Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы
– Это ты меня регулярно подводишь, лохматый! – насмешливо парировала лайил. – А я Йону ни с кем не спутаю, с того самого дня, когда впервые попробовала вкус ее крови.
– Бросила бы ты свои мерзкие привычки… – раздраженно посоветовал Беонир, но не успел закончить начатую фразу, потому что ближайшие кусты вдруг раздвинулись и перед его удивленно вытаращенными глазами предстала чрезвычайно странная процессия…
Опасаясь стать жертвами оптической иллюзии, Ребекка и Беонир даже приподнялись над пышной травой, напряженно вглядываясь в приближающееся к ним трио. Первой из вновь прибывших на опушку леса оказалась Йона, хмурая, какая-то потухшая, сама на себя не похожая. За ней важно вышагивала Эвридика, наоборот, так и пышущая самодовольством, необычайно оживленная и говорливая. Шествие замыкал красивый юноша – высокий, стройный, смуглокожий. Вскоре выяснилось, что именно он-то и оказался причиной повышенной нервозности эльфийской принцессы, державшейся излишне развязно. Эвридика то и дело завлекающе прикасалась к руке красавца, проделывая это настолько по-хозяйски, будто он являлся ее безраздельной собственностью.
Воительница сразу же заметила, что подобные вольности отнюдь не льстили молодому мужчине и не вызывали никакой ответной благосклонности. Напротив, он недовольно морщился и рефлекторно отшатывался от принцессы, стараясь избежать даже столь невинной близости. Глядя на них, Ребекка стразу же вспомнила одну поучительную сказку, слышанную в детстве. Вроде бы в той истории рассказывалось о прекрасном принце, вынужденном поцеловать безобразную жабу. Омерзительно, не так ли? Так вот, смуглый юноша вел себя так, будто Эвридика и была той самой бородавчатой жабой, а его настойчиво заставляли ее целовать. Правда, в сказке жаба после поцелуя превратилась в очаровательную принцессу, вознаградив таким образом своего спасителя за все причиненные ему неудобства. Но Эвридике подобная метаморфоза уж точно не грозила: по наблюдениям Ребекки, она относилась к числу необратимых стерв и стопроцентных жаб. А если отбросить лишние аллегории и выражаться проще, то смысл рассуждений лайил сведется к следующему: если бриллиант упадет в грязь, то он и тогда останется драгоценным камнем. Однако если пыль поднимется к небу, то она и в этом случае останется грязью. Вот то-то и оно!
От бдительного ока воительницы также не укрылась еще одна немаловажная деталь: по некой причине темнокудрый красавец то и дело виновато косился на Йону, старательно игнорирующую его взгляды. Утрированно старательно. При этом сама Наследница показалась лайил измученной и нездоровой – в общем, выглядела из рук вон плохо, краше в гроб кладут. Ребекка понимала, что этот юноша, представленный им как Арден, и есть тот самый четвертый участник знаменитого пророчества Лаллэдрина: именно его и не хватало в их скромной компании. Участник, несомненно, спасенный Йоной. А еще, и это волновало Ребекку больше всего, одновременно с этим он был и тем самым роковым возлюбленным, ради которого несчастная малышка буквально перевернула весь Лаганахар, спустилась в храм Песка, а также подвергла себя сотням других опасностей. Так с какого перепугу этот Арден теперь шагал рядом с неприятной ему Эвридикой и косился на Йону будто провинившийся пес, выгнанный ею из дома? Этого Ребекка не понимала… Она лишь осуждающе переглянулась с не менее замороченным Беониром и сокрушенно покачала головой. Воистину в мире творилось нечто несусветное!
Принято считать, будто дорога домой вдвое короче дороги из дому. Возможно, так оно и есть, вот только эта фраза не отражает того, насколько обратная дорога мучительнее и безысходнее. Я старалась ничем не выдать владеющей мною скорби, но сердце горело огнем, хотя в глазах стыл хладный пепел потери. Подумать только, я добровольно отказалась от моего Ардена! Я собственноручно отдала его другой девушке! О, как же мне теперь больно! Никто на земле не заслуживает подобной пытки, потому что это страшно, неисправимо и несправедливо. Неназываемые, как же допустили вы такое злодеяние? Я желаю быть вместе с Арденом. Я задыхаюсь без него…
Мне ужасно хотелось кричать от боли и разочарования, но приходилось молчать, отчаянным усилием воли запрещая себе исторгать даже малейший звук жалобы. Впившись ногтями в ладони, я принужденно улыбалась, боясь спровоцировать хотя бы смутное подозрение в сердце любящей бдительной Ребекки или хандру в душе безгранично преданного мне Беонира. Как же это гадко и трудно – обманывать своих друзей! Но я постараюсь, мне придется постараться!..
К счастью, мы все немного отвлеклись, очарованные моментом встречи, столь долгожданной после длительной разлуки. Я коротко представила Ардена нашей сладкой парочке, намеренно опустив некоторые подробности спасения юноши, а его познакомила со своими закадычными друзьями. Несколько минут ушло на милую церемонию, включающую в себя взаимные поцелуи, объятия и похлопывания по плечу, пролившие немного исцеляющего бальзама на мою измученную душу. Вот удивительно, слова ободрения и приветствия могут быть короткими, но у них бесконечное эхо. Кстати, весьма приятное.
– Ты же вроде бы отправилась домой? – с подозрением осведомилась Ребекка, одаривая Эвридику неприязненной ухмылкой. – Признайся, струсила и повернула обратно?
– Ты же дала нам слово, что вернешься в Дархэм! – неуверенно подвякнул Беонир. – Выходит, ты его не сдержала?
– Хочешь, я дам тебе другое слово? – Принцесса нагло рассмеялась прямо в лицо обескураженному ниуэ. – Обещаю выйти замуж за Ардена и стать королевой Блентайра! Устроит тебя такой обет?
У Беонира нижняя челюсть отвисла, настолько ошеломило его сногсшибательное заявление моей сестрицы.
– Ничего себе номер! – негодующе ахнула Ребекка. – Значит, ты наплевала на свое благородное происхождение, начхала на гордость и опустилась до совсем мерзких поступков?
– А кто здесь гордый? – картинно приподняла брови Эвридика. – Я гордая? Да нет, мы, королевы, бабы простые!..
– Йона, а ты почему молчишь? – требовательно возопила Ребекка, как всегда доведенная до белого каления непробиваемой наглостью Эвридики. – Немедленно осади эту нахалку!
Арден молчал, сосредоточенно покусывая ни в чем не повинную травинку. Похоже, он решил пустить все на самотек и посмотреть, что получится из всего этого бардака.
Я вполне успешно сохраняла спокойствие, до последнего момента оставаясь невозмутимой и сдержанной, но сейчас неожиданно ощутила, как внутри меня закипает неконтролируемый гнев. Кажется, еще секунда – и мы все окончательно перессоримся. Нет, я не имею права допускать раздоры, мне ведь еще два испытания нужно пройти. А значит, придется смирить свою гордость и как-то разрядить до предела накалившуюся обстановку.
– Ребекка, прошу тебя, не нужно впадать в трагедию, – холодно произнесла я. – У меня все под контролем.
– Все? – пуще прежнего взвилась лайил. – Йона, да ты в своем ли уме?!
– В своем, – ответила я, – ведь иного у меня нет. Но учти, Эвридика – взрослый человек и имеет право поступать так, как посчитает нужным. А если и осудит ее кто-то или накажет, то это буду не я. Я дала клятву не отвечать злом на зло…
– Сплошные клятвы кругом, плюнуть некуда! – обиженно бурчала воительница, немного утихомирившись. – Хм, а может, и мне в чем-нибудь эдаком поклясться?.. О, придумала! Клянусь никогда не давать тебя в обиду.
– Хорошо, – согласно улыбнулась я. – Ничего не имею против. Тем более что, возможно, вскоре тебе придется сдержать данное мне обещание. Сюда идут два охотника…
Не дослушав меня, вся наша компания дружно высунулась из кустов, пренебрегая осторожностью. Любопытство оказалось сильнее.
Я задумчиво молчала, наблюдая за приближающимися людьми. Покопавшись в памяти, обнаружила, что мои знания о гильдии Охотников носят весьма хаотический характер и отличаются вопиющей скудностью. В Блентайре охотников всегда считали людьми, далекими от городских забот. Упрямо именуя себя братством, они приобрели славу непревзойденных стрелков, отличались непомерной заносчивостью и никогда не делились с чужаками своими сокровенными знаниями. Так же тщательно они оберегали и свои тайные обряды и церемонии, с годами обрастающие все большим числом легенд и небылиц, заставив некоторых обывателей и вовсе усомниться в их существовании.
Пожалуй, единственное мероприятие, которое охотники проводили публично, – выборы главы гильдии, ведь организуемое состязание привлекало толпы зевак, громогласно восхищавшихся меткостью лесных стрелков. И как обычно, в толпе ротозеев слишком слабо звучали единичные голоса тех, кто сумел разглядеть в празднике нечто большее, чем яркую внешнюю мишуру, скрывающую от глаз непосвященных истинную суть обряда. И стоит ли удивляться тем неприятностям, которые якобы случайно происходили с этими умниками? Тех, кто сует свой любопытный нос в чужие делишки, нигде не любят. Не так ли? А мне, судя по всему, придется совершить именно такую бестактность – не только без приглашения войти в лагерь охотников, но и немного покопаться в их секретах, тем самым навлекая на себя очередные неприятности и проблемы. Но разве у меня есть другой выход? Поймав себя на явной избитости последней мысли, я невесело усмехнулась, готовясь приветствовать приближающихся к нам охотников. Мной владела неясная тревога: слишком мало знала я о том месте, в которое собиралась попасть, а все неведомое обычно не только внушает нам страх, но и здорово расшатывает нервы.
