Высоцкий Михаил - Башня Драконьей Кости
- Вы слепы, - заканчивал он. - Вы слепы, вы не хотите видеть, что земля умирает. Вы не хотите понимать, что ваше творение порочно, и лишь боги дают свет и холод. Вы не были вправе решать, кому жить в земле вечной зимы, вы не вправе были лишать нас солнца. Мы никогда не хотели вас убивать, мы лишь хотели жить. Вы забыли то, что было, ашба? Вы не хотите это помнить? Почему? Нет ответа.
"Серый говорил очень путано. Вроде и речь у него была правильная, и слова понятные, а все равно смысл часто ускользал. Но в общих чертах, как я понял, серые - коренные жители этого мира. А потом здесь начали появляться такие же шмоны, как и я. Почему так происходит - никто так и не узнал, но постепенно шмонов становились все больше, у них рождались дети, которые уже были ашба. То есть рожденные в Латакии. Впрочем, Латакии тогда еще не было. Латакия возникла потом, когда люди воспользовались неким Чудом, подаренным богами серым. Что это за Чудо, и почему оно "рождается", а не "происходит", серый не знал. Или не понял мой вопрос.
Они, серые, ведь действительно другие. Не такие, как мы. У них есть что-то вроде коллективной родовой памяти. То есть события давних времен они не из учебников знают, а помнят. И не могут понять, как мы, ашба, люди, можем это забыть. Я пытался объяснить, но бесполезно. Серый не видел разницы между мною, и теми людьми, что убивали его предков. Теми, что, воспользовавшись Чудом, разделили один мир на два - Латакию, где оставили тучные грунта, богатые дичью леса и рыбой реки, теплые зимы и летнюю прохладу. И безымянный мир серых, где всегда зима, и никогда нет солнца. Этого не может быть ни по каким физическим, или даже магическим, законам, но Чудо - на то оно и Чудо, что может сотворить абсолютно все.
Таким вот разделенным мир жил очень долго, но что-то нарушилось в самих основах мироздания, и подобный мир был обречен - он должен был умереть, вопрос лишь в сроке. Серые, приписывающие Латакии разум, каким-то образом общались с ней непосредственно, и знали, что она, их "мать", пообещала дожить до нового "рождения Чуда", когда все можно будет исправить, переписать заново. Сначала они думали, что и люди это тоже знают, но люди отказались от подобного знания - мало того, что забыли о Чуде, так еще и спрятали ключ от Башни Драконьей Кости, где Чудо рождалось, глубоко в подземном мире, закрыв к нему всякий доступ.
А теперь настал срок - Латакия билась в предсмертных судорогах, Чудо должно было вот-вот прийти, а люди все так же не думали об этом. Хоть и было Предсказание - обращение Латакии людям, в котором она предупреждала о грядущих бедах и умоляла помочь. Тогда серые решили сами прийти сюда - вместо обычных набегов, куда шла "неразумная молодежь, мечтающая лишь о мести и сытное еде", в ширай батхара, орду орд, собрались все серые, что еще остались на этом свете. Они пошли через человеческие земли, погибая и умирая, чтоб добыть ключ (за это отвечал именно мой собеседник, как я понял - их вождь, который как раз и был за ключом послан), успеть дойти до Башни, после чего правильно использовать новорожденное Чудо, исцелив свою мать-Латакию.
А мы, люди, им в этом мешали, тем самым обрекая и себя, и их, и весь этот мир.
Такой вот грустный рассказ. Но я не мог разрешить серым исполнить свой план, потому что в их понимании "правильный, исцеленный мир" - это мир, в котором не было место людям, а все было так, как в старые добрые времена - одни лишь серые, и больше никого. Пришлось пообещать, что я возьму на себя святой долг спасения мира.
"Пообещать", это очень мягко сказано. Серый не воспринимал мои логические аргументы, потому что "вы, ашба, всегда лжете", ему ничего не сказал висящий у меня на груди ключ, "вы, ашба, всегда воруете чужое". Однако нашелся все же железный аргумент, против которого он не нашелся, что возразить. Вернее не железный, а картонный - та самая пятая карта "Отца Лжи" (до сих пор не знаю, почему она имеет такое странное название). Она произвела на серого не меньшее влияние, чем на зверя - он тут же назвал меня "тридцать седьмым богом", от него эту глупую кличку Гоб и взял, извинился перед "старшим сыном Латакии" за "случайность", едва не приведшую к моей гибели.
Все обвинения во лжи, воровстве и убийствах были забыты - раз я приемный бог, то имею право творить то, что захочу. Мало того, он поделился со мной всеми секретами Башни Драконьей Кости, четко объяснил, когда именно родится Чудо и как до него добираться. И вообще согласился, что раз уж за дело взялись боги, они, серые, могут и подождать. По ту сторону Границы. Так уж и быть, не убивая больше людей, хоть те того и заслужили. Я не знал, как серый собирается исполнять свое обещание, но он заверил, что все будет в порядке - они уйдут в свою вечную зиму, в конце концов ждали там столько веков, почему бы еще дюжину дюжин дней не подождать.
На том мы и разошлись. Причем серый даже свой жезл назад не потребовал, сказав, что он мне в Башне Драконьей Кости обязательно пригодится. Серый свою часть обещания выполнил - враги покинули Латакию, а скоро должна прийти моя очередь выполнять обещание. Местные аршаины, в том числе, неплохие астрономы - они могли с точностью до секунды сказать, когда именно произойдет полное затмение солнца. А именно за время затмения, случающегося тут раз в несколько тысяч лет, рождалось Чудо, и к этому моменту я должен был уже до него добраться.
Теперь я пишу последние строки дневника. Прошлое уже закончилось. Латакия пережила судороги, теперь она дышала ровно, но это был предсмертный покой, и каждый вдох, каждый удар сердца мог оказаться последним.
Но пока мы живы. И гости как раз собираются. Приехал старик Норр, он наконец-то оставил свои дела на сыновей, хоть не все из них смогли пережить это лето. Стучат молотками рабочие под руководством Ярстепа, Бэхэмм Гэлл руководит последними закупками. Пайач, Кесарр и Хомарп говорят о политике, Бинор с Ахимом, старые друзья, говорят о своем, о магическом, Гоб музицирует. Авьен уже несколько часов белое платье примеряет, все ее какие-то мелочи не устраивают. Ну еще бы. Такой день, как сегодня, только один раз в жизни бывает, и моя черноволосая красавица, настоящая кошка с острыми клыками, и таким же характером, хочет быть самой красивой на празднике. Нашем празднике".
Пост скриптум.
- Ну что, Моше, готов? - спросил Гоб. - Я, конечно, понимаю, нацеловаться на прощание - это очень важно, раньше вы это седлать никак не могли, но может все же пора?
- Ты абсолютно бессердечный человек! - отрезал Ахим. - Может быть они в последний раз в жизни целуются! Неужели у тебя совсем нет никаких чувств, а?
- Почему же, полно! Чувство голода, чувство такта, чувство…
- Все, Гоб, - наконец оторвался Моше от губ своей жены, - мы можем идти.
- Угораздило же вам пожениться! Авьен, ну скажи, что мне теперь с твоим мужем делать? - продолжать гнуть свою линию Гоб. - Он ведь не себе под ноги будет смотреть, не по сторонам, а на твой портрет, что на шею себе повесил! Спасай с такими мир…
- Да брось ты, Гоб, сам прекрасно понимаешь, что это не так. Ахим, Авьен - до встречи!
- Моше, мы будем молиться за тебя тридцати шести богам! Удачи тебе! - попрощался аршаин.
- Любимый… Возвращайся… Обязательно возвращайся… Я буду тебя ждать.
- Конечно вернусь, глупенькая. Два раза нас с тобой судьба уже сводила? Сводила. Значит и в третий раз обязательно сведет.
С этими словами, сопровождаемыми фирменной ухмылкой Гоба, Моше вставил ключ в ворота Башни Драконьей Кости. Те распахнулись, и новобрачный шмон араршаин Моше, а вслед за ним и его приятель и вечный спутник Гоб, скрылись внутри. Там, откуда, по преданиям, еще никто не возвращался.
Луна скрыла самый край местного солнца.
"Башня Драконьей Кости… С нее началась вся эта история, на ней же ей суждено закончится. Именно эта башня потрясла меня на рубашке гадальных карт, что переправили меня в Латакию, своим внешним величием, но изнутри она была еще стократ красивее.
- Вау! - только и сказал тогда я.
Невольно само вырвалось. Другими словами эту красоту и не описать - тут как будто не работали законы геометрии, и изнутри башня казалась еще больше, чем снаружи. Конечно, это была иллюзия. Такое впечатление складывалось от огромного количества зеркал. Только тут они не кружили голову, не сбивали с толку, как в подземельях создателей, а создавали иллюзию огромных пространств. Подобрать же слова для того, чем была заполнена башня, я не мог. Нет таких слов. Почти мрамор, только еще торжественнее, почти хрусталь, только еще больше переливов, почти статуи, только неотличимые от живых. Ну и свет. Я боялся, что в Башне будет темно, мы даже несколько факелов с собой прихватили, но они не понадобились. Все пространство внутри было освещено теплым светом, источника которого я так и не нашел.
Вообще чувствовалось, что и Башню, и подземелья создавали одни и те же руки. Это - подарок тридцати шести богов серым, то - их собственная "гробница", где боги отдыхают от дел земных.
