Владимир Михальчук - Клыки на погонах
Смотрю на тучу, которая уже целиком поглотила небосвод. К лесу мы еще не приблизились, а гроза уже тут как тут. Очень плохо. Чувствую как предательски дрожат руки. Мне не страша ни буря, не боюсь урагана. Но выдержать массу холодной воды, низвергающуюся на тебя за шиворот? Никогда!
Чтобы унять свой страх, оборачиваюсь к Эквитею и пытаюсь что-то сказать. В тот же миг недалеко от нас ударяет молния. Фамильный демон мне под хвост! А я ведь еще несколько секунд назад размышлял над тем, чтобы спрятаться от дождя под укрытием этой толстой липы. Или это осина? В темноте не разобрать.
Разряд попадает прямо в дерево, куда-то посредине ствола. Несчастное деревце взвизгивает, будто живое. Ветви на самой верхушке мгновенно вспыхивают как факел. Ствол трещит и разваливается напополам. Остается острый обрубок, указывающий в небо. Пылающая крона медленно заваливается вниз, лишенная основания. Дистанцию небольшая, к нам доносится запах гари.
Тут же начинает хлестать. Дождь поливает нас щедро, мой комбинезон промокает за считанные секунды. А ведь техники божились, что в этом одеянии спокойно можно просидеть полчаса под водой. Или они имели в виду, что оно не разойдется по швам? Разбойники.
— Что ты собираешься делать дальше? — спрашивает король.
Действительно: бесстрашный рыцарь. Говорит совершенно спокойным и твердым голосом. Почему-то не сомневаюсь, что и пальцы его не дрожат. Можно подумать, каждый день совсем близко от него ударяет молния.
— Собрать вместе всех троих, связанных с магией Творцов, — отвечаю так, чтобы он не услышал нотки слабости в моих словах.
— А дальше?
— Дальше разберемся.
— Плохой из тебя боец, — медленно сообщает Эквитей. — Воин должен планировать на несколько ходов вперед.
Вот дать бы ему сейчас по шее. А потом схватить за шкирки и макнуть головой в придорожную канаву. Благо, там сейчас бурлит довольно много воды.
— Можно подумать, что ты планировал какие-то шаги, когда притворялся безусым юнцом, — рычу на него.
Он молчит, но хмурится. Я же продолжаю его поносить:
— Ты наделал массу ошибок, которые сейчас нам придется расхлебывать.
— Например?
Вот! Я, наконец, добился успеха. Голос монарха подрагивает. Правда, от злости, а не от страха.
— Для начала мог бы навести справки: что же случилось с вашим солнцем. А не протирать кольчугу на заднице, сиживая в столице. Хоть бы в библиотеку сходил, что ли… Или со Слимаусом пообщался. Мог еще раньше узнать об опасности!
— Я и так многое сделал, — отвечает он.
А рука, смотрю, так и налегает на рукоять меча. Я молчу, потому он продолжает оправдываться.
— Поймал всех магов, заставил их говорить…
— И многое узнал о цвете их белья, заговорах в какой-нибудь магической академии и про то, кто с кем спит, — бросаю ему насмешку.
Эквитей угрюмо кивает.
— А что же со зверьем? Зачем было так неосмотрительно переться под когти и клыки, если спокойно мог расстрелять зверей с высоты городских стен?
— Это традиция, — отвечает он. — Все мои предки выходили на бой, а не отсиживались в осаде.
— И где теперь твои предки? — подначиваю, но понимаю, что против древних заветов не пойдешь. Так построен человек. — Все твои деды-прадеды, небось, валяются в фамильных склепах.
— Не оскорбляй меня! — он подается вперед. — Ты, пришелец, из далекой страны, не имеешь права указывать мне на ошибки. Я королевской крови! Хотя, вероятно, я малость недооценил мощь этих чудовищ…
— Малость, — фыркаю и умолкаю. Моя душа поет, мне удалось вывести его из себя. А для любого оборотня истинное наслаждение — поиздеваться и возвыситься над собеседником. — Давай, что ты там хотел сказать.
Он глотает воздух. Дождь барабанит по его золоченому шлему, и мое настроение еще больше улучшается. Хорошо, что я таки не нацепил себе такой же. Подозреваю, королю и Прассу не очень весело в своих доспехах. Вода стучит по металлу не хуже, чем молотки по наковальне. Так и оглохнуть недолго.
Взрывы на небосводе учащаются. Кажется, что гром звучит теперь бесперебойно. Все вокруг освещено, как днем. То тут, то там падают молнии. Довольно близко от нас. Что-то мне нехорошо.
Сохраняю на лице беспристрастность, но пальцы в ботинках непроизвольно сжимаются. Эта вода и серебряный оттенок грозового неба. Ненавижу! И боюсь…
— Мне кажется, что самым правильным выходом будет изменить Закон! — кричит Эквитей, стараясь переорать раскаты грома.
— Каким образом? Если память не изменяет, подобные правки можно вносить только раз в пятьсот лет! — я тоже кричу. По-другому невозможно.
Ливень бьет нещадно. Наши спутники нагибают головы и двигаются быстрее. Даже ослик перепугано всхрапывает и перегодит на мелкую рысь. Все живые создания боятся грозы. А уж оборотни подавно.
— Пока вы нажирались на моей кухне, — в крике монарха ощущается осуждение, — я ходил в библиотеку.
— Ну?
— В старых книгах сказано, что человек может отменить свое желание, просто перечеркнув его!
Проклятый дождь. Хорошо, что я в Личине человека, а не кошачьей. Бедная моя шерстка насквозь бы промокла. Бедненький хвостик: вырвался из-под липучки, скрутился спиралью и спрятался в штанине. Я сейчас сидел бы где-нибудь на дереве, отчаянно вцепившись когтями в мокрую кору, и мяукал бы…
— В самом деле? Законы может переписать родственник? Или тот самый, кто делал первую запись? — эта информация вытаскивает меня из размышлений о вреде ливней.
— В том и закавыка. Изменения по силам только писавшему.
— Тогда отбрось эту идею как глупую, и двигаемся дальше! Этот твой Тугий давно кормит могильных червей.
— Но я надеюсь, что близкие по крови люди имеют право отменить…
Буквально в двух метрах от нас грохается разряд. Молния обжигает траву и оставляет в земле глубокую обугленную рану. На несколько мгновений становится так горячо, словно на пляже Черного озера в полдень летнего дня. Доспех Эквитея покрывается черным нагаром. Воняет паленой шерстью. Подозреваю, что брови мои сожжены. Фамильный демон мне под…
И тут меня осеняет. Словно бы небесное электричество хлестнуло не по земле, а грохнулось прямо мне на макушку.
— У вас есть некроманцеры? Или некроманты по-другому?
Король непонимающе смотрит на меня. Кажется, он уже привык, что я частенько выражаюсь странными словами.
— Злые колдуны, которые разговаривают с мертвыми, — приходится объяснить.
— Валом, — горько усмехается он. — Никак вывести не можем.
— Где ближайший?
Эквитей почесывает подбородок:
— Примерно с два тримпла впереди есть хутор. Последнее поселение перед Гугиной рощей. Там наверняка обитает какой-нибудь колдовской злодей.
— А поточнее?
— Слимаус! — призывает монарх. — Подь сюда!
Звездочет шлепает по грязи, возвращаясь. Он сутулится так, словно с неба падает не дождь, а по меньшей мере пудовые камни. Совсем хилый. Впрочем, такая длинная мантия весит немало, особенно если учитывать, что она набрала воды.
Объясняю парню суть задачи:
— Определи, есть ли в ближайшем поселке колдун.
— Как? — всерьез возмущается Слимаус. — Не видно ни одной самой маленькой сияющей звездочки.
— Быстро! — рявкает Эквитей. — Мне плевать на твои недостатки! Чтобы мигом мне здесь оказался чародей!
Астролог покорно брякается на колени и начинает что-то чертить на промокшем листе. Интересно, ему обязательно сидеть, когда составляет гороскопы? Это ритуал или производственная необходимость?
— Есть, — через некоторое время говорит он. — Но одновременно и нету…
— Это как? — хватаю парня за шиворот и приподнимаю лицом к себе.
Слимаус напоминает мокрый куль пшеницы. Такой же бесформенный и тяжелый.
— Колдун там некий живет, но сейчас его нет на бренной земле.
Не стараясь глубоко вникать в философские размышления звездочета, я отшвыриваю его прочь. Задача у меня ясная. Если догадки верны, то мы с Ходжой можем выполнить задание и спокойно вернуться обратно в Валибур.
— Вперед.
Мы сворачиваем с тракта и двигаемся по узкому проселочному пути. Дорога состоит из грязи и еще раз из грязи. Камни почти не встречаются, только вязкая жижа. Поселок, видимо, не является важным стратегическим пунктом. Потому владыка Преогара не позаботился о его процветании.
— Кому нужен какой-то там хуторок на парочку хат? — словно услышав мои мысли, говорит Эквитей.
Он выбирается из глубокой лужи, куда только что умудрился упасть. Грязь потеками стекает с него, дождь споро смывает остатки грунта. Горностаевая накидка превратилась в хлюпающий комок, из сапог выливаются каскады темной воды. Но вид у Эквитея все равно королевский. У этих высокородных граждан всегда такой вид. Весь в дерьме, а выглядит так, словно бы только что вышел из зала заседания лордов.
