуренным травой янт. Но разумно ли это?
Синие поддержали своего предводителя громкими воинственными воплями. Рагнарэль осуждающе покачал седой головой:
– Оказывается, мудрость приходит не ко всем! Куда способна завести тебя жажда власти, Хал? Помни, мало иметь цель в жизни, нужно еще и уметь метко стрелять…
Конец фразы потонул в возмущенном вое Синих.
– Это оскорбление? – вкрадчиво поинтересовался Халлагиэль, словно невзначай кладя руку на рукоять меча.
– Всего лишь предостережение! – миролюбиво улыбнулся Белый. – Поверь моему опыту, вскоре произойдет нечто такое, что по сравнению с этим событием все наши разногласия покажутся сущей мелочью…
– Дед, да ты, никак, устал. Пойди отдохни, – насмешливо посоветовал Хал. – Нам не нужны трусы!
– У одних главные полушария защищены черепом, а у других – штанами! – не сдержавшись, выкрикнул Тай.
По рядам Белых эльфов прокатились обидные смешки.
Синие ответили дружным лязгом вынимаемых из ножен клинков.
– Заткни своего уродливого щенка, Рагнар! – краснея от бешенства, сквозь зубы прорычал Халлагиэль. – Иначе, клянусь Аолой, я сделаю это сам! А у меня слова с делом не расходятся!
– Чтобы слова не расходились с делом, нужно молчать и ничего не делать! – еще более дерзко парировал вооруженный одним кинжалом Тай, раздвигая дворян, преданно прикрывающих его своими плечами, и смело выходя вперед.
– Помню, рождались у нас крылатые эльфы, – отстраненно вымолвил Логрин, делая запрещающий жест и не дозволяя своим жрецам вмешиваться в назревающую свару, – но вот горбатый – впервые!
– Ты не воин, – уничижительно хмыкнул Хал, намекая на горбатую спину принца, – ты неполноценный. Для меня нет чести в том, чтобы убить слабого калеку!
Синие мерзко заржали. Лицо Тая побледнело.
– Никогда не бей лежачего, ведь он может встать! – почти выкрикнул он. – Я, урод, вызываю тебя на поединок, владыка Халлагиэль!
– Достаточно распрей, эльфы! – Логрин звучно грохнул об пол своим посохом. – Не для этого я вас сюда созвал. Мой сон нарушило страшное видение… – Тело жреца внезапно затряслось в приступе конвульсий, изо рта пошла пена. Он почти упал на руки бережно поддержавших его жрецов и начал пророчествовать глубоким, благозвучным голосом, так не похожим на его привычный скрип:
Беда – направо, смерть – налево,
Зла поднимается стена,
Но между ними – только дева,
А за спиной ее – война.
И коль нужна тебе победа,
Ее возьми любой ценой,
Ведь деву ту зовут Рогнеда,
Ты назови ее женой.
От сильфской рождена царицы,
Отец ее – свирепый тролль,
Клинки ей вложены в десницы,
Ей суждена благая роль.
Во имя мира, света, рода,
Во имя двух святых богинь,
Полюбит дерзкого урода…
Логрин силился сказать что-то еще, но тут из его горла хлынула густая черная кровь, щедро пятная белые одеяния. Жрецы мгновенно подхватили ослабевшего Великого пророка и поспешно унесли его в глубь Храма, плотно заперев за собой чеканные дверные створки. Эльфы остались на крыльце, растерянные и недоумевающие.
