Дмитрий Беразинский - Приключения в мире «Готики»
— Пожалуйста. А что здесь за эликсиры? Особенно, вон тот, вишневого цвета, меня настораживает…
— Ох! — закатил глаза Риордиан, — это совершенно уникальное зелье. Такое у меня получается один раз в три года. И кому, как не вам его испробовать…
— Благодарю покорно! — вздохнул я.
— Да нет же! Оно совершенно безвредное! То есть, совершенно полезное! Сваренное на основе вытяжки из двух диаметрально противоположных по своему магическому действию субстанций, оно вобрало в себя свойства обоих! Иными словами, выпив его, вы одновременно получаете прирост к силе и аналогичный же прирост к своей ловкости. Понимаете? Ваши мышцы становятся не только крепче, но и быстрее управляются из мозга… понимаете, о чем я?
— Понимаю! Оно увеличивает скорость передачи нервных импульсов, — рассеяно отозвался я, не замечая, как у Риордиана от изумления начинает отваливаться нижняя челюсть.
Вообще, я в Новом Лагере уже набрал столько очков, что пора памятник при жизни ставить. Иначе при жизни в оракулы зачислят. Где это видано, чтобы Маги простого смертного называли на «вы»? Короля разве, да ведь тот вовсе не простой смертный. Риордиан еще раз внимательно глянул на меня и тихо спросил:
— Кто вы, или что вы? И откуда вы свалились на наши головы?
— Честно говоря, я сам до конца не понял, почему очутился здесь. Но, чтобы успокоить вас, скажу следующее: у себя в мире я был обычным человеком. Ничем не выделяющимся…
— Я понял! — торжественным шепотом провозгласил он, — Аданос избрал тебя для великой миссии!
— Никому этого не говорите, — кивнул я, — все последнее время меня не покидает чувство, будто меня используют самым беззастенчивым образом. И не только Аданос. Что там еще хорошего из зелий?
Алхимик шмыгнул носом и с трудом перевел стрелки своих мыслей.
— Да обычный набор. Одно зелье для увеличения магической энергии, а другое — для повышения общего уровня здоровья. Ну, и еще вышеупомянутое… прямо здесь пить будете?
— А то! Закуску резать не надо, так загоню!
Я вытащил пробку из вишневого флакончика и решительно опрокинул его в рот. В прошлый раз я говорил, что это лучше, чем женщина… черт подери, это вообще не имеет аналогов в мировой практике! Как будто мой скелет оплело эластичным бинтом — я ощутил каждый свой мускул, каждое сухожилие. Особенно ярким было впечатление в первые несколько секунд. Затем ощущение невесомости исчезло, осталась лишь легкая бодрость. Как будто и не таскался весь день по Колонии! Остальные эликсиры такого чувства уже не вызвали, но общую картину не испортили.
— И эти забирай тоже! — указал Риордиан на полтора десятка пузырьков, стоявших на алхимическом столике, — здесь как лечебные, так и восстановительные зелья. Рюкзак у тебя безразмерный, так что в тягость не будут.
— Когда это аптечка была в тягость? — удивился я, — спасибо, отче. Пойду я, что ли…
— Ступай себе. Удачи!
Сперва я хотел сразу же перенестись в Болотный Лагерь, но вспомнил, что меня хотел видеть еще и Кронос. Что этому надо? Может, амулетик вместо ордена навесит? Хороший амулет стоит ордена. И хоть за пивом без очереди не пропускают, но порой попадаются весьма полезные экземпляры. Взять уже упоминавшийся при нашей с Диего первой встрече амулет защиты от стрел, что нашел в развалинах Горн. Он с тех пор ходит без стрелкового оружия, полагаясь лишь на свой громадный топор — стрелы его практически не берут. Вот мне бы такой!
Кронос по-прежнему гулял вокруг горы магической руды. Нет, все-таки чугунные ноги у этих Магов! Не удивлюсь, если окажется, что они и спят стоя. А то и на ходу, как акулы. Но этот не спит вроде.
— Приветствую тебя, Маг! — сказал я, когда он намеревался прошмыгнуть мимо меня по своей малой кольцевой дороге. Что за юдово племя! Видит же, что пришел к нему, но топает мимо! Вот где осел!
— Здорово! — отозвался Кронос, останавливаясь.
— Сатурас сказал, что ты хотел меня видеть, — приходилось говорить намеками, ибо вполне возможно, что Маг успел позабыть о своем желании видеть меня.
— Конечно! — расплылся он в улыбке, — ты весьма помог нашему лагерю. И я, как Хранитель руды, хочу в знак благодарности поделиться с тобой малой ее толикой. Держи!
Он протянул мне увесистый мешочек и на мой недоуменный взгляд пояснил, что в нем ровно тысяча кусков руды. Вот это было уже по-царски. Не подачки Кор Галома и не грамоты от Гомеза — это было уже серьезно. Один раз в месяц рудокопу в Новом Лагере выдавалось пятьдесят кусков руды, чтобы тот мог расслабиться и посидеть в баре. Значит, мне подарили зарплату рудокопа за двадцать месяцев безупречной работы. Ценят, демоны!
Я вежественно поблагодарил, сделал умное лицо и, сославшись на усталость, ретировался в свою хижину. Руду я, конечно, пересчитывать не стал. Это было бы глупостью и отняло бы несколько часов времени. Что это я оправдываюсь? Хотелось пересчитать, не спорю, но желание подавил в зародыше. Не к лицу воину переживать из-за пустого кошелька. Вот если бы опустело брюхо — то да!
Одним словом, дорогие семиты, не знаю, про что вы здесь говорили, но ехать было надо. Отыскав в «магическом отделении» рюкзака руну переноса в Болотный Лагерь, я прочитал заклинание. Легкий шок и голос Идола Тиона:
— А-а! Это опять ты!
— А кому еще здесь шататься! — огрызнулся я, — что у вас здесь нового?
— Вернулся приблуда-Нирас, — сообщил Тион, — каялся, рассказал, что видел, как Кор Галом со своим отрядом прошли мимо плоскогорья за кладбищем орков и исчезли в ничейных землях. Кор Ангар велел ему идти собирать болотник вместо сожранного Балора. Это правда, что Балора сожрал болотожор?
— Своими глазами видел! — поклялся я, — хвать, туловище пополам! Хвать — и нету Балора.
— Пресветлые боги! — вздохнул Гуру, — какая нелепая смерть!
Я распрощался с ним и двинулся в Храм, освещаемый со всех сторон фиолетовым сиянием магических светильников, точно какой-нибудь футболист на стадионе. Несколько теней следовали за мной, перемещаясь в плоскости освещения, затем все они сползли вперед — мне под ноги. Стражи ужасались, видя, как я шлепаю по собственной тени — это здесь считалось недопустимым.
— А шо делать! — вздыхал я, — когда она больше меня жрать хочет.
В пустом зале храма стояла одинокая девичья фигурка и рассматривала изображения на стенах. А может быть, попросту гоняла пауков — изображением эту сеть трещин назвать было трудно. Кое-где трещины сплетались в причудливые узоры и при соответствующем освещении их можно принять за рисунки. Рисунки самой природы. Покойничек Юберион был уверен, что эти изображения созданы если не самим Спящим, то родоначальниками его культа. Ведь и сам Храм был здесь до того, как пришли нынешние жители Болотного Лагеря. Только храмом эту каплицу называть было нельзя: уже при Юберионе бывшие рудокопы славно потрудились во благо своего кумира; камень, выломанный из пещеры, и стал тем базисом, на котором выросло новое поселение, которое впоследствии назвали Болотным Лагерем.
— Не подскажите, как пройти в библиотеку? — внезапно спросил я противным фальцетом.
От неожиданности Натали подпрыгнула и тотчас бросилась мне на шею.
— Фу-ты! — сказала она, запечатлев на моих устах традиционный поцелуй, — так и заикой стать недолго. Ну что, Мой Герой, устал?
— С ног валюсь, — честно признался я, — и голоден, как пещерный крокодил.
— Это еще кто?
— Бред голодного воображения. Но сначала я хочу вымыться — хоть и придется подождать, пока воду нагреют. Но сейчас я согласен и на холодную.
Наталья хмыкнула и два раза шлепнула в ладоши. Из-за перегородки показались два мускулистых угрюмых Послушника, на плечах волокущие чан с горячей водой, привязанный к толстой перекладине. Я молча зааплодировал.
— Ждала?
— Ждала, — подтвердила она, — надеялась. Видит Иннос, не зря.
Я залез в лохань и долго отмокал. А Натали в это время кормила меня с рук рассыпчатым рисом и тушеным мясом. Оказалось, что это до жути эротично, и в конце ужина я почувствовал некоторое неудобство в причинной области. Неудобство это было таково, что на него обратила внимание даже моя подруга. Невзирая на некоторую замутненность воды, отлично было видно, насколько я устал…
— Соскучился? — недоверчиво спросила она, — моему Герою нужно много еды и выносливая женщина. Он просто чудо какое-то!
— Кто он? — ворчливо спросил я.
Подобно многим мужчинам двадцатого и двадцать первого века, я ревную даже к собственному хрену. По моим понятиям, потенция не должна затмевать уникальности моей души, а только подчеркивать ее. Наталья в такие дебри не влезала, поэтому искренне озадачилась.
— Что-то не так, мой Герой?
— Да! Зови меня просто — Марвин. Договорились?
