Пирс Энтони - Время гарпии
— Ну… если условия оговорены заранее, правильно поняты и точно выполняются, то ничего дурного в такой сделке нет, — не мог не признать Велко.
— Но, Метрия, неужели ты готова пойти на это лишь ради возможности почувствовать, что совершаешь благородный поступок? — спросила удивленная Глоха.
— А почему бы и нет? Вы, смертные, испытываете странные и интересные чувства, которые мне не всегда понятны. Любовь, например, увлекает вас до крайности. Мне очень хочется испытать нечто подобное, хотя бы из любопытства.
— Но ведь из того, что ты совершишь хороший, даже очень хороший поступок ради нас, еще не следует, что тебе доведется познать любовь, — сказала Глоха.
— Но ведь и обратного не следует, верно? — отозвалась Метрия, пожав плечами.
Глоха невольно задумалась о том, что для нее самой все обстоит не в пример сложнее. Ей приходится делать ужасный выбор, и если Метрия хочет избавить ее от страшного испытания…
— Наверное, попробовать можно, — сказал Велко. — До сих пор ты вела себя правдиво и все доводила до конца.
— Это самое простое, особенно когда дело касается мужчин, — рассмеялась она. — Любая демонесса может любого мужчину довести до… этого самого.
— Так уж и любого. Я бы так не сказал, — возразил Велко.
— Да ну? А вот когда ты подпрыгивал у меня на груди, тебе это, как мне показалось, нравилось. А нынче ты с тем же рвением прижимаешься к груди Глохи: похоже, это тебе нравится еще больше.
Глоха и Велко оторопели. Девушка изо всех сил старалась не покраснеть, Велко поспешно спрыгнул с ее колен.
— Ты ведь правдивый малый, великан. Если я неправа, так и скажи. В конце концов, мне ничего не стоит обернуться крылатой гоблиншей.
Велко растерянно молчал, но тут ему на выручку пришла Глоха.
— Женщина может сделать мужчину счастливым, — сказала она, — но если женщина не настоящая, то и счастье не будет до конца настоящим.
— Вот тут ты, по-моему, не совсем права, — усмехнулась Метрия. — Если человек считает, что имеет дело с настоящей женщиной, то он и счастлив по-настоящему. Могу продемонстрировать…
— Не надо, мы тебе верим! — торопливо заявила Глоха. — Пожалуй, то, о чем ты говорила, и вправду вполне в твоих силах. Но мы хотели бы быть уверенными в том, действительно ли ты скажешь Велено правду. Чтобы знать, что не участвуем ни в чем безнравственном.
— Никаких затруднений. Я могу выложить ему все прямо здесь, при вас.
— Это будет по-честному, — признали, переглянувшись, Велко и Глоха.
— Договорились. Как только этот тип снова заявится сюда со своими требованиями, я предложу ему сделку.
Глоха и сама не могла бы толком охарактеризовать чувства, которые испытывала по этому поводу. Если такого рода затея не безнравственна, и если она сработает…
Демонесса растворилась, оставив пленников наедине. Велко подыскал местечко и пристроился у стенки.
— Тебе вовсе необязательно сидеть там, — промолвила Глоха.
— А вот и обязательно. Хватит того, что ты уже попала из-за меня в затруднительное положение.
— Тут нет никакой твоей вины. Я взяла тебя на руки, потому что ты был слаб.
— Это не имеет значения. Я намерен делать все от меня зависящее, чтобы избавить тебя от любых возможных неприятностей.
И тут в ее головке стала формироваться смутная догадка.
— Я тебе нравлюсь, не правда ли? — спросила она.
— Это тоже не имеет значения, — уклонился от прямого ответа Велко. — Любой на моем месте повел бы себя так же.
— Вовсе не любой. Потому что мне кажется… — она заколебалась, покраснела, но все-таки собралась с духом и закончила фразу: — Мне кажется, что ты меня любишь.
— Это правда! — подтвердил Велко, просияв. — Чистая правда. Но это ни в коей мере не должно тебя волновать, ибо я не хочу причинять тебе ни малейшего беспокойства…
— Да ты все это уже говорил. По правде сказать, я отношусь к тебе с большой симпатией, и если бы ты не…
— Не был великаном, — печально закончил он за нее.
— Нет, — возразила Глоха, начинавшая понимать кое-что из сказанного Трентом насчет поисков самой себя, — если бы ты не умирал. Я думаю, что я могла бы полюбить тебя, как ты меня, стать тебе другом, как ты стал другом мне. Но даже если я выйду из этого замка, ты от своей судьбы не уйдешь. Тебе-то, увы, не стать снова веселым здоровым великаном, живущим счастливой и радостной семейной жизнью.
— Прости, — промолвил Велко, обдумав ее слова. — Я не подумал об этом, а совершенно напрасно. Ты права, смертельно больному не следует обзаводиться новыми привязанностями и друзьями, потому как это не только бессмысленно, но и жестоко. Как раз по отношению к этим друзьям. Признаюсь, я настолько истосковался по общению, что просто не задумался над тем, имею ли на него право. А в результате оказал вам всем дурную услугу.
— Логика твоя мне ясна, — откликнулась Глоха после некоторого раздумья, — но чувства не позволяют мне ее принять. Что бы ни случилось, я никогда не пожалею о своем знакомстве с тобой или с волшебником Трентом. Все это время я занималась бессмысленными поисками крылатого гоблина, тогда как мне нужно было повнимательнее оглядываться по сторонам и искать настоящих хороших друзей, вроде тебя.
— Во мне нет ничего такого уж хорошего. Я самый обыкновенный во всем, кроме, может быть, великанского тела. А сейчас не имею и его.
— Это я обыкновенная. То есть, если судить по внешности, крыльям там и всему такому, я единственная в своем роде, но внутренне я — обычная девушка. Хорошо еще, что это путешествие научило меня судить о других не только по внешности.
Оба умолкли. Глохе очень хотелось верить, что Трент с Косто не пали духом: она не могла не винить себя во всех их неприятностях. Ну что ее понесло за тем проклятым попкорном? Мало того, что сама влипла, так навлекла беду и на друзей. И теперь приходится возлагать все надежды на демонессу, которая и помогает-то им исключительно в силу своего демонического любопытства.
С лестницы донесся топот, и она вздрогнула. Неужто Велено? Так скоро? Впрочем, возможно, не так уж и скоро: в темноте трудно судить о времени. Возможно, в промежутках между разговорами она тоже дремала.
На сей раз Велено появился с уставленным едой подносом.
— Ну как, готова ты выйти за меня замуж? — спросил он.
— Нет, — отвечала Глоха. — Но, может быть, кто-то и согласится.
— Нимфы не в счет. Ни одна из них не в состоянии запомнить, что стала замужней женщиной. А ты этого не забудешь.
— Я не о нимфах. Одна моя знакомая совсем не против замужества.
— Кто такая?
— Метрия.
— Кто она?
— Демонесса.
— Ха, демонесса! Демонесса годится для этого еще меньше нимфы, по той простой причине, что не может прикоснуться ко мне, как и ко всему прочему в замке. Каким, спрашивается, образом мы бы с ней стали исполнять супружеские обязанности?
И в этот миг появилась Метрия. Одета она была не столь вызывающе, как обычно, однако изысканно и богато. На шее ее красовалось ожерелье, в волосах блистала тиара.
— Я тут кое-что разузнала об этой Нотариальной республике, — промолвила она, — и выяснила интересные факты. Ни один демон не может соприкоснуться ни с чем и ни с кем, несущим на себе чары замка, а стало быть, и с тобой в его стенах. Но снаружи мы можем соприкасаться, сколько и как заблагорассудится. Более того, женщина, совершившая с тобой свадебный обряд за пределами замка, будет воспринята замком как его хозяйка, то есть после женитьбы ты сможешь соприкасаться с нею и внутри.
— А что, — задумался Велено, — может быть, ты и права. Я на сей счет не размышлял, потому что поймать демонессу все равно не мог, а сами они никакого интереса ко мне не проявляли. Ты первая… ежели не шутишь.
— Какие шутки, Велено. Я и вправду готова выйти за тебя замуж. Но не просто так, а за плату.
— Какую?
— Ты освободишь пленников. Всех — и смертных, и ходячий скелет.
— Я уже говорил тебе, что не могу отпустить нимф, пока не найду нужную женщину.
— Ну а когда ты убедишься, что я и есть нужная женщина?
— Как только я обрету любовь, этот вопрос решится сам по себе. Они будут освобождены автоматически.
— Автоматически? — переспросила Глоха.
— Именно. Замок растворится, и все окажутся на воле.
— Ага, все это входит в обязательства, — подтвердила Метрия. — Ладно, стало быть, на сей счет можно не беспокоиться, но кое о чем придется договориться. Я хочу, чтобы ты накормил всех, кто в этом нуждается, прямо сейчас. И этих двоих, и Трента.
— Вот поженимся, они и поедят.
— Ладно, давай приступим к делу.
Глоха прокашлялась.
— Погоди, — промолвила Метрия. — Я чуть было не забыла один пустячок. Так, мелочь, но предупредить все-таки надо. Видишь ли, будучи демонессой, я не умею любить по-настоящему, зато притворяться, тут уж ты можешь не сомневаться, большая мастерица. Думаю, мне под силу притвориться любящей, да так здорово, что я смогу одурачить не только тебя, но и замок.
