Алексей Калугин - И черт с нами
– Ну, Дмитрий Алексеевич, – восхищенно покачал головой напарник. – А мне-то казалось, что я уже все о тебе знаю.
– Какой мой любимый эпизод в «Гамлете»? – поинтересовался я.
– Ну, не до такой же степени, – смутился Анс.
– И все же.
– Понятия не имею, – вынужден был признаться демон.
– Когда Гамлет предлагает Гильденстерну сыграть на флейте. Помнишь?
Гамигин молча кивнул. Он не только помнил, но и понял, что я имею в виду.
– И каков план наших дальнейших действий?
– Ты у меня спрашиваешь? – Я собрал рассыпанные в шляпе мини-диски и ссыпал их все в карман, потом разберусь, какой из них с записью. – Понятия не имею!
Гамигин, похоже, не ожидал такого ответа.
– Ну… – Демон замялся. – Хотя бы приблизительно.
– Слушай, Анс, – положив локоть на спинку сиденья, я повернулся к демону лицом, – а может быть, правда, ну ее к черту, эту Сатанинскую Службу! Давай откроем частное сыскное бюро!
Демон хмыкнул и почесал пальцем за ухом. Одно только это уже свидетельствовало о том, что он не отбросил сразу же мое предложение как совершенно несостоятельное.
– Просто так вот, взять и открыть? – Гамигин с сомнением покачал головой. – На пустом месте?
– У нас имеется опыт работы и неплохие рекомендации, – напомнил я. – На самый крайний случай, у нас на руках два сильнейших козыря. Транс-программа, дарующая бессмертие, и…
Я сделал паузу.
– Что еще? – спросил Гамигин.
Хотя скорее всего он уже догадывался.
Я улыбнулся и кивнул, подтверждая его догадку:
– И запись копирайта Создателя.
– Так, значит, она все же осталась у тебя?
– А куда же еще она могла деться? – с недоумением развел я руками.
– Я полагал, что ты от нее избавился.
– Ну, вот еще! – фыркнул я. – Кто же выкидывает такие документы! Это все равно что сжечь новогоднюю открытку, адресованную тебе Элвисом Пресли.
– И кто же он? – спросил Гамигин, понизив голос.
Ему хотелось знать ответ, но одновременно он боялся, что услышит не то, что хочет.
– «Он» – это кто? – уточнил я, затягивая время.
– Создатель, – уже совсем шепотом произнес демон. – Чей копирайт стоит в молчащем участке генома человека?
– Не знаю, – покачал головой я.
Демон опешил:
– Как?
– А вот так, – показал я ему пустые ладони. – Не знаю, и все тут.
– Ты не смотрел расшифровку?
– Нет.
Гамигин посмотрел так, что я понял, не будь мы с ним давно знакомы, демон тут же, на месте объявил бы меня распоследним лжецом.
– Почему? – спросил Анс.
И я понял, что на сегодня это его последний вопрос.
– Мне это неинтересно.
Глава 25
Красная площадь
Полковник Малинин назначил мне встречу на Красной площади. Не знаю даже, с чего вдруг? Не было никакого смысла выбирать для встречи столь людное место. Опасаться меня у него не было причин, устанавливать за мной наблюдение тоже вроде бы незачем. Может быть, Малинину просто нравилось идти не спеша по брусчатке, глядя под ноги, будто отсчитывая серые камни, и время от времени поднимать взгляд то на разноцветные купола Покровского собора, то на «ласточкины хвосты» Кремлевской стены?
На что мне было приятно и в то же время немного непривычно смотреть, так это на голубые ели, растущие там, где прежде торчал мавзолей. Постарались святоши, за что им поистине стоит сказать большое человеческое спасибо. Вместе с нашими местными церковниками святоши надавили как следует на Президента, тот изящно и красиво перевел стрелки на Градоначальника, после чего вопрос, можно сказать, был решен. Ну, а сделали все как в старые добрые времена – за ночь мраморную пирамиду убрали и пустое пространствами елками засадили. Вроде как отродясь ничего здесь и не было. Заодно и весь Кремлевский некрополь в Бирюлево перенесли.
Были, конечно, и статьи с протестами в прессе, и выступления на ту же тему по телевидению, а еще больше – по радио. Особо упертые последователи дела Ленина-Сталина-Балина пытались даже митинги организовать. Но большинству коренных жителей Московии новый старый вид Красной площади сразу на душу лег. Уютнее как-то стало на главной площади Московии. Не тянет теперь по брусчатке пронизывающий сквознячок, порожденный враждебными вихрями. И что, спрашивается, черт-те сколько тянули?
Как и положено истинному чекисту, полковник Малинин подкрался ко мне незаметно.
– Как жизнь, Каштаков?
Я едва не вздрогнул от неожиданности. И сразу, чтобы замять неловкость, сунул в руки полковнику большую подарочную коробку, перевязанную пышным красным бантом, с эмблемой фирмы «Бельфегор, младший» на крышке.
– Ага, – сказал Малинин, придирчиво осматривая коробку со всех сторон. – А размер как? Соответствующий?
– Полагаете, менеджеры фирмы «Бельфегор, младший» не в курсе, какой размер одежды носит полковник Малинин? – улыбнулся я.
– Ох, Каштаков, – строго глянул на меня чекист. – Дошутишься ты когда-нибудь.
– Лучше поздно, чем рано, – высказал я свое мнение.
– Ну, это уж как получится, – повел подбородком Малинин.
– Или как повезет, – уточнил я.
– Ладно. – Полковник взял коробку под мышку. – Давай пройдемся.
Мы не спеша направились вдоль Кремлевской стены в сторону Исторического музея.
– Так ты со своими делами закончил? – спросил Малинин.
– Да, – кивнул я.
– Странно, – качнул головой полковник. – Как это тебе на этот раз удалось без стрельбы обойтись?
– Ну, мы постарались стрелять потише, – ответил я первое, что пришло в голову.
Полковник Малинин хохотнул, должно быть, сочтя мой ответ за образчик армейского юмора, к которому был неравнодушен.
– И вот еще что. – Я достал из внутреннего кармана и протянул Малинину небольшую картонную коробочку.
Подполковник открыл ее на ходу. В коробочке лежал отобранный у святоши пневмошприц, в котором по моей просьбе Лоя оставила пару нанороботов.
– Это что такое? – спросил с подозрением Малинин.
– Запрещенное нанотехнологическое оружие, которое святоши используют на территории Московии, – объяснил я.
– На шприц похоже, – сказал Малинин.
– Так оно и есть, – кивнул я. – С помощью шприца в организм жертвы вводятся нанороботы, которые начинают разъедать его изнутри, воздействуя главным образом на нервные центры. В зависимости от дозировки результатом может быть как болевой шок, так и смерть. Я на себе испытал – премерзкое, скажу вам, ощущение.
– Шприц заряжен?
– Несколько нанороботов в шприце осталось, но использовать его как оружие без перезарядки уже не удастся.
– Как я докажу то, что этот шприц из Рая?
– А откуда еще, по-вашему, могла попасть в Московию подобная технология?
– Ну ладно. – Полковник Малинин закрыл коробочку и спрятал в карман.
Он мог сколько угодно изображать равнодушие, но я-то видел, что чекист доволен.
– Надоели вам святоши, Вячеслав Семенович? – поинтересовался я с сочувствием.
– Да как тебе сказать, Каштаков. – Малинин запрокинул голову и задумчиво посмотрел на рубиновые кремлевские звезды: – Безумно!
– А что так? – удивился я. – Раньше у вас с ними все вроде как по любви было.
– Вот именно, что «вроде как», – усмехнулся Малинин.
И умолк.
Я понял, что более детального ответа я от чекиста не услышу. Во всяком случае не сегодня.
Хотя и без того все было ясно. Святоши никак не желают понять, что люди идут тебе навстречу ровно до тех пор, пока и ты делаешь к ним встречные шаги. Ну, не в их это характере. Любую уступку святоши расценивают как проявление слабости, а наилучшей тактикой непременно считают попытку откусить руку при наличии протянутого пальца. Можно понять, как реагирует полковник НКГБ, в очередной раз обнаружив в своем кабинете «жучков», оставленных недавними визитерами, которые, между прочим, позиционируются как реальные союзники. Даже меня это в свое время выводило из себя.
Мы прошли мимо музея, повернули в сторону Александровского сада.
– И что ты теперь собираешься делать, Каштаков? – спросил неожиданно Малинин.
– Не знаю, – честно признался я. – Не думаю, что «Бельфегор» заинтересован в дальнейшем сотрудничестве со мной.
– В Московию вернуться не думаешь?
– Ну-у-у… – затянул я, не зная, что ответить.
– А что, – со странной, совершенно несвойственной для него улыбкой глянул на меня полковник. – Если надо, документы выправить помогу. Напишешь заявление, что потерял, мол, паспорт, и все дела. Лицензию частного детектива сделать вообще не проблема. Так что вернешься к прежнему делу.
– Вам-то это зачем? – удивленно посмотрел я на чекиста.
– Эх, – тяжело вздохнул Вячеслав Семенович. – Конечно, ты, Каштаков, олух царя небесного…
– Это почему же? – почти искренне возмутился я.
– Потому что другой бы на твоем месте давно бы карьеру сделал, – объяснил полковник. – Причем где угодно, по собственному выбору: у нас в НКГБ, у чертей, в «семье», к святошам в конце концов мог бы податься. А ты… – Малинин еще раз посмотрел на меня, как будто хотел убедиться, что не ошибается в своих оценках, и безнадежно махнул рукой: – Но без таких, как ты, скучно, Каштаков.
