Юлия Фирсанова - Божественные головоломки, или Война за любовь (СИ)
Окунуться после боя, а в качестве бонуса иметь возможность посмотреть на симпатичную девушку в купальном наряде (вода способна превратить даже самое скромное облачение в возбуждающую фантазию) - Нрэн не видел причины отказывать себе в невинном удовольствии.
Пока, захватив свертки со сменной одеждой и полотенца, киалонцы и Нрэн спускались к воде, Дин в нескольких словах, опуская всякие жуткие кровавые подробности, не предназначенные для нежных женских ушек, пересказал сестре содержание речей пленников.
Лиесса посерьезнела и промолвила, аккуратно спускаясь по довольно крутой и лишь слегка протоптанной грубыми солдатскими сапогами тропинке, ухватившись для страховки за протянутую руку брата:
- Если Губитель обретет ту силу, о которой рассказывал Источник, если мы ничего не сможем сделать, чтобы предотвратить это, мне страшно даже представить, каким кошмаром обернется возвращение монстра в миры. Странно, - лордесса прикусила губку и искоса взглянула на Бога Войны, - я сказала, что мне страшно, а на самом деле истинного ужаса, паники, какую должна бы, я не испытываю. Наверное, потому, что теперь знаю наверняка, какое бы чудовище из древней легенды не выползло на свет, есть тот, кто способен с ним сразиться. Вы не допустите, чтобы тьма воцарилась в мирах!
- Я отнюдь не светлый бог, девочка, - качнул головой Нрэн, почему-то необычно тронутый этим безыскусным признанием.
- Это неважно. Совсем неважно, какого цвета щит, если он способен заслонить и спасти. Никто не спросит из какого металла меч, если он неустанно разит врагов, - возразила Лиесса со спокойной и от того казавшейся еще более непоколебимой уверенностью.
Дин энергично кивнул, подтверждая свое согласие со словами сестры. Если даже она болтала только для того, чтобы суровое сердце принца растаяло от похвалы красавицы-девицы, все равно по сути Элия была абсолютно права. Лучшего защитника, чем Нрэн, было не сыскать. Элегор признавал силу Бога Войны как аксиому, не требующую доказательств. Пусть воитель своей твердолобостью частенько выводил герцога из себя, но с другой стороны, знать, что во Вселенной существует нечто столь незыблемое - это создавало ощущение надежного тыла, имея который можно творить любое безрассудство.
Да, на таких, как Нрэн, держались миры, однако, именно такие, как шальной герцог Лиенский их меняли. А любое творение, застывшее в неизменности, мертво.
- Вода! - радостно хекнул киалонец, просияв мальчишеской улыбкой, бросил на траву вещи и, скидывая на бегу грязную одежду, устремился к речке. В водицу, все еще полускрытую курящимся парком тумана, он нырнул точно в таком виде, в каковом некогда явился на свет из материнской утробы.
В Киалоне ведь, и вправду, относились к купанию в текущей воде как к очистительному ритуалу, при котором грешно прикрывать телеса. Потому при омовении, даже если оно совершалось исключительно для личного удовольствия, а не в религиозных целях, разглядывать других купающихся было не принято, скажем так же, как не принято лазить по фонарным столбам. Но сию маленькую подробность его высочеству, принцу Нрэну Лоулендскому, никто сообщать не собирался. Потому он просто встал столбом, когда вслед за братом, как ни в чем не бывало, принялась скидывать верхнюю одежду, а потом и исподнее лордесса Лиессоль. В воду красавица вошла укрытая лишь шалью черных, как ночь, волос.
Лишь после того, как девушка нырнула, скрывшись под водой, мужчина очнулся и сообразил, что ведет себя, как сопливый мальчишка. Отвернувшись от воды (к чему смотреть прямо, когда боковое зрения развито превосходно) бог тоже начал раздеваться, аккуратно складируя грязные, окровавленные одеяния. Может, после купания собирался их постирать?
Тонкие кисти с длинными пальцами лордессы зачерпнули горсть свежей влаги и шутливо плеснули в брата, звонкий смешок рассыпался яркими искорками. Надежно замаскированный текучей водой, скрывавшей внешние проявления мужской симпатии, Нрэн любовался стройным телом Лиессоль, его формами с приятными округлостями в положенных женщине местах. Темные вздернутые бутончики сосков на высоких грудях, проглядывали сквозь воду, и двигались в такт движению тела. Принцу захотелось нырнуть следом за лордессой, поймать мелькающий задорной рыбкой силуэт и сжать в объятиях киалонскую русалочку.
Неожиданно мужчина осознал удивительную, почти шокирующую вещь: вот уже несколько часов он совершенно не думал об Элии! Ни на одном из многочисленных пластов мышления он не вспоминал о богине, не прокручивал подробностей их последнего свидания, не изнывал от жгучей тоски, не мучился сомнениями и приступами ревности. Боль, ставшая такой привычной, ушла, а он настолько свыкся с ее существованием, что даже не заметил потери. Нет, он не перестал любить кузину, такое было просто невозможно, но улыбка киалонской лордессы, ее открытое восхищение его силой, не перерастающее в благоговейную до идиотизма оторопь и раздражающую собачью привязанность, забота, женский интерес к его мужской сути, ее лучистые синие глаза приглушили тоску и боль.
Нрэн понял, что нашел средство!!! Если эта девушка будет рядом, он избавлен от муки! Не богиня, но сильная колдунья, при должной заботе она способна прожить долгую жизнь, он непременно позаботится об этом. В девушке заключен его покой! В регионе становится слишком опасно, он не должен потерять шанс на спасение, очень скоро следует переправить Лиессоль в безопасное место. Наверное, лучше всего в одно из провинциальных поместий в тихих мирах, где в садах цветут вишни, ажурные беседки скрываются в прозрачной тени, мостики выгибают спинки над звонкими ручейками, а у озер на камнях так спокойно и легко размышлять о вечном. Черноволосая лордесса идеально подошла бы к такому умиротворяющему месту. Она та, что сможет утишить его страсти и даровать покой.
Пока принц не задумывался над тем, какие именно чувства испытывает к девушке, кроме обычного плотского влечения, вспыхнувшего практически сразу, когда Лиессоль лакомилась медом за завтраком. Нрэн и не собирался анализировать свои эмоции до тех пор, пока не обеспечит для сокровища все необходимые условия и не заполучит его в безраздельное пользование. Воитель совершенно точно знал только одно: ни с одним из своих многочисленных братьев, а тем паче с дядей, знакомить он киалонку не будет.
Приняв сие эпохальное решение и совершенно не озаботившись необходимостью поведать соображения самой лордессе, Нрэн поплыл, резкими широкими гребками раздвигая толщу воды. Речка, конечно, была тепловата на вкус закаленного бога, но вполне годилась, чтобы смыть кровь и грязь перед дорогой. Да и совместное купание с прелестной девушкой вполне искупало неправильную температуру воды. Дин и Лиесса ныряли и гонялись друг за дружкой с непосредственным весельем юности. Киалонцы даже не пытались вовлечь Бога Войны в свои игры, но мало-помалу их брызжущее через край жизнелюбие коснулось и осененного умиротворяющими мыслями принца.
- Эй, Элия, он улыбается! - поразился герцог, едва не нахлебавшись воды от изумления.
- Вот видишь, в старушке-Вселенной еще осталось место для чуда! - прокомментировала принцесса, сознающая очевидцами какого феномена они стали.
- Драные демоны, этак я и в летающие зубы поверю, - фыркнул Элегор, имея в виду одну из детских страшилок-смешинок.
- Летающие зубы - это все, что остается от вампиров долгожителей, - таким серьезно-нравоучительным тоном ответила богиня, что лишь через пару секунд мужчина понял: его разыгрывают и в отместку попытался запустить на макушку подруги пойманную в речке рыбку с голубоватой чешуей. Элия увернулась, рыбешка вернулась в родную стихию, и веселье продолжилось.
Освеженные, сияя алмазами капелек воды, выбрались киалонцы на берег, вперегонки пробежали босиком по росной траве к наспех брошенным поблизости полотенцам. Подхватили, торопясь утереться. Возмущенно квакнула толстая жаба, вывалившись из скатки Лиессы. Тяжело шмякнувшись малахитовым пузом на траву, красотка выдала еще один негодующий горловой квак, вращая выпуклыми глазами, и не спеша заковыляла прочь от суматошных людей. Дин захохотал, повалившись на траву, а ойкнувшая от неожиданности девушка выпустила из рук длинное полотенце и отскочила в сторону, врезавшись в Нрэна. Принц рефлекторно прижал ее к себе.
Продолжая посмеиваться, киалонец натянул штаны, подхватил в охапку остальную одежду и помчался вверх по склону, задорно крикнув сестре:
- Догоняй, копуша!
Лиесса осталась наедине с Нрэном. Руки принца не спешили выпустить обнаженную девушку из объятий. В глазах горело золотистое пламя, потемневшие от влаги волосы шлемом охватили голову, подчеркивая скульптурные черты лица бога. Элии мгновенно захотелось наплевать на конспирацию и утолить чувственный голод, вспыхнувший от одного вида мужчины.
