Пирс Энтони - Источник магии
– Береги себя, нимфа... Я вижу: такие приключения не для тебя. Мне очень хочется верить, что ты всегда и по-настоящему будешь счастлива и без того – со своими драгоценностями и делами. И будешь в безопасности.
Теперь от нее пахнуло запахом нагретых солнцем сосен – остро, свежо и опьяняюще. Эликсир избавил ее от хрипоты и теней под глазами, что появились, конечно, от вынужденной бессонницы. Теперь она была так же прелестна, как и в тот момент, когда он увидел ее впервые.
– Бинк! У тебя нет права прогонять меня!
Хамфри шагнул вперед – меч Бинка предупреждающе поднялся. Нимфа испуганно попятилась.
– Не беспокойся! – мирно произнес Волшебник. – Мы приближаемся к Источнику Магии.
Бинк насторожился – он не поверил словам Хамфри.
– Не вижу здесь ничего особенного!
– А ту скалу видишь? – спросил Волшебник. – Это магическая скала; за сотни лет она постепенно поднялась над поверхностью, пробив менее плотные слои обычных земных пород. На вершине она становится магической пылью. Это что-то вроде природной или магической перестройки земной коры. А зарядка ее происходит там, внизу. – Он опустил руку. – Она и есть Источник Магии.
У Бинка сильно забилось сердце.
– Да-а... – протянул он, но тут же вынудил себя задать вопрос: – А как она заряжается магией? Почему Коралл так упорно не подпускал меня к ней?
– Очень скоро ты узнаешь и это, – ответил Волшебник.
Он показал вход в природный, изогнутый тоннель-рампу, ведущий вниз.
– Ты ощущаешь, как здесь усиливается напряженность магии? Самый ничтожный талант приобретает тут мощь таланта Волшебника. Однако исключительно все таланты при непосредственном контакте с Источником почти полностью нейтрализуются. Как ни парадоксально, но кажется, будто никакой магии вообще не существует, – поскольку она не может быть правильно дифференцирована.
Для Бинка его слова прозвучали бессмыслицей.
Он продолжал спускаться за Волшебником, готовый в любой момент к новой измене, и прямо-таки колеей чувствуя сильнейшее давлении магии. Если бы светлячок сверкнул здесь хоть малюсенькой искрой, произошел бы взрыв, способный снести вершину горы! Да, без сомнения, они приближались к Источнику! Но не таилась ли где-то здесь ловушка?
Рампа вывела их в гигантскую пещеру; на дальней ее стене было высечено лицо Демона.
– Демон Ксант – Источник Магии, – как-то слишком обыденно проговорил Хамфри.
– Эта каменная маска? – недоверчиво покосился на Волшебника Бинк. – Что еще за шутки?
– Вовсе не шутка, Бинк. Без этого Демона наша земля была бы такой же, как Мандения, – землей без магии.
– Вот и все, что ты хотел мне показать?.. Неужели ты надеешься, что я поверил?
– Конечно, нет. Но выслушай объяснение. Только тогда ты сможешь понять огромную важность того, что видишь, и оценишь ту неизмеримую опасность для нашего общества, которую представляет твое присутствие здесь.
– Нет! – Бинк отрицательно покачал головой. – Я обещал выслушать – я выслушаю. Но отнюдь не обещаю, что поверю в твою историю.
– Ты поверишь – не сможешь не поверить. Но воспримешь ли – вот на что сделана ставка. Информация поступит к нам следующим образом: мы станем ходить по этому залу, пересекая несколько магических мыслевихрей Демона. И тогда поймем все.
– Не желаю больше никакой магии! – решительно заявил Бинк. – Хочу лишь узнать природу Источника!
– Узнаешь-узнаешь! – заверил Хамфри. – Тебе просто-напросто следует идти рядом со мной – и все. К сожалению, другого способа нет. – И он шагнул вперед.
Все еще полный подозрений и недоверия, Бинк последовал за ним – он не хотел отпускать от себя Волшебника дальше, чем на длину меча.
Неожиданно у него закружилась голова... Казалось, будто он падает. Однако под ногами оставалась твердая опора.
Он остановился. Необходимо было укрепить себя против новой опасности. Но что случилось? Новый приступ безумия? Если это ловушка...
Он увидел звезды. Но не жалкие пылинки, которыми усеяно ночное небо, а гигантские и чудовищно странные шары из пылающего, но не сгорающего вещества – возможно, из газа, более плотного, чем камень. Они были настолько далеки друг от друга, что и дракону не хватило бы жизни пролететь расстояние от одной звезды до другой. И столь многочисленны они были, что и человеку не достало бы его земного срока, чтобы их сосчитать. И все же – они виделись одновременно. А между этими исполинскими-маленькими и близкими-далекими, но несомненно существующими звездами летали всемогущие Демоны. Они проносились – здесь касаясь маленькой (огромной) звезды и заставляя ее мерцать; там притрагиваясь к большой (крошечной) звезде, делая ее тускло-красной; или время от времени заставляли раздуваться в ослепительной вспышке сверхновой. Это обиталище звезд было игровой площадкой для Демонов.
Видение потускнело... Затуманенный взгляд Бинка снова различил пещеру и огромное застывшее лицо Демона на стене.
– Ты вышел за пределы этого конкретного мыслевихря, – пояснил Хамфри. – Каждый из них чрезвычайно глубок, хотя и узок, также чрезвычайно. Ты понимаешь меня?
– Да...
Он сделал еще шаг и увидел очаровательную женщину-Демона, с глазами глубокими, словно водоворот у озерных демонов-актеров, и волосами, разметавшимися, подобно хвосту кометы. Она не была натуральной женщиной – ведь Демоны бесполы, они не размножаются, ибо – вечны. Хотя они вполне способны придать себе и пол – например, для развлечения. Да, они вечны – всегда были и всегда будут, по крайней мере до тех пор, пока в их существовании сохранится хотя бы какой-то смысл. Но, как было сказано, ради развлечения и разнообразия бытия они иногда разыгрывали вариации полов и принимали вид мужчин и женщин, существ среднего рода, а также нейтрального, либо анонимного полов. Им нравилось это – они развлекались.
В данный момент видоизмененный Демон был близок к категории «она» – иначе говоря, Бинк видел перед собой Демона-женщину, или – Демонессу.
– :"?+00'-//axN", – сказала она, сформулировав концепцию столь пространную, что сознание Бинка не смогло охватить ее. И все же он почувствовал, как велико ее значение, и был глубоко тронут.
Он вдруг ощутил внезапное непреодолимое стремление к... но подобное было бы ужасно отвратительным, если бы его высказать словами, то есть – если бы оказалось возможным или доступным для понимания. Да и... в конце концов, Демонесса не была все-таки истинной женщиной.
Бинк выбрался из мыслевихря и увидел Перл – бедняжка неподвижно застыла в центре другою мыслевихря. Губы ее были полураскрыты, грудь взволнованно поднималась и опускалась. Что там она сейчас переживает?.. Его охватило сразу несколько чувств. Прежде всего он испытал ужас от того, что ей, возможно, пришлось подвергнуться воздействию столь же грубой и извращенной мысли, как та, которая только что владела его сознанием – ведь она была невинной нимфой! Одновременно он ощутил и ревность – потому что она так увлеченно реагировала на кого-то другого. Ведь ей могли внушить идею, которую он уже изгнал из головы, – идею о непотребных чувствах к нимфе, которых на самом деле не испытывал; если он что и испытывал, то разве – одно лишь любопытство. Предположим, некий Демон мужского пола предложил... О ужас! Но какое, однако же, искушение...
Тут Хамфри двинулся дальше, и Бинк пошагал за ним. Теперь они вступили в Область Вечной Памяти, такую длинную, что она напоминала магическое шоссе, бесконечно простирающееся в оба конца. Линия взгляда в прошлое (хотя «взгляд» тут не совсем точное слово) исчезала в невообразимо далекой вспышке. Вселенная Демонов началась со взрыва и кончалась другим взрывом. А время и материя были только интервалом между ними. И оба взрыва были аспектами одной и той же Сущности. Эта вселенная была, бесспорно, совершенно чужда вселенной Бинка! И все-таки в коловоротах этого чуждого потока кажущейся бессмыслицы она представлялась достоверной. То была супермагическая структура для супермагических Демонов!
Бинк вышел из «мыслительного потока».
– Но какое отношение эти супермагические Демоны имеют к Источнику Магии Ксанта? – горестно спросил он; виденное и пережитое словно принизило и обессилило его.
Хамфри не ответил, а они уже были в новом, еще более сложном потоке.
«Если мы договоримся, то сможем увеличить наши A», – уловил он соблазнительную мысль Демонессы. Именно соблазнительную – уж настолько-то Бинк понял ее; хотя она, без сомнения, обладала уровнями, резонансами и символами настолько же бесчисленными, насколько бесчисленны звезды, и была такой же интенсивной, диффузной и смущающей.
«Моя формула – E(A/R)th, твоя же – X(A/N)th. То есть – наши A совпадают».
О, да! Это было хорошее предложение, если принять во внимание сложившуюся ситуацию: хотя остальные элементы их формул и различались, что не делало их соперниками.
