Анастасия Завозова - Таран и Недобитый Скальд
Я тотчас же высказала свои сомнения. Шандор спокойно согласился с ними, но заметил, что другой теории у нас на данный момент нет. Вообще, с этого момента он потерял всяческий интерес к делу. Жужа — саблезубая вампирка, тихо дремлющая в ожидании своего часа, — вот это интересно! А Жужа — банально убитая цыганами с целью ограбления — это фуй, это не для него!
— Надо бы сообщить папа о результатах нашего расследования, — безразлично заметил Шандор, — и похоронить эту бедную женщину по-христиански.
Ула, до этого тихо сидевший в своем углу, опять озаботился спасением чужой души и сказал:
— Да-да, это необходимо. Нельзя оставлять труп лежать там… вот так. Нужно непременно похоронить его.
Шандор принялся восхищаться его добрым сердцем и участливым характером. После того, как этот пуся лишился основного увлечения, а именно возможности обезвредить настоящего вампира, он опять начал обожать моего Помощника.
Я разозлилась. Нет, здесь явно даже не пахнет никакими конструктивными решениями. Золтан тихо похрапывал лицом в шоколаде, Ула потягивал шоколад, а сам Шандор опять настырно бубнил стихи. Ох, как мне все это надоело! Домой хочу из этого дурдома! Там, конечно, тоже дурдом, но зато свой, родной, советский, а не этот феодально-замковый. Тут вообще, похоже, ни одного нормального человека за последние лет пятьсот не рождалось. Посещение фамильного склепа это наглядно доказало. Одна баронесса эта, с ломом, чего стоит!
… Все дни ее жизни еще впереди,
Коль вытащит девушка лом из груди.
Вот с такими мрачными мыслями я отправилась в свою комнату, наивно надеясь спокойно поспать хотя бы несколько часов. Ну ведь знала же, что слова “тихий, мирный, глубокий сон” придуманы не для меня. Стоило только мне задремать, как вдруг сквозь сон мне послышались какие-то странные вопли. Я открыла один глаз и навострила одно ухо, все еще надеясь, что это всего-навсего рядовая глюка. Но нет! Из комнаты Улы упорно доносились писклявые вопли и крики, а также странные возгласы типа: “На, получи, извращенец! Убью козла кудрявого! Ах, ты еще и прятаться?!”
Меня слегка подбросило на кровати. Улу бьют! Гос-споди ты боже мой! Я засуетилась, накинула халат и, не попав ногами в тапки, через гардеробную ринулась спасать моего несчастного Помощника. Ох, неужели пуся Шандор разошелся и буянит? На садиста он не похож вроде…
С выкаченными на лоб глазами, растрепанными волосами и тяжелым подсвечником в руках я ворвалась в комнату Улы с криком: “Наших бьют! Посторонись-стопчу!” — и… застыла на месте. По всей комнате носилась вздрюченная до жути Мэри Джейн с дубиной наперевес, а на занавесках висел Ула и орал дурным голосом:
— Ой, пощади!
— Что?! — Дубинка резво припечатала Улу прямо в область пухленькой ягодичной мышцы. — Ты, маньяк, теперь пощады просишь? Ах ты, извращенец недобитый! Ну-ка слезай с портьеры и дерись!
— Да выслушай ты…
— Да лучше я оглохну! Ах, маньяк, кобелина паршивый, кавалер припадочный! — и Мэри Джейн с удвоенной силой принялась охаживать Улика дубиной. Бывший викинг ловко, как корабельная мартышка, переполз выше и укрылся в оконных ламбрекенах.
Я наконец-то пришла в себя и кинулась Уле на помощь. Загородив его от дубины, я взвыла:
— Да ты че делаешь?! Окстись, баба! Ты ж его убьешь!
Увидев меня, Мэри Джейн опустила дубинку:
— Да его мало просто убить! Его колесовать надо!
Ула заплакал, вися на шторах. Я успокаивающе погладила его ногу и спросила Мэри Джейн:
— Да что он такого сделал-то? Чего ты его лупишь? Вишь, до слез довела… — Ула жалобно сопливился и потирал пострадавшую часть тела.
Мэри Джейн и самой стало немножко совестно. Она положила дубинку, опустила глаза и пробормотала:
— А чего он пристает к честной девушке с непристойными предложениями? Я девушка приличная…
— Он приставал к тебе с непристойными предложениями? — не поверила я своим ушам. — Да ты че, в натуре? Он что, потребовал себя избить жестоко, до крови? Или чего поинтересней?
— Если бы! — опять взвилась Мэри Джейн. — Я ж говорю, извращенец он! Порножурнал с меня требует!
Я задергала Улу за ногу:
— Эй, парень, а зачем тебе порножурнал? Не видел, что ли, ни разу? Их вон у Васи-хакера дома полным-полно. Под журналами “Наука и жизнь” захованы. Тогда бы мог позырить…
— Извращенец, ей-ей! — опять завела свое Мэри Джейн. — Вот так и дала дубиной бы!
— Тихо, тихо! — остановила я разбушевавшуюся суфражистку. — Ты уже и так надавала сверх программы! У бедного парня в штанах живого места, наверное, не осталось! А ему, между прочим, за тело отчитываться придется!
Ула прохныкал со своего насеста:
— Да выслушайте же вы меня… Я все объясню, если больше бить не будут.
— Не будут! — твердо пообещала я. — Мы ж не звери какие… Слезай.
Стараясь не вилять пострадавшими мышцами, Ула тихо, по стеночке, сполз на пол и окопался за тумбочкой. Я отняла у Мэри Джейн дубину, взвесила ее на руке и повернулась к Уле:
— Ну? Отвечай, зачем тебе порножурнал понадобился?
— Да я не для себя! — пуще прежнего заревел Ула.
— Ух, за друзей страдаем! — восхитилась я и почесала дубиной за ухом.
Ула громко высморкался в занавеску (ну никак не отучу от дурной привычки!) и продолжил, всхлипывая:
— Это я для Шандора… Думал, так он отстанет. Ты, помнишь, сказала, что Шандор такой… ну, такой противный, потому что он настоящих девушек не видел. Вот я и придумал показать ему девушек… Как человека ее хотел попросить, чтоб достала мне журнал, а она как даст мне дубиной промеж… ну, в общем не скажу куда, как заорет: “Кобель приблудный! Извращенец!”
Я села на пол и захохотала, восторженно долбя дубиной по полу. Мэри Джейн растерянно сопела и старалась стать похожей на занавеску. Наконец я смогла членораздельно изъясняться и пробулькала:
— Это уже не просто дурдом! Это массовый психоз на фоне смены обстановки! Ох, чудо мое рыжее, и как же это ты дотумкал до этого?
— А чего он пристает? — обиделся Ула. — Я приличный дух, хоть и в чине маленьком, но понятия имею. Я помочь хотел…
Мне оставалось только вздыхать и разводить руками. Все происходящее настолько походило на бред или ночной кошмар, что я даже тайком стукнула себя дубинкой, чтобы проверить, сплю я или нет. Вроде не спала, но кто меня знает…
Мэри Джейн все это время подавленно шмыгала носом. На ее лице отражалось самое натуральное раскаяние. Вообще, без своей вечной дубины она и выглядела как-то человечнее. Наконец она решила извиниться:
— Прости, ошибочка вышла… — хрипло созналась она и выплюнула папиросу. — Гадиной была. Хочешь, на попку подую, чтоб зажило быстрее? Или компресс там какой поставлю?
— Изыди! — выдавил Ула из своего укрытия. — Нет, сперва достань журнал, а потом изыди!
Мэри Джейн кивнула и испарилась. Я вытащила пострадавшего за убеждения Улу из-за тумбочки, при этом клятвенно уверив парня, что феминистка действительно улетела, а не спряталась под кроватью. Переложив его на кровать, я уселась рядом. Ула немножко покапризничал (то попить ему принеси, то подушки взбей, то компресс на попу наложи), но после того, как я будто бы невзначай, пододвинула к себе поближе дубинку Мэри Джейн, мой Помощник притих.
— И неужели ты, дипломат хренов, вот так прямо промаршировал к этой бедной темпераментной девушке и попросил у нее этот злосчастный журнал? — укоризненно вопросила я, наливая побитому вина.
Ула шумно высосал вино и ответил обиженно:
— Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь? Я начал издалека… Сначала спросил ее, не может ли она оказать мне одну деликатную услугу? Она вроде обрадовалась, дубинку убрала и говорит: “Могу!”. Ну я замялся, но потом смотрю, она так… нормально выглядит, не ругается, пена изо рта у нее не капает, ну и попросил… журнал. А она как даст! Ой-ей-ей! — Ула шумно завздыхал и заворочался на кровати.
Примчалась взмыленная Мэри Джейн и кинула на кровать кучу порножурналов, один другого краше.
— Выбирайте! — выдохнула она. — Да побыстрее, мне остатки на место вернуть надо. Прямо из редакции сперла…
Мы склонились над журналами. Робкое предложение Улы о том, чтобы оставить все журналы, поддержки не получило. Он и не настаивал (дубинка лежала рядом!).
— Мэри Джейн, это порножурнал или медицинский справочник по анатомии? Одни скелеты…
— Я не виновата, что они все такие… шнурково-макаронные! — огрызнулась феминистка. — Хотя костей и вправду многовато…
— Какие ребра! А это что за прыщи? Ах, это грудь… Ну-ну!…
— Нет, нет, это никуда не годится! — Ула широким жестом отшвырнул больше половины журналов. — Я сам-то испугался, глядя на эту коллекцию берцовых костей, а уж Шандор и подавно поседеет. Ой, может вот эту? Гляньте, все при ней…
— Кроме мозгов! — Мэри Джейн разъяренно отняла журнал. — Чего уставился-то? Выбрал, и дело с концом!
