Алексей Калугин - Галактический глюк
Парень, прищурившись, внимательно посмотрел на Вениамина и вдруг хлопнул в ладоши, а потом звонко ударил себя по коленкам.
– Он! – заорал парень, указывая на Вениамина вытянутой рукой. – Ты помнишь, Диодор! – крикнул он, обращаясь к своему приятелю. – Это же тот самый мэнш, шо из «Ультима Эсперанца» сбежал!
– Ну ты гуторишь, – недоверчиво покосился на парня Неслух.
– Точно! – снова хлопнул себя по коленкам тот. – Он!
Парень подскочил к Вениамину, схватил его за плечи и как следует встряхнул.
– Ну! Ведь ты же?
– Я, – смущенно потупил взгляд Вениамин.
– Найн, не он, – авторитетно заявил тот, которого звали Диодором. – Тот повыше был.
– Хай, он же! – видимо, от избытка чувств, парень в майке-сеточке ткнул Вениамина кулаком в плечо. – Я этого ни в жисть не забуду! Надо же! Из «Ультима Эсперанца» никому прежде сбежать не удавалось! Слухай, бади, – в доверительном тоне обратился он к Обвалову, – ну ладно, из камеры ты выбрался, дверь блока открыл, ну а дальше-то як? А? Куда дальше-то?
– На крышу, – ответил Вениамин, не вдаваясь в подробности.
– А с крыши-то як? А, бади?
– С крыши по веревке.
– Ну ты даешь, бади! – парень снова попытался было дружески ткнуть Вениамина кулаком, но на этот раз Обвалов успел перехватить его руку.
– Не он это, – снова заладил свое Диодор. – Не он.
– Хай, як же не он?
– С тем мэншем вместе Порочный Сид ушел, – Диодор обошел Вениамина кругом и заглянул ему в лицо. – Ты Порочного Сида ведаешь?
– А то як же, – усмехнулся Вениамин. – Он в флаере сидит.
– Хай, ну?
– Вот тебе и ну, – Вениамин повернулся к «капле» и махнул рукой. – Фред, выпускай Сидора!
Вновь по левому борту «капли» открылась дверь, и на пластиковый пляж выпрыгнул Сидор.
– Точно, Сид! – парень в сетчатой майке ладонями выбил короткую дробь у себя на груди. – А ты шо гуторил? – повернулся он к приятелю. – «Не он! Не он!»
Диодор что-то невнятно пробурчал в свое оправдание и потопал прочь, в сторону прохода.
– Слушай, Сид! – парень в майке-сеточке, похоже, вообще не мог говорить иначе, как на повышенных тонах. – А ты ведаешь, шо тут твой дядя Юксаре? Ему як рассказали, шо ты из «Ультима Эсперанца» сбежал, так он с тех пор ходит надутый, шо твой индюк. Гуторит: «Вы еще про моего Сидора послухаете!»
– Ну шо, – обратился Вениамин к Неслуху, который уже спрятал автомат за спину. – Веди, Вергилий.
Глава 20
Ознакомившись с которой, читатель сможет узнать краткую историю Соломона Гнилицы, а также воочию убедиться в том, что не все то золото, что блестит, и, соответственно, наоборот
Великий Магистр осуществляет поклонение Сидуну и Уркесту. При нем существует Великая Магистратура, призванная помогать ему в деяниях его.
Устав Ордена поклонников Хиллоса Оллариушника.Изначальный вариант. Раздел «О Великом Магистре»– Пришлось погорбатиться, шобы привести все туточки в божеский вид. Главная-то проблема заключалась в том, шо оллариушники должны мозговать, мол, на Мусорном острове все, як прежде. А у них ведь спай-сателлиты, – Неслух покрутил пальцем, указующим наверх, где меж изломанных краев прохода виднелась узкая полоска неба. – Поэтому сверху остров должон глядеться шо твоя мусорная куча.
Бородач засмеялся, полагая, что шутка удалась.
Вениамин смотрел не на небо, а на стены прохода, сложенные из больших прямоугольных блоков залитого герметиком прессованного мусора. Фредриксон уже выдал информацию насчет того, что, по оценкам специалистов, в таком виде токсичные отходы могут храниться столетиями, впрочем, это не снимает проблему их полной утилизации в дальнейшем.
– И як давно вы за это взялись? – спросил Вениамин.
– За шо? – не понял Неслух.
– За очистку Мусорного острова.
– Ну, ежели ссыльных сюда начали направлять роков пять назад… – бородач ненадолго задумался, прикидывая что-то в уме. – Первые-то помирали шибко быстро из-за ядохимикатов всяких, – Мирослав Неславович выразительно похлопал ладонью по стене прохода. – Ну а опосля, значица, сообразили, шо к вопросу сему треба с умом подходить. – Неслух огладил ладонью бороду, довольный тем, как ловко ему удалось завернуть фразу. – Я на острове, почитай, три року без малого. При мне туточки уже полный порядок был.
Последнюю фразу Неслух произнес так гордо, словно чистота и порядок, царящие на Мусорном острове, были исключительно его заслугой.
Они уже минут десять шли по узкому проходу. Вначале проход вел прямо, затем почти под прямым углом повернул направо. Время от времени он пересекался с другими проходами, ведущими куда-то в неведомые глубины Мусорного острова.
– Люди живут по всему острову? – поинтересовался Фредриксон.
– Найн, – отрицательно махнул рукой бородач. – Все боле туточки, на восточном берегу. В центре острова площадка для приема мусора. А на севере – тэхасики.
– Какие еще тэхасики? – не понял Вениамин.
– Мини-заводы, – перевел Сид.
– Ну, хай, – кивнул Неслух. – Тэхасики по переработке отходов.
Вениамин не знал, что сказать. Он полагал, что встретит на Мусорном острове разрозненные группки несчастных, голодных людей, влачащих жалкое существование и из последних сил борющихся за выживание. Признаться, у Обвалова даже сомнения были, жив ли еще пресловутый Юксаре, сосланный полгода назад. А вместо этого – цивилизованное общество, способное самостоятельно обеспечить собственное существование. Понятно, что до Первого континента обитателям Мусорного острова не было никакого дела. Удивительным было то, что оллариушники даже не подозревали о происходящем у них под боком.
Двое ребят, призванные для опознания Вениамина, отстали где-то по пути, и теперь их единственным провожатым был бородач, которому весьма льстило, когда к нему обращались по имени-отчеству – Мирослав Неславович. Подозрительность и напускная суровость Неслуха тотчас же улетучились, едва он уразумел, что задержал не кого-нибудь, а человека, известного на Мусорном острове почитай каждому. Ссыльные, прибывшие с последней партией, только и рассказывали о мужике, который мало того, что поднял бунт во втором тюремном блоке «Ультима Эсперанца», так еще и ухитрился сбежать под шумок. Теперь Мирослав Неславович был мил, приятен и обходителен с гостями и даже в какой-то степени горд, что первый встретил их на берегу.
– А шо, берег тоже специально засыпан пластиковыми болванками? – поинтересовался Вениамин.
– Ну, хай, – с готовностью ответил Неслух. – Меж прочим, особый пластик заказывали, нетоксичный, шобы никакого, разумеешь, ущерба экологии.
С помощью интерфона – теперь у Вениамина уже не было вопросов на счет того, каким образом на Мусорном острове осуществляется локальная связь, – Неслух связался с кем-то из руководства, и теперь они направлялись туда, где была назначена встреча. Место это Мирослав Неславович называл Тропическим садом. Вениамин полагал, что в названии кроется немалая доля преувеличения – он рассчитывал увидеть в лучшем случае несколько чахлых кустиков, растущих на мусорных кучах. Поэтому, когда Неслух остановился и сказал:
– Пришли, – Вениамин приготовился выдать подобающую случаю долю восторгов, дабы не обидеть хозяев.
Неслух откатил в сторону дверь, замаскированную все под те же мусорные брикеты, – не зная, где она находится, ни за что не найдешь, – и, в лучших традициях гостеприимства, вытянул руку, предлагая гостям войти первыми. Вениамин переступил порог и замер, пораженный увиденным. Сделав всего лишь шаг, он оказался в джунглях, среди неуемного буйства тропической зелени. То, что он видел, казалось невозможным! Деревья со стволами в два обхвата возносили свои кроны… Да к небу, черт возьми! Глядя вверх, Вениамин не мог поверить, что над ними не настоящее небо, а лишь искусная имитация. На цветущих лианах, оплетающих деревья, сидели большие разноцветные птицы и негромко переговаривались меж собой, подозрительно поглядывая в сторону гостей на удивление умными глазами. Из густой травы поднимались высокие стебли цветов, бутоны которых были похожи на перемаргивающиеся друг с другом разноцветные фонарики. А в двух шагах слева от Вениамина на траве лежал огромный цветок, похожий на тигровую лилию, но только диаметром в полтора метра. Вениамин ощущал даже легкое дуновение ветерка, напоенного запахами цветов, трав и слегка подопревшей листвы.
Обвалов подошел к ближайшему кусту, усыпанному, точно блестками, крошечными серебристыми цветочками, и осторожно помял двумя пальцами узкий листок. Растение было настоящее!
– Между прочим, все растения не местные, – констатировал дотошный, как всегда, Фредриксон.
– Это я и сам уже понял, – вопреки стараниям Вениамина, голос его прозвучал несколько растерянно.
Ну никак не ожидал он, что заявленный Мирославом Неславовичем Тропический сад и в самом деле окажется садом.
