Татьяна Андрианова - Выйти замуж за эльфа
Дверь в камеру отворилась, и узнику предстала живописная картина: отчаянно ругающаяся на всех известных наречиях ведьма с перекошенным лицом, хаотично размахивающая мечом во все стороны. Увиденное настолько потрясло заключенного, что тот буквально полез на стену, но длинная цепь, прикованная к обручу на лодыжке, не дала ему это сделать. Сквозь стену пройти тоже не удалось, и узник тихо пригорюнился в углу, с ужасом наблюдая за моими метаниями.
– А может, договоримся? – осторожно проблеял он.
Я рухнула на пол, нежно баюкая пострадавшую конечность. Васька заботливо приложил к моему лбу прохладный клинок. Ахурамариэль счастливо фыркал от смеха.
– Разумеется, договоримся, – согласилась я, вытирая рукавом слезы. – Где Роландэль?
Узник удивленно моргнул. А он ничего, хотя внешность на любителя, подумала я, разглядывая стройного брюнета. Классические черты лица с прямым породистым носом не могли испортить даже янтарного цвета глаза с поперечными зрачками и небольшие кокетливые рожки. Интересно, эльфы решили заточить в свою тюрьму всех представителей Нижних и Темных миров?
– Роландэль? Вы имеете в виду брата Повелителя? – осторожно поинтересовался он.
– Его самого, – подтвердил Василий.
– Понятия не имею. Он мне не докладывает о своих передвижениях.
– Мужик, ты не в том положении, чтобы уходить в несознанку, – угрожающе взъерошил шерсть Васька.
Признаться, зрелище впечатлило даже меня.
– Хочешь сказать, что не знаешь, кто с тобой на одной зоне парится?
– Да нас здесь вообще в баню не водят.
Васька выпустил внушительные когти и с чувством принялся точить их о стену. На пол посыпались приличные стружки.
– Похоже, Вика, с нами тут совсем не хотят сотрудничать, – многозначительно изрек кот. – Прикрой, пожалуйста, дверь и оставь нас наедине буквально на пять минут.
– А зачем дверь закрывать? – удивилась я.
– Не стоит тебе этого видеть. Зрелище будет очень… очень кровавое.
– Мама! – проблеял заключенный и сделал попытку просочиться сквозь стену.
Не удалось. Окончательно деморализованный узник обреченно закатил глаза и хлопнулся в обморок.
– Спекся, – констатировал Василий, прощупывая пульс на запястье. – Но жить будет. Гляди, какой зэк нежный пошел, прямо Анна Каренина.
– Да ладно тебе, – махнула я рукой. – Ты же слышал, он ничего не знает. Пошли отсюда. Нам еще столько камер проверить надо…
– О! Первая здравая мысль за вечер! – восхитился кот. – Только, может быть, не надо камеры проверять. Зачем нам это? Ну их в болото, эти самые камеры. Пойдем в нашу комнату. Я тебе сварю горячий шоколад и угощу зефиром.
Хм. Предложение и впрямь соблазнительное. А может, действительно, ну их, эти камеры? Сырые, плохо вентилируемые помещения, в которых нет ровным счетом ничего примечательного. Если в одной из них мотает срок Роландэль, значит, он достаточно наказан и без моего глумления. Мои размышления прервало деликатное покашливание очнувшегося заключенного.
– Милая леди, – многообещающе начал он. – Почему бы вам не взять меня с собой?
Я удивленно приподняла бровь:
– С какой стати?
– Да, – поддержал меня Васька. – Ты кто такой?
– Бес, – скромно потупился он.
– Видим, что не гном! – фыркнул кот. – Имя у тебя есть?
– Так это оно и есть.
– Бес – твое имя?
– Да. Так меня зовут. Возьмите меня с собой, не пожалеете.
– Вика, ты же не станешь делать глупостей? Зачем нам освобождать еще одного заключенного? Может, он маньяк какой.
– Я не маньяк, – запротестовал Бес. – Я политический.
– Вот-вот. Политический, и имя у него странное.
Я с интересом осмотрела узника с ног до головы, словно собиралась его купить и раздумывала, стоит ли он тех денег, что запросил купец.
– А что я с этого буду иметь, кроме, разумеется, неприятностей, которые посыплются на мою голову сразу, как только охрана обнаружит побег?
– Вы, как я слышал, собираетесь проверить несколько камер…
– Так он еще и подслушивал! – Возмущению Василия просто не было предела.
– У меня есть уши, а вы так громко разговаривали… Словом, засовы очень тяжелые и такой хрупкой даме, как наша юная леди, будет нелегко с ними справиться.
Что-то в этом есть…
– Не делай этого, – заныл Васька. – Одного мы уже выпустили…
– Действительно, – кивнула я. – Теперь если допетрят, что это наших рук дело, накажут что за одного, что за двоих. Какая разница? Гражданин Бес, я согласна освободить вас за посильную помощь в открытии дверей. Только есть один нюанс…
– Какой? – узник подался вперед, до предела натянув цепь.
– Вы на цепи, а ключа у меня нет.
– Ну это не проблема, – ухмыльнулся тот. – Леди, мне понадобится ваша шпилька.
– Всего лишь? – иронично переспросила я. – Конечно же я вам ее дам… Когда стану носить шпильки, первым получателем будете вы.
– Нет шпилек? – опешил тот. Видимо, в его представлении женщина и шпильки были практически синонимы. – Какая же вы после этого леди?
– Да уж какая есть, – надулась я.
– Вика! Неужели ты станешь и дальше слушать этого хама? – Для убедительности Васька дернул меня за штанину. – Пошли отсюда. Скоро рассвет, а мы еще не ложились.
– Нет-нет-нет! – воскликнул Бес. – Не стоит принимать близко к сердцу мои слова. Я слишком долго пробыл в заключении…
– Вот видишь! – вклинился кот, обвиняющее тыча лапкой в сторону заключенного. – Он здесь давно. И наверняка это у него не первая ходка.
– Вася, ты читаешь слишком много детективов. Откуда только слов таких набрался?
– А ты чересчур наивна и слишком лояльна ко всяким маньякам, – парировал кот.
– Прошу прощения, леди, что прерываю ваш спор, но вынужден напомнить о своем присутствии, – осторожно заметил Бес. – Вместо шпильки предлагаю использовать меч.
– Правильно! – почему-то обрадовался фамилиар. – Отрубим ему ногу, и все.
Узник схватился за сердце и тихо сполз по стене.
– Я, конечно, не сторонница крайних мер. Но если это единственный выход…
– Леди, – захныкал Бес. – Зачем же впадать в крайности? Можно ведь перерубить не только ногу, но и цепь.
Хм. А это идея.
– Ни за что, – зашипел Ахурамариэль. – Я благородный клинок, а не ножовка по металлу.
Я мстительно улыбнулась и взмахнула мечом. Сталь встретилась со сталью, так что искры посыпались. Бес взвыл, когда шальной горячий кусочек металла попал ему за шиворот.
– Леди! Я же просил освободить, а не сжечь заживо!
– Смотрите, какой привереда, – всплеснул лапками кот. – Вика! Переходи к плану Бэ.
– Плану Бэ? – с надеждой прошептал узник. – И какой у нас план Бэ?
– Будем рубить ногу, – вкрадчиво прошептал кот и навис над несчастным, как ястреб над цыпленком.
Бес неприлично, по-женски завизжал, дернулся прочь, но длина цепи не располагала к длинным пробежкам: он споткнулся, замахал руками, затем рухнул на пол как подкошенный и надолго потерял интерес к происходящему. Васька деловито пощупал пульс на запястье и удовлетворенно хмыкнул:
– Жив. Можешь приступать.
Я бросила неуверенный взгляд на распростертое у ног тело.
– Не буду.
– Что не будешь?
– Отрезать ему конечности не буду. – Я даже вытянулась в струнку, чтобы иметь более внушительный вид.
– Да кто тебя заставляет? Мы же не садисты.
– Ничего не понимаю. А зачем тогда потребовалось запугивать бедолагу и доводить до нервного обморока?
– Чтобы лишний раз не дергался, а то, не ровен час, промахнешься и оттяпаешь еще что-нибудь из жизненно важного.
А в этом что-то есть. Пока мужик в отключке, можно сделать сколько угодно попыток, не опасаясь критики и нервных воплей под руку. Я снова взмахнула мечом. С первого раза промазала. Второй раз удар попал в цель, но прочная сталь выдержала, что привело меня в состояние, граничащее с бешенством. Я принялась методично избивать каждое звено упрямой железки до тех пор, пока результат не был достигнут.
Примерно минут через пять все было кончено. Цепь с грехом пополам, но удалось перерубить. Теперь это сверхпрочное изделие неизвестного кузнеца представляло жалкое зрелище. Многие звенья сплющены, свернуты штопором и порваны в нескольких местах. Ахурамариэль ревел, как верблюд с перебитой спиной. А очнувшейся было Бес счел свое пробуждение преждевременным и снова тихо прилег отдыхать.
– М-дя! – потрясенно молвил фамилиар. – Зачем было так зверствовать? Я всего лишь просил разрубить цепь, а не превращать ее в стружки. Как бы то ни было, цель достигнута. Бери своего зека и пошли, а то дел невпроворот.
– Что это ты раскомандовался? – возмутилось было я. – Эй! Ты куда собрался? – Это уже Бесу, попытавшемуся тихо, по-пластунски улизнуть под шумок.
Узник замер, как лесной олень в свете фар. Для большей уверенности пришлось водрузить ногу на спину беглецу и многозначительно помахать блестящим лезвием перед округлившимися от ужаса глазами Беса.
