Терри Пратчетт - Carpe Jugulum. Хватай за горло!
– Мы надеялись, ты будешь вести себя разумно, – ответил граф. – Однако же…
Дверь вздрогнула, и запоры выскочили из стены. Маграт схватила девочку и, вскинув руку, попятилась.
– Только подойдите! Видите вот это? Проколю насквозь!
– Это плюшевый медвежонок, – фыркнул граф. – Даже если ты его как следует наточишь, боюсь, у тебя все равно ничего не получится.
* * *Дверь была такой твердой, что древесина больше напоминала камень с некой волокнистой структурой. Кто-то давным-давно всерьез задался задачей рассчитать максимальную силу, которую может развить самая решительная толпа, и сконструировал дверь именно с учетом такой силы.
Дверь была открыта.
– Но я лично слышала, как она задвигала засовы! – закричала нянюшка.
Перед дверью валялась разноцветная куча шерсти. Игорь опустился рядом с ней на колени и поднял безжизненную лапу.
– Они убивайт Охвофток! Ублюдки!
– Они схватили Маграт и девочку! – рявкнула нянюшка.
– Он бывайт мой единфтвенный друг!
Нянюшка вытянула руку и, несмотря на свои небольшие размеры, легко подняла Игоря за воротник.
– У тебя появится очень серьезный враг, и очень скоро, приятель, если ты не поможешь нам немедленно! Ну все, все… – Свободной рукой она достала из панталон огромный скомканный носовой платок. – Высморкайся как следует!
Раздался звук, словно кто-то вдруг включил противотуманную сирену.
– Куда они могли их увести? – спросила нянюшка, когда сирена наконец отключилась. – Замок буквально кишит жаждущими мести селянами!
– Он вфегда виляйт хвофт, тыкайт меня холодный ноф, – всхлипывая, произнес он.
– Игорь, куда?!
Игорь показал своим пальцем (ну, не совсем своим, но одним из тех, что принадлежали ему в настоящее время) на дальнюю дверь.
– Она уходийт подвал, – сказал он. – Оттуда они выходийт через железные ворота долина. Вы никогда их не ловийт!
– Но дверь по-прежнему заперта! – воскликнула Агнесса.
– Тогда они ефть еще в замок, но это ефть очень, очень глюпо…
Его перебил оглушительный звук органа, от которого задрожал пол.
– Среди жителей Воронау, случаем, не было музыкантов? – спросила нянюшка, отпуская Игоря.
– Откуда мне знать? – пожала плечами Агнесса. Раздались еще два аккорда, и с потолка посыпалась пыль. – Они хотели вбить кол мне в сердце, а потом сварить мою голову в уксусе! Во всяком случае, никаких мелодий они при этом не насвистывали!
Орган снова взревел, как будто призывая всех к себе.
– Но почему они не сбежали? – удивилась нянюшка. – Они ведь могли бы зарыться куда-нибудь в землю и… О…
– Матушка не побежала бы, – сказала Агнесса.
– Верно, матушка Ветровоск всегда любила решающие сражения, – промолвила нянюшка, загадочно улыбаясь. – А они думают как матушка. Каким-то образом она заставила их так думать…
– И матушка тоже так думает? – спросила Агнесса.
– Будем надеяться, до сих пор не разучилась, – откликнулась нянюшка. – Пошли.
Лакримоза нажала на регистр с надписью «Ужасное Лицо В Окне» и услышала аккорд, напоминающий раскаты грома и слегка механический крик.
– К счастью, папа, мы пошли не в тебя и не в твою сумасшедшую семейку, – сказала она. – Хотя, если эту штуковину соединить с камерой пыток, может получиться очень даже ничего. Вопли станут гораздо натуральнее.
– Почему мы ведем себя так нелепо? – спросил Влад. – Женщина и девочка у нас в руках. Почему мы до сих пор здесь? На свете много других замков.
– Это будет выглядеть позорным бегством, – пояснил граф.
– Зато мы выживем, – ответил Влад, потирая лоб.
– Мы никогда не отступаем, – сказал граф. – О нет, прошу вас, ближе не подходите…
Последние слова были адресованы остановившейся в замешательстве толпе. В отсутствие центрального мозга толпы вообще останавливаются очень быстро, и в данном случае замешательство было вызвано присутствием Маграт и младенца.
У Влада на лбу красовался синяк. Деревянный утенок на колесиках – серьезное оружие, особенно если посильнее бросить:
– Вот и молодцы, – одобрил граф, прижимая к себе малышку Эсме.
Маграт, извиваясь, пыталась вырваться из другой его руки, но он сжимал ее запястье словно клещами.
– Вот видите? Абсолютное повиновение. Как в шахматах. Стоит убрать ферзя, и победа у тебя в кармане. А потеря нескольких пешек не имеет значения.
– Ты не больно-то высокого мнения о нашей маме, – заметил Влад.
– Поверь, я к ней очень привязан, – возразил граф. – И она обязательно найдет способ вернуться, а небольшое приключение только пойдет ей на пользу. Какой-нибудь рыбак в конце концов найдет банку, и вы даже глазом моргнуть не успеете, как мама снова будет с нами, такая сытая, такая здоровая… А, бесценная госпожа Ягг…
– Даже не пытайся подлизываться! – рявкнула нянюшка, пробиваясь сквозь ошеломленную толпу. – Я по горло сыта твоим подлизывательным подлизыванием, господин Подлиза! Освободи обеих девочек, а не то…
– О, как быстро мы добрались до «а не то», – вздохнул граф. – Но я скажу тебе вот что: вы все немедленно покинете замок, а там посмотрим. Возможно, мы отпустим королеву. Но маленькую принцессу… Она так очаровательна, верно? Она может остаться нашей гостьей. Она несколько оживит этот замок…
– Она вернется с нами в Ланкр! Сволочь! – закричала Маграт.
И в который раз попыталась вырвать руку из стальных клешней графа, чтобы влепить ему пощечину. Но его пальцы еще сильнее сжали ее запястье, и Агнесса заметила, как Маграт побелела.
– Королеве не подобает использовать такие слова, – промолвил граф. – Я все еще очень силен, даже для вампира. Но пожалуй, ты права. Мы все вернемся в Ланкр. Будем жить большой дружной семьей в вашем замке. Наш замок… несколько поистрепался. О госпожа Ягг, только не вини во всем происшедшем себя. За тебя это сделают другие…
Он вдруг замолчал. Едва слышный звук становился все громче и громче. Он был ритмичным и звонким.
Толпа расступилась. Вперед вышла матушка Ветровоск, что-то помешивая ложечкой в чашке.
– Молока так и не нашла, – сообщила она. – Хотя я не удивлена. Отрезала кусочек лимона, но это не то, совсем не то…
Она положила ложечку на блюдце – звонкий «дзынь» прокатился по залу – и улыбнулась графу.
– Я не опоздала?
Друг за другом с грохотом отодвигались засовы.
– …Это заходийт флишком далеко, – бормотал Игорь. – Фтарый мафтер никогда не…
Дверь громко заскрипела, поворачиваясь на петлях, ржавчина на которых взращивалась долгими годами. Из темноты пахнуло прохладным сухим воздухом.
Игорь, повозившись со спичками, зажег факел.
– …Я понимайт, отдых ефть отдых, но это ведь позор…
Он пробежал длинными темными коридорами, некоторые из которых были выложены камнем, а некоторые – пробиты в скале, и очень скоро оказался в зале – совершенно пустом, за исключением стоявшего по центру каменного саркофага, на котором крупными буквами было высечено: «СОРОКУЛА».
Вставив факел в светильник, Игорь снял куртку и с большим трудом сдвинул тяжелую крышку в сторону.
– Извиняйт, мафтер, – прохрипел он, когда крышка с грохотом упала на пол.
Внутри саркофага заискрился при свете факела прах.
– …Приходийт фюда, вфе портийт…
Игорь поднял тулуп, достал из кармана толстый матерчатый сверток, развернул его на камне, и свет отразился от набора скальпелей, игл и ножниц.
– …Теперь угрожайт маленькому ребенку… Вы, мафтер, так никогда не пофтупайт… Только ф любящий приключения девушка фтарше фемнадцати, которые так замечательно выглядайт в ночных рубашках…
Он выбрал скальпель и осторожно коснулся лезвия мизинцем левой руки.
Проступила капелька крови, она становилась все больше, пока не упала на прах. Из саркофага появился дымок.
– Это вам за Охвофток, – с мрачной ухмылкой произнес Игорь.
Когда он подошел к двери, из гроба уже валил белый туман.
– Я – пожилая женщина, – сказала матушка, обводя толпу мрачным взглядом. – Неужели никто не предложит мне присесть?
Мгновенно откуда-то притащили скамью. Матушка села и впилась взглядом в графа.
– Итак, о чем вы тут говорили?
– Эсмеральда… – улыбнулся граф. – Наконец-то ты к нам присоединилась. Зову крови невозможно сопротивляться, ведь верно?
– Надеюсь, – сухо откликнулась матушка.
– Мы уйдем отсюда вместе, госпожа Ветровоск.
– Ты отсюда никуда не уйдешь, – сказала матушка и снова принялась помешивать чай.
Вампиры не сводили глаз с ложечки.
– У тебя нет выбора, ты обязана мне повиноваться и сама прекрасно это знаешь, – сказал граф.
– О, выбор есть всегда, – возразила матушка.
