Дмитрий Смекалин - Хорошо быть богом
Боня подозвал пикси:
— Ставлю задачу. Я уже убедился, что ребята вы крепкие, так что хватайте галеры по одной и несите их на берег. По дороге можете потрясти, но так, чтобы груз не растерять. Людей не страшно. Даже правильно. Корабли складывать рядком, прямо по этому причалу, метрах в пятидесяти от воды. Вперед, орлы!
Иоанимус слушал это, открыв рот.
— А они и вправду так могут?
— Маловер! — ехидно скривился Боня. — Я же тебе говорил, что это — младшие ангелы!
Света тем временем успела дойти до конца причала и вернуться обратно. Сам причал не сгорел только потому, что был каменным. Но местами оплавился.
Пикси бодро таскали галеры одну за другой на берег. Технологию они отработали быстро. Схватить, поднять, наклонить градусов под шестьдесят носом вниз. Тех, кто не выпал (или сам не спрыгнул), нести вместе с кораблем к берегу. Все равно после приземления сразу никто через борт сигать не пробовал. А потом Света с гаргульями ходили вдоль бортов и предупреждали об ответственности за неосторожные действия…
Через час все было закончено. Ровно тридцать относительно целых галер довольно плотным строем стояли на берегу, слегка заваливаясь на бок. Одна догорала у причала. Еще одна (как раз та, куда загрузили скульптуру) переломилась пополам в воздухе, и пикси бросили обломки около берега. Выловить наиболее ценное можно будет и потом.
Света еще раз обошла вокруг галер и громко всех предупредила, что покидать их пока нельзя, охрана будет сразу стрелять на поражение. Причем не стрелами, а плазменными снарядами, которые любой доспех насквозь прожигают. Желающих проверить это не нашлось.
Сухаревский полк пикси завис в воздухе, растянувшись редкой цепочкой вокруг галер. Метров по шестьдесят на гвардейца. Боня подумал и добавил к ним еще эскадрон измайловцев. Оставшиеся два эскадрона полка он усилил гаргульями и послал их контролировать сухопутные ворота города с указаниями — никого из города не выпускать, по крайней мере мародеров. Заодно просил гаргулий разобраться, есть ли там стража вообще и если есть, то кому она подчиняется. А дальше — действовать по ситуации.
С Семеновским же полком, Светой и примкнувшим к ним Иоанимусом Боня двинулся в город, попутно выясняя у жреца, что же здесь произошло. Весь багаж так и оставался у драконши на спине, так что любопытный Иситай, а вслед за ним и Юлиус тоже присоединились к процессии и беседе. А вот прохожих на улицах почему-то как ветром сдувало…
Из рассказа Иоанимуса выяснилось, что дела здесь обстояли крайне уныло. Вот уже несколько месяцев хумы собирали большую армию, целью которой был не набег, а полный захват Виза и всей остальной имперской территории. Неспешность сборов объяснялась тем, что город планировалось обложить и с суши, и с моря, для чего строилась громадная по здешним меркам флотилия: больше двухсот кораблей.
Перепуганная такими приготовлениями императрица Алехея обратилась за помощью к алам. Те потребовали кучу денег, льгот и привилегий, в том числе и главенства своей религии над религией имперцев. Не слушая возражений жрецов, правительница согласилась. Алы быстро собрали пятитысячное войско во главе с герцогом Бульманским и дожем Гальбади, который и привел в Виз встреченный Боней галерный флот. Ворота алам открыли, но те с самого начала повели себя не как друзья, а как оккупанты. При этом интересы у герцога и дожа явно не совпадали, а объединяла их только необходимость вместе противостоять местным военным и дворянам.
Дожу было нужно устранить конкурента. Город Виз обладал удобной гаванью и служил мощным торговым центром. Еще раньше изрядный кусок бухты был получен алами в долгосрочную и бесплатную аренду, рядом с причалом был построен целый квартал, не подчинявшийся власти императоров. Теперь дож стремился расширить этот квартал на весь порт.
Бульманский же, будучи на родине малоземельным аристократом, хотел основать новое герцогство на руинах империи. Алехея фактически попала под домашний (точнее, дворцовый) арест, и по городу шли слухи о скорой ее и герцога свадьбе.
Торжеству алов помешали хумы. Их войско все-таки выступило в поход. Узнав о численности предполагаемого противника, алы поняли, что город им не удержать. О свадьбе забыли. Зато начались спешные грабежи и подготовка к отъезду. Именно в этот момент Боня и появился.
Боня посочувствовал Алехее: то родня бунтует, то замуж насильно тащат, то просто грабят.
— А императрица-то ваша жива еще? — спросил он Иоанимуса.
— Жива, только вместе со всеми своими придворными взаперти сидит, — ответил тот и почему-то сплюнул.
Боня пристально посмотрел на жреца, который явно выбивался из сил и все больше хромал. Помяли его все-таки изрядно. Порывшись в сумке, деус достал так и не пригодившийся в Улуг-Улусе лечебный артефакт собственного производства.
— Погодите минутку, уважаемый Иоанимус, — сказал он. — Я не уверен, что в этом городе найдется еще один чудодейственный алтарь, поэтому позвольте попробовать поддержать ваши силы с помощью этого артефакта. Конечно, это не столь эффективно, но немного помочь все-таки должно.
Боня приложил золотую пластинку ко лбу Иоанимуса и направил на нее поток маны. Сначала вроде бы ничего не происходило, никакого сияния не появилось. Однако через полминуты фонарь под глазом жреца стал менять цвет с темно-синего на желтый, а опухоль заметно опала. Ссадина на лбу тоже перестала кровоточить и покрылась засохшей корочкой. В общем, процесс все-таки пошел.
Минут через десять лицо у Иоанимуса стало чистым, то есть оно, конечно, осталось грязным, но следов насилия уже не наблюдалось. Про остальное тело сказать было трудно, под одеждой не видно, но выглядеть жрец стал заметно бодрее. Боня с удовольствием отметил, что артефакт все-таки работает, а древний справочник по медицинским магемам не подвел.
— Что это было? — требовательно спросил жрец. — Просветления и легкости, как после причащения на алтаре я не ощутил, наоборот, есть захотелось. Но боль прошла и чувствовать я себя стал лучше.
— Спасибо за столь точное описание своих ощущений, — обрадовался Боня. — Это всего лишь лекарский амулет, к тому же опытный образец, я его совсем недавно сделал. Результат оказался даже лучше, чем я рассчитывал. Так что ты, можно сказать, внес свой вклад в развитие науки.
— В качестве подопытного? — сообразил Иоанимус. Но улучшение самочувствия положительно сказалось на его настроении, так что он милостиво добавил: — Ну да бог тебе судья…
За пару кварталов до дворца им все-таки попытались помешать двигаться дальше. Улица оказалась перегорожена легкой баррикадой из мебели и других подручных средств, а через нее выставили пики одетые в железо воины.
— Чьи солдаты? — повернулся Боня к Иоанимусу.
— Гвардейцы Бульманского, они дворец охраняли, — буркнул жрец, после чего неожиданно заорал: — Бей еретиков!
Голос у него дал петуха, но бывшие и так на взводе пикси жахнули по баррикаде из ПП, а затем и Света дыхнула струей пламени.
Боня поморщился. В принципе он понимал, что такой способ решения проблем — самый быстрый и радикальный, но внутренне все равно содрогался. Вот так: был отряд в двести человек, да весь вышел, только стены закоптились да головешки под ногами трещат и пованивают. Это они уже даже не как ковбои в вестерне, которые идут по городу и стреляют во все, что движется… Нет, Бонина команда словно на танке едет… А он-то себя интеллигентом считал! Или интеллигенты такие и есть? Убивают не просто, а с глубокими переживаниями?
Перед дворцом баррикад никто не возводил, но ворота перед ними закрыли, и даже из окон лучники стрелять пытались. Но пикси дружным залпом ворота вынесли, а затем послали по несколько плазменных шаров во все окна, где были замечены лучники. Потом еще и Света огнем дыхнула. Больше никто сопротивления оказывать не пытался.
Во дворец Света пошла вместе со всеми. Залы были большими, лестницы широкими, а если где в двери не влезала, то это проблемы дверей, которые сами собой превращались после ее прохода в арки. Вел их Иоанимус как единственный, кто тут бывал раньше. И, как выяснилось, первым делом привел их к покоям, оккупированным начальством алов. Точнее, герцогом и его свитой. Дож со своими где-то на галерах остался. Если в море не сиганул, что сомнительно.
Перед дверями герцогских апартаментов им в последний раз попытались оказать какое-то сопротивление, и десять гвардейцев в заведомо самоубийственном порыве кинулись на Свету с мечами. Но она даже пламенем дышать не стала. Щелкнула пару раз челюстями, а с остальными пикси расправились. Иоанимус был в экстазе.
Дальше все было как-то рутинно. Герцога и полсотни наиболее родовитых алов пикси спеленали почти как мумий и выволокли их во двор, где оставили под охраной одного эскадрона. Тех, кто успевал выскочить в окна, особо не преследовали.
