Анастасия Завозова - Таран и Недобитый Скальд
— Пощади! Все, что хочешь, сделаю, только не зови эту… эту… маньячку психованную, эту пиратскую копию Клары Цеткин, эту дуболомную бабищу!
— Будешь меня слушаться? — грозно спросила я.
— Ой, буду, буду! Уже побежал за лопаткой! — Ула в один момент испарился из моей комнаты, оставив меня размышлять о том, почему во все времена мужчины не любили и не любят феминисток. Уж, кажется, такие милые девушки, а вот поди ж ты!
Под моим окном раздался странный звук. Я заинтересовалась, какое живое существо может издавать такие звуки, и высунулась в окно. Оказалось, что это просто Шандор, пытающийся запихать себе в рот сразу все пальцы и при этом заговорщицки посвистеть. Похоже, бедный парень уже давно маялся на кладбище, возбуждая вполне оправданные подозрения у Миклоша, который вместе со своей берданкой засел в кустах и внимательно наблюдал за Шандором. Да, судя по всему, дед решительно настроен налупить нам полные ягодицы соли. Оставалась, правда, маленькая надежда, что вместе с дедом в кустах скромно засела и бутыль сливовицы…
Я помахала Шандору и принялась усердно тыкать пальцами и всем, чем можно, в направлении затаившегося в кустах Миклоша. Шандор обернулся, приметил деда и тут же, сделав невинное личико, принялся изображать праздно гуляющего светского повесу. Но старого кагэбэшника (опять нечаянно вырвалось) не обманешь! Ни один листик не шелохнулся — дед решил сидеть до упора! Шандор, насвистывая какую-то песенку, переполз в ближайший лесок и исчез там.
Я затворила окно. Если дед так и собирается торчать в зарослях бузины, то мы вряд ли сможем беспрепятственно шарить по кладбищу. С другой стороны, дедушка может сидеть в кустах и по своим, сугубо личным причинам, и тогда мы можем на кладбище хоть в толкинистов играть, дед не покинет убежища. В любом случае надо быть осторожными и при первом случае отправить старого ветерана охранной службы на заслуженный покой.
Я медленно пробиралась вдоль замковой стены по направлению к лесочку, в котором окопался Шандор. Ага, вон и они, голубчики! Ула с лопатой и Шандор с фонарем. Я приветственно замахала им рукавами, и тут случилось что-то непонятное. Ребята побросали все, что у них было в руках, и как две перепуганные самки кенгуру ломанулись в разные стороны. Я остановилась и помахала им опять, при этом еще и подпрыгнув. Шандор упал в обморок, зато Ула свесился с векового дуба, куда он забрался за считанные секунды, и дрожащим голосом спросил:
— Кто ты?
— Нюрочка, дурочка с переулочка! — разозлилась я. — Долго я вас по кустам собирать буду?
Ула свалился с ветки и с радостью выпалил:
— А, это ты! А нам показалось, что это привидение!
— Чье? Невинно умерщвленного Пьеро? Головой надо думать! Здесь других привидений, кроме меня, отродясь не бывало!
— А та девушка? — настырно напомнил Ула. — О ней ты забыла?
— Да сколько тебе раз повторять — склероз у нее! Она к нам один раз прилетела и тут же адрес забыла. Конечно, если ты, случаем, не заныкал ее души… Ладно, пойдем соберем Шандора, а то пацан, кажется, надолго отключился.
Шандор ухитрился в полуобморочном состоянии залезть в огромное дупло большого бука и там замаскироваться под трухлявую древесину. Мы бы вовек его не нашли, если бы он сам не очнулся и не начал тихонько попискивать. Вытащив импровизированного дятла из дупла, мы прислонили его к дереву, а сами тем временем собрали разбросанные свечи, нашли лопатку и стеклянный колпак фонаря.
Шандор немножко пришел в себя, нашарил в кармане яблочко и принялся деловито его хрупать, наблюдая за тем, как мы ползаем по окрестностям.
— И вот там еще свечечка… Да-да, под тем кустом! Ах, милая Павла, как вы нас напугали! Но теперь все в порядке и нам надобно разыскать вход в подземелье и склеп.
Ула поднял голову от лопатки и удивленно спросил
— А вы что, не знаете, где это?
— Не-а! — беззаботно откликнулся Шандор, но видя, как угрожающе Ула сжимает в руках лопатку поправился: — Ну, то есть, я не знаю его точного местонахождения, но он где-то в этой части леса.
Что было дальше, вы, конечно, догадываетесь Мы расползлись по всему лесочку и принялись внимательно оглядывать землю и всякие подозрительные дупла в поисках этого самого входа. Минут двадцать мы как полупьяные кроты в поисках заветной норки только что не тыкались носами в землю. Наконец мы столкнулись носами на небольшом лысом пятачке в глубине леса и с грустью констатировали, что ничего не нашли. Шандор расстроился:
— Но ведь этот вход где-то неподалеку! — он топнул ногой. — Где-то зде-е-е-есь!… — и Шандор с воплем по уши ушел под землю. Ула с истинно скандинавской неторопливостью и меланхоличностью поправил покривившийся фонарь и спокойно произнес:
— А вот и вход.
— Шандор, лапушка, вы не ушиблись? — обеспокоенно спросила я, пытаясь нащупать в темноте хоть какую-нибудь часть его тела.
Шандор с сияющим личиком, перемазанным землей, высунулся из дыры и объявил:
— Со мной все в порядке! Прошу вас проследовать за мной, здесь очень удобные каменные ступени. И очень холодные, — добавил он грустно. — Я на них сижу.
— И куда это вы собрались? — вдруг поинтересовался кто-то из темноты гадким голосом.
— А у нас фиеста! — ляпнула я, после того как мое сердце вылезло у меня откуда-то из слепой кишки.
Ула застыл с фонарем как памятник жертвам французской революции. Шандор прищурился, вглядываясь в того, кто нас застукал:
— Золтан, братец! — заныл он. — Ну что тебе здесь надо? У тебя же мигрень.
— Нет у меня никакой мигрени! — огрызнулся Золтан. — Я специально больным притворился, чтобы вы подумали, что я вам не помешаю. Ох, Шандор, что ты еще хочешь натворить?
— Я всего лишь хотел показать нашему гостю и милой Павле семейный склеп, — надулся Шандор. — Что в этом плохого? Что ты меня преследуешь?
Золтан внезапно пробормотал:
— А я… может быть, с вами хочу…
Опаньки! Вот это Золтан! Наш человек! Шандор расплылся в улыбке:
— Брат! О чем речь! Лезь в дыру!
Упрашивать Золтана не пришлось, и он весьма ловко исчез под землей. Шандор галантно подал мне ручку и затем как бы невзначай протянул ее и Уле. Рыжик предпочел притвориться слепым и шумно пролез мимо Шандора, значительно расширив отверстие в земле.
Ощупью мы спустились на несколько ступенек вниз, и тут Ула зажег первую свечу, аккуратно поместив ее в стеклянный фонарь. Мы находились в длинном коридоре с высокими каменными стенами, конца и края которому видно не было. Ну, скажу я вам, антураж на уровне! Режиссеры ужастиков такие вот подземелья за большие денежки снимают в почасовую аренду. Когда я представила, какие бабки на этом можно было слупить, мне стало плохо. Такое богатство пропадает! Ведь даже в нашем городе старые катакомбы пятнадцатого века, находящиеся в состоянии тихого обвала, умудрились сдать в аренду американцам за такие деньги, что потом хватило на новые машины всем городским начальникам, и еще на ремонт всех городских дорог осталось.
— Павла, милая, вы побледнели, — раздался над ухом встревоженный голосок Шандора. — Вам плохо?
Я пришла в себя и ответила:
— Почти. Скорее идемте вперед!
Коридор, слава богу, никуда не сворачивал и не раздваивался, а тянулся однообразной прямой линией. Очень скоро стали попадаться разные двери. Каждую из них Шандор открывал ключом из большой связки, висевшей у него на поясе (неужели Фанни опять пострадала?!), и комментировал:
— Здесь замурована первая жена моего троюродного прадеда, воеводы Басора…
— Вторая жена моего троюродного прадеда…
— Третья жена…
— Четвертая… Ах нет, это первая теща моего троюродного прадеда. Он отличался горячим нравом!
Я шепнула Уле:
— Какой оригинальный способ развода! Золтан страдающе произнес:
— Шандор, ну неужели ты обязательно должен рассказывать нашему гостю об этих варварах!
— Кому варвары, а кому и предки! — парировал Шандор и продолжил: — Пыточная камера… Ой, какой миленький стульчик, утыканный иголочками! Золтан, может, подарим его Фанни? Вместе вот с тем скелетом, который на нем сидит. Как ты думаешь?
Я представила себе лицо Фанни, когда Шандор с невозмутимым видом преподнесет ей этот подарок, и фыркнула.
— Решено! — кивнул Шандор. — Захватим на обратном пути… Ой, вы только посмотрите, какая прелесть — мой троюродный прадед, точнее то, что от него осталось. Замурован здесь пятой женой.
Наконец мы вышли к тяжелой, окованной железом двери, которой коридор и закончился. Шандор покопался в связке ключей, вытащил громадный ключ, которому обзавидовался бы не только Карабас-Барабас, но и Буратино, и поковырялся им в амбарном замке.
За дверью оказался еще один длинный коридор, аккуратно уставленный саркофагами и гробиками вдоль стен. Запах там был какой-то аптекарский. Шандор сказал, что это от мышьяка.
