Инна Георгиева - Колыбельная для Титана
— Нормальные герои всегда идут в обход!
— Ты карту видела? — изогнул бровь Шурик. — Мы и так в обход пошли. Сделаем крюк побольше и окажемся в Китае!
— А если не сделаем — то в могиле! — отрезала я. — Причем, в братской. А я не хочу лежать в одной могиле с Кусаем! Он же нам и в загробном мире житья не даст!
— Ева, — Алекс ступил ближе, протянул руку… осекся, вздохнул и сунул ее в карман. Похоже, не светят мне сегодня обнимашки. — У того, кто нас сюда заманил, было достаточно сил, чтобы изменить карту. Причем, незаметно и на порядочном расстоянии. Ему ничего не стоило избавиться от нас более простым способом: обрезать мою страховку, например. Или свалить на голову камень. Так что — нет. Считай это моей чуйкой, интуицией или…
— … самодурством? — услужливо предложила я. Парень хмыкнул:
— Да хоть как. Сути это не меняет: приводить нас к озеру чтобы убить не имеет смысла.
— А в чем же он тогда? — буркнула я. — Этот смысл?
Алекс пожал плечами и с задумчивым видом огляделся по сторонам:
— Думаю, скоро мы это узнаем.
Самое смешное, что он оказался прав.
Той ночью я стояла на стреме первой. Очень просился Кусай (первая вахта считается самой легкой), но Алекс «вежливо» попросил его не наглеть и мага попустило. Он первым бухнулся на сосновые ветки, демонстративно отвернулся и засопел. Шурик лег следом. Я осталась сторожить. Без магии, без оружия… даже визжать толком не научилась. Богатырь, короче. Зато бдительный. Ведь когда страшно до жути очень легко быть и внимательной и бодрой.
Так прошло несколько часов. Мужчины мирно сопели рядом, я старалась не паниковать. Но при этом так напряженно вглядывалась в озерную гладь, так сосредоточенно прислушивалась к тишине, что не сразу сообразила: тихий вкрадчивый голос, настойчиво повторяющий мое имя, — это вовсе не шепот моей зарождающейся шизофрении.
— Е-ева! — в очередной раз пронеслось над озером.
«Это просто ветер!» — благоразумно решила я и сделала вид, что оглохла.
— Е-ева! — повторил шепоток. Уже ближе. Стало как-то совсем неуютно. На всякий случай я зажмурилась.
— Ева, я знаю, что ты не спишь! — тут же сориентировался упрямый некто. Блин! А счастье было так возможно…
— Кто ты?! — спросила максимально грозно, не спеша, впрочем, открывать глаза.
Голосок немного помолчал, а потом выдал почти в самое ухо:
— Иди в о-озеро!
— Иди нафиг! — воскликнула, малость обалдев от подобной наглости.
— О, проснулась! — обрадовался голос, и я ощутила, как прохладный ветерок коснулся волос, скользнул по спине и окончил свое путешествие, легко щелкнув меня по носу. — А теперь вставай и иди купаться.
Я мысленно зарядила себе оплеуху за то, что не смолчала, но с места не двинулась (что я — совсем дура, купаться в минус два?!) и глаза не открыла. Голос подождал, потом раздраженно цокнул языком:
— Поздно притворяться памятником, Ева! — заявил он. — Я вас не для того заманила, чтобы ты теперь на меня внимания не обращала.
— Так это ты нас заманила?! — воскликнула, принимая как факт, что на большее моего терпения точно не хватит. — Ну-ка, покажись!
И широко распахнула глаза.
— Да я, собственно, и не прячусь, — равнодушно ответил голос, недовольная обладательница которого сейчас стояла надо мной, бесстыдно сверкала голым бюстом и с нетерпением ждала, когда же я выйду из ступора. Чего мне, если честно, делать совсем не хотелось. Потому что хватило взглянуть на нее один раз, чтобы понять: решение жмуриться до последнего было самым правильным за сегодня. Надо было так и продолжать…
Прежде всего, женщина была призраком. Таким же как Моргана или Кондратий, но с явной склонностью к эксгибиционизму. С одной стороны: хорошо, что это только ее фишка. Голого Кондратия моя нежная психика не пережила бы. А вот с другой…
Тетя, по ходу, скончалась в довольно почтенном возрасте. Но это нисколько не уменьшало ее желания выглядеть… нет, не хорошо. Словом «хорошо» это назвать было нельзя даже с натяжкой! Пепельно-белые волосы ниже плеч, «утиные» губы, и грудь размера, наверное, седьмого — это красиво, пока тебе двадцать. А моей «гостье» было под пятьдесят, не меньше. Да она даже стояла передо мной в очень характерной позе: руками и грудью оперевшись на колени. А уж эти жуткие ляжки!..
Я покраснела и бросила взгляд на спящих мужчин. Очень захотелось растолкать Кусая и уступить ему легкую вахту. Пускай он с этой голой барышней разбирается. Последняя, кстати, мой румянец заметила, но поняла несколько превратно. Потому что вдруг улыбнулась, прикрыв рот пальчиками с акриловыми ногтями такой длины, что не каждый уссурийский тигр рискнул бы связаться, и хитро подмигнула:
— Боишься, что ухажеры твои на меня соблазнятся? Успокойся! Они не могут меня видеть.
— А почему могу я? — прошептала обреченным тоном. Блин, ну серьезно: почему им везет, а мне — нет?! Я, может, тоже не хочу это видеть!
На что тетенька радостно осклабилась и ответила, пожимая плечами:
— Потому что мы с тобой — родственники, разумеется!
— Не может быть…
Призрак нахмурилась, будто заподозрила во мне отчаянное нежелание быть с ней одной крови (какая сообразительная попалась, однако!), но быстро успокоилась:
— Ты, наверное, об этом, — она выпрямилась и с горделивым видом указала пальчиком на свое вым… то есть, на грудь. — Так это небольшие улучшения ради красоты. Мы, призраки, мало на что способны, но изменить тело можем. Вот я и иду в ногу со временем. Смотри!
Она резко крутанулась на пятках и перед моим носом появилась здоровенная двухъярусная корма с «изящной» татушкой на пояснице. Хорошо хотя бы то, что пониже, было прикрыто тряпочкой, но все равно хотелось прижать руку к лицу и никогда больше ее не опускать.
— Как тебе? — явно довольная собой, тетка бросила в мою сторону ожидающий взгляд.
— Ну… — промычала я, думая, что если она сейчас же не повернется фасадом, мои глаза начнут мироточить потоками крови.
— Да, знаю! — осклабилась призрак. — Это круто. И еще не все. У меня припасено несколько гениальных идей на «закуску», только я о них тебе не расскажу…
— Слава Богу!
— …потому что времени нет! Пора купаться, — она вновь склонилась ко мне так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Посему вопрос: ты сама пойдешь или тебя к озеру допинать?
Да! Вот теперь узнаю родственницу.
— Вы, кстати, по маминой или по папиной линии? — спросила, со вздохом поднимаясь на ноги и расстегивая курточку.
Барышня театральным жестом откинула с лица прядь волос и, наконец, соизволила представиться:
— Меня зовут Акана. Я — праматерь славного рода Пендрагон.
— Значит, по маминой, — сообразила я, стягивая джинсы. — Брр! Холодно-то как…
Призрак скорчила гримасу:
— Ты посмотри только, какие мы нежные!
— Вам легко критиковать, — буркнула я, осторожно подступая к озеру. Его берег был обрывистым, высоким и покрытым прошлогодней колючей травой. А вода внизу, несмотря на все старания лунного диска, пугала темнотой, глубиной и вообще — была абсолютно непривлекательной. — Между прочим, я — обычная ведьма. И все еще могу заболеть.
— Это потому что ты не закаленная! — убежденно воскликнула призрак. — Но это легко исправить.
И без лишних колебаний толкнула меня в спину.
Вы помните сценку из четвертого «Гарри Поттера», где ему нужно было нырнуть в озеро и спасти Рона? Там еще так красиво сняли, как он вылетает из воды метра на три вверх, делает эффектный кульбит и вновь скрывается в волнующейся глади? Так вот думается мне, дело там было вовсе не во внезапно прорезавшемся хвосте, а в том, что испытания проходили поздней осенью!
Мой полет был недолгим, приводнение — запоминающимся. Очень хотелось взвыть в голос, а потом разразиться речью, сплошь состоящей из многоэтажных матерных конструкций. Чтобы даже эта ведьма версии «два ноль» прониклась.
К сожалению, воплотить замысел в жизнь не удалось. Просто потому, что у меня никак не получалось вырваться из водного плена. Я серьезно! Ощущение было такое, будто я не сорок с лишним килограмм весила, а полторы тонны как минимум. Блин, да с такой скоростью даже Титаник под воду не уходил! Сколько бы сил я ни прикладывала, как бы ни пыталась, с каждым мгновением погружалась все глубже и глубже. Дыхание застыло в горле, страх, комком обосновавшийся в животе, перерос в панику, ноги и руки сковало от холода…
— Дыши, дура! — пронеслось в голове. Нет, не громко и властно, а едва слышно, на периферии остальных звуков, среди которых сильнее всего выделялся грохот биения моего собственного сердца. Казалось, оно не в груди билось, а вместо мозга, причем не само по себе, а с разбегу да о здоровенные литавры!
— Дыши! — снова заорала призрак, появляясь передо мной во всей своей красоте. И что характерно — темно в озеро было так, что хоть глаз выколи, а эту чертову грудь я видела настолько отчетливо, словно у нее был где-то приделан собственный прожектор! Я еще подумала, что так и умру, запечатлев в памяти эту самую картинку. До того обидно стало! Даже не от того, что погибну, не добравшись до Титанов, вот так глупо послушав «родственницу». И даже не от того, что фиг меня кто-то найдет в этом озере, чтобы достойно похоронить (хотя Шурик, может, и догадается). А потому что все нормальные люди перед смертью думают о розовых слониках и пушистых облачках. И только я о том, что «седьмой размер — это уже перебор, ведь ими же и убить можно».
