Руслан Белов - Муха в розовом алмазе
– Ничего ты не понимаешь. Мы ведь ткачи будущего... Мы ведь создаем канву...
– Тихо! – перебил я Синичкину, услышав снаружи невнятные голоса.
По дороге поднимались люди. Они переговаривались, и мне удалось различить три или четыре голоса. Говорили по-русски, чисто говорили, за исключением одного, судя по акценту – таджика по национальности.
– Товарищ старший лейтенант, смотрите, следы какие-то появились! – вдруг воскликнул мягкий баритон Синичкина сделалась бледной.
– Странные какие-то следы, – проговорил, по-видимому, старший лейтенант. – Как будто кто-то полз или катился.
– И уполз куда-то вниз... – сказал первый голос.
– Спустись метров на десять, вон, под ту скалу, посмотри, – приказал второй голос и первый голос, клацнув затвором автомата, начал осторожно спускаться прямо к нашей пещере.
Синичкина побледнела еще круче; сомнамбулическим движением нащупав мешочек с алмазами, сунула в него руку и так застыла. Неподвижные ее глаза сверлили простиравшийся напротив Гиссарский хребет.
– Тут кто-то шел, – испуганно сказал первый голос, спустившись с дороги метров на пять, то есть на половину расстояния до нашей пещеры. – Даже не шел, а прыгал, как бы на цыпочках. Козел, наверно, горный.
– Наш гора много сумасшедший человек ходит, савсем дикий, – занервничал сверху третий голос, наверняка проводник из местных. – Бывший салдаты Али-Бабай много сумас ходил, теперь гора ходит, баран, человек ворует, девичка молодой тоже ворует. Мой жена Гюльчехра прошлый год украл. Хороший женщина был, красивый, весь зуба золотой. Я ее отец двадцать баран калым платил, деньга давал, а он украл.
– Врешь ты все! – занервничал первый голос. Солдат, которому он принадлежал, остановился метрах в двух от устья нашей пещеры. Еще два-три шага и он увидел бы меня, а потом и Синичкину.
– Почему врешь ты все? – обиделся проводник. – Там два метра вниз один дирка в камень этот болшой есть, там прошлый год всегда один человека с красный глаза сидит. В этот места давно человек не ходил, баран не гнал, этот человек всех пугал.
– Слушай, Вась, не ходи туда, ладно, а то описаешься, – разрешил лейтенант неспокойным голосом. – Брось гранату для профилактики и возвращайся.
Синичкина стала белой, даже глаза ее, теперь смотревшие на меня, казались заплывшими бельмами. А я, парализованный ими, не мог ничего делать. Лишь в мозгу в такт пульсу стучала мысль: "Если через секунду не крикнуть или не скатиться вниз, то смерть мою даже глупой не назовешь, разве что идиотской".
Но я не рванулся вниз и не закричал – всю пещеру и все пространство перед ней заполнил вязкий страх Синичкиной. И по нему, по этому страху летела брошенная по кривой граната.
4. Банда Чернова опасна. – Джек Кеннеди выбирает историю. – Северодвинск, Николашечка и старый оскал. – Почему Александр Македонский завоевал Персию и Согдиану.
Я видел, как летела граната, набитая моей смертью.
Кто такого не видел и представить себе не сможет, как медленно она летела на фоне альпийских лугов и скал Гиссарского хребта, летела, чуть вращаясь, так медленно, что я мог разглядеть не только насечки на ее корпусе, но и резкие царапины на зеленой защитной краске. Увидев эти царапины, я спросил себя: "А что собственно ты варежку разинул?" И погасил гранату ударом ладони сверху. Взорвалась она снаружи, сантиметров на двадцать-тридцать ниже уровня почвы пещеры и лишь несколько осколков ударило в своды над нами. Бравый солдат Вася в это время уже бежал к своим.
– А был там этот красноглазый, – поднявшись на дорогу, сказал он другому солдату. – Здоровый такой... Сейчас сидит, наверное, охая, а евойная баба Гюльчехра пинцетом из него осколки выковыривает. Ничего, сойдецкая баба. Светленькая и голубоглазая. Сходи, посмотришь?
Все засмеялись, а лейтенант хохотнул:
– А что вы делать будете, когда с Черновым и его ребятами столкнетесь? Памперсов-то я не захватил?
– Пока мы до штолен дойдем, их снайперы перестреляют, – ответил солдат Вася не вполне уверенно.
Постояв, перекуривая, еще минут пять, солдаты ушли к штольням.
* * *– М-да, давно я так не боялся, – признался я Синичкиной, когда звуки их шагов растворились в шелесте реки. – Меня, значит, ищут. Меня и мою банду. Замечательно! В газеты попаду, пальцем будут показывать. Не хочешь погадать мне на будущее?
– Зачем? – спросила Синичкина. Черные ее глаза были пронзительными как никогда.
– Ну, хотелось бы знать, чем все это кончиться...
– Я знаю, чем все это кончится...
– Ну и чем же?
– Не скажу. Понимаешь, всегда существует несколько вариантов личного будущего. И когда человек узнает их, он, как правило, выбирает не самый лучший, как Распутин или Кеннеди, например.
– Джон Кеннеди? Ты ему гадала!!?
– Обижаешь, Женечка, мне двадцать пять с хвостиком всего. Мамочка моя ему гадала...
– Ну, ты даешь! Расскажи.
– А что рассказывать? Шебутной он был, этот Кеннеди. Больной весь с детства, но бабник. К нему в Белый дом даже родственники стеснялись ходить, ну, кроме брата Роберта, конечно, такой там треск стоял. Политик он был аховый, с гангстерами спутался – хотел с их помощью Кастро убрать, с Мэрилин Монро путался, с наркотиками, с секретаршами, с проститутками. Короче, очень его интересовало, как все это будет выглядеть в прессе и в сердцах налогоплательщиков после того, как он на заслуженный отдых уйдет. Ну, и нашел с помощью друга Фрэнка Синатры мою мамочку, тогда она в Штатах, в Голливуде, практиковала. Правда, первым пунктом на повестке встречи у него стоял другой вопрос – начинать из-за Кубы ядерную войну с Россией или нет? На этот вопрос мамочка и без алмазов ответила, все-таки полковником КГБ была, причем звание подполковника ей присвоил сам Лаврентий Берия за срыв германской ядерной программы. Именно она, а не выдуманный Штирлиц, эту программу в тупик завела...
– Шутишь! – удивился я. – Сколько же лет твоей матери в середине сороковых было? Лет десять?
– Под тридцать, а когда с Кеннеди встречалась – под пятьдесят. Меня она родила в шестьдесят.
– Шутишь! – вновь удивился я.
– Мы стареем поздно. Ты слушать будешь?
– Все, молчу, рассказывай дальше.
– В общем, после того, как Джек сходил приказать бомбовозы на базы вернуть, они...
– Они в Овальном кабинете любовью занялись...
– Да. Мамочка моя выглядела получше это глупышки Мэрилин, а Джекки[43] с детьми как раз на даче в Глен-Ору была, она всегда там от блудливого мужа пряталась. Кеннеди маме не понравился, он бронзовой болезнью страдал, и весь с ног до головы был в пигментных пятнах, да и спина у него здорово побаливала. Но галочку в биографии ей было приятно поставить.
Второй вопрос Джон Кеннеди задал, укрепившись во мнении сходить по второму разу. Нехилый такой вопросик: как сделать так, чтобы остаться в сердцах и памяти американцев если не великим, то весьма знаменитым президентом?
И развивил свой вопрос в интересующую его сторону: мол, если бы Авраама Линкольна не убили, то он, невзирая на свою бурную политическую деятельность, остался бы в памяти американцев рядовым президентом и вряд ли бы его портрет попал на весьма популярную в свое время однодолларовую купюру.
Ну, мамочка моя, естественно поняла его и стала ворожить: зажала алмазы в кулачке и приказала Джеку ее ударить. Кеннеди ударил (мамочка предупредила его, что по второму разу она мазохистка). Удар слабый получился, но мамочка в ударе была (Синичкина усмехнулась получившемуся каламбуру) и ее все равно озарило. И выдала она президенту (уже в постели) три варианта будущего.
Первый вариант реализовывался в случае безвременной смерти Мэрилин Монро. По этому варианту президентскую гонку 1964 года Кеннеди проигрывал Джорджу Ромни, принципиально честному губернатору штата Мичиган. Проигрывал из-за того, что в ходе выборов проливались на свет некоторые обстоятельства смерти Монро, а точнее обстоятельства сведения ее в гроб агентами, подосланными Робертом Кеннеди через подставных лиц. После этого проигрыша клан Кеннеди, как политическая сила, переставал существовать.
Второй вариант истории Джона Кеннеди реализовывался в случае провала попытки убийства Мэрилин Монро. По нему актриса доживала до девяноста пяти лет, а Джек не выдвигал свою кандидатуру на второй срок по причине резкого ухудшения его психического и физического здоровья. В результате этого ухудшения вместо него кандидатом от демократов избирался Роберт Кеннеди. Он легко переигрывал Барри Голдуотера и становился 36-м президентом США. В ходе выборов некоторые болтливые помощники Бобби[44] утверждали бы, что их босс фактически избирается на второй срок, так как в предыдущие четыре года был главным советником и вдохновителем своего брата. То есть фактически руководил за него страной.
