Светлана Уласевич - Полтора элитных метра, или Получите бодрого Дракона!
— Подозреваешь, что это Ведущие маги мира вставляют нам палки в колеса?
— У них есть на то причины, — кивнул Орту. — Ведь если армия эргов вступит на Гею, ваши солдаты выпьют из мира всю энергию, и он перестанет существовать. Им просто нечем будет править.
— Да, власть — ценный товар.
— Вы как всегда правы, мой лорд, однако мы сделали официальный запрос с просьбой выдать кольцо. Верховный совет дал разрешение на обыск. Маги пошли навстречу.
— Это даже подозрительно.
— Очень, мой лорд, особенно потому, что мы нигде не обнаружили кольца.
— А кто обыскивал?
— Видящие.
— Они профессионалы в своем деле. Если к пропаже кольца причастны Ведущие маги мира, то они нашли надежное убежище.
— Возможно, мой лорд.
— А следить за ними не пробовали?
— Мы послали своих соглядатаев, но маги сейчас крайне осторожны. У них возникли какие-то большие проблемы.
— Ничего себе! Что же могло их так испугать?
— Скорее расстроить и взволновать, мой лорд. Мы расследуем это дело.
— Расследуйте, но главное — доставьте мне на блюде голову Дракона!
Я проснулась в холодном поту. Сердце бешено колотилось, и пульс отдавался в висках. Давно я не просыпалась с такой реакцией из-за кошмара. Вот только приснившееся не было простым кошмаром. Где-то на Земле кто-то на самом деле решительно настроился нас убить, и мне было страшно. Это не пустая угроза, которую можно проигнорировать либо подумать, что все само собой рассосется. Даже попадая в неприятности, я не боялась так, как сейчас. На химфаке нас учили не стоять и тихо паниковать в случае экстренной ситуации, а спокойно и хладнокровно решать возникшую проблему. В характере дракона заложен тот же принцип, поэтому при попадании в очередную переделку страхи отходили на второй план, и я отвлекалась на поиски выхода. Там все было просто и понятно. А здесь — знаешь, что над головой висит меч, но чей он и за что на тебя ведут охоту, непонятно. Неизвестность пугает.
Я встала и направилась к двери. Захотелось подышать свежим воздухом. После пережитого спать больше не хотелось. Братья все еще сладко дрыхли. С минуту я любовалась на их безмятежные лица. Они походили на ангелов. Темного и светлого, по каким-то непонятным причинам нашедших друг с другом общий язык. Норри забеспокоился и завозился, словно ему тоже снился кошмар. Вик во сне тут же перевернулся к нему лицом и положил свою руку брату на плечо, словно безмолвно говоря: «Держись, друг, мы с тобой!» Эльфенок всхлипнул и затих. Я поправила на них одеяло и вышла на крыльцо.
На улице уже порядком стемнело. Долго же мы проспали. Я вдохнула вечернюю прохладу и подставила лицо легкому ветерку. Здесь, на окраине деревни, было одновременно и уединенно, и оживленно. Кудахтали вдалеке куры, крякали утки, заржала где-то лошадь, ей в ответ мекнула то ли коза, то ли козел. Сзади же раздавались звуки леса. Я втянула носом запах сосны. Хорошо-то как! В городе такого чистого воздуха не найдешь. Как бы голова не разболелась от слишком хорошей экологии.
— Классные колечки! Поносить дашь?
Я обернулась на источник звука и увидела невысокую рыженькую девочку, аккуратненький, задорно вздернутый носик и совершенно очаровательные веснушки. Если это наша банница, то удивительно обаятельное создание.
— Так что с колечками? Поносить дашь? — надула она губки.
— Извини, я не могу их снять.
— Зачарованные? — Девочка склонила голову набок, заинтересованно сверкая зелеными глазами.
— Нет, мне дали их поносить. И, я думаю, скоро придется возвращать.
— Ты смотри, — пробормотала под нос банница. — А ты ведь действительно в это веришь!
Я похлопала рядом с собой по крыльцу, приглашая ее сесть. Заколдовать меня банница пока не пыталась и вела себя относительно дружелюбно, поэтому бросаться на нее с мечом наголо я не собиралась. Может быть, в спокойном, мирном разговоре мы лучше поймем друг друга и придем к консенсусу.
— Ты с парнями путешествуешь? — кивнула на запертую избу банница.
— Да.
— Берегись! — наставительно заявила он. — Им всем нужно только одно!
— И что же? — полюбопытствовала я, пряча улыбку в уголках рта.
— Не знаю, — скорбно вздохнула девочка. — Мне пока не рассказывали.
— А кто тебе обо всем говорит?
Банница покосилась на меня, немного отодвинулась и, нахохлившись, сообщила:
— Это секрет.
— Как тебя зовут?
— А тебя как? — сверкнула глазами девочка, отодвигаясь от меня еще дальше.
— Света.
— Све-та, — по слогам произнесла собеседница, словно пробуя мое имя на вкус.
— Есть хочешь? — вспомнила я добрую старую традицию, которую воспитала во мне мама.
Девочка явно заинтересовалась:
— А что есть?
— Каша, молоко, мед. Выпечкой в деревне угостили.
— Пирожками с повидлом? — загорелся ребенок.
— Есть немного, если мои братья их не съели.
— Давай! — отчаянно махнула рукой девочка. — И молока побольше возьми, если только оно не то, что ваша спутница надоила.
Я вновь подавила улыбку и пошла в дом. Там по-прежнему было сонное царство. Обогретый и отпоенный отварами Микола сладко спал, отвернувшись к стене. Лада скорбно сопела на лавке в уголочке, бормоча во сне, что этот фасон свадебного платья ей не подходит и ее будущий пятый муж просто монстр, но по сравнению со мной очень даже ничего. Однако! Вот уж не знала, что я хоть каким-то боком фигурирую в сновидениях Лады, пусть и кошмарах. Пойду-ка лучше отсюда. Быстренько собрав продукты для внепланового пикничка, я вышла на крыльцо.
— А я уж думала, ты не вернешься! — сказала банница.
— Почему? — изумилась я.
— Да так, — пожала плечами девочка. — Не обращай внимания. Пирожки есть?
— Конечно!
Мы скоренько разложили еду и принялись за перекус. Обычно я по вечерам не ем, но тут что-то зверски захотелось.
— Ну что, за нас? — Я подняла кружку молока в импровизированном салюте.
— За нас! — улыбнулась банница, и мы чокнулись глиняными кружками.
— А за что ты Ладу в козий хлев послала? — спросила я.
— Что? — невинно хлопнула ресницами банница, но я заметила, как она стушевалась.
— Да ладно, не притворяйся. Я знаю, кто ты.
Девочка еще больше смутилась, вся как-то подобралась и, сложившись в компактный комочек, тихо уточнила:
— Бить будешь?
— Нет, мне просто интересно, за что ты с ней так.
— Не хочу оправдываться, но твоя спутница ужасно хамит незнакомцам. Она обозвала меня малолетней дурой ни за что ни про что, и я решила сделать из нее взрослую дуру.
— А Микола тебе, чем не угодил? За что ты с ним так?
— А почему он мою баньку разрубил и какой-то хлев построил?! Мне она, между прочим, от отца в наследство досталась, а тому от деда. Фамильная реликвия, так сказать. И дядюшку моего он обижает, отстроил новые хоромы, гоняет бедного и даже не благодарит за это! А ведь он у меня уже старый, трудно за домом и таким хозяйством присматривать!
— А деревню почему терроризируешь?
— А чего надо мной вся наша братия смеется? Сапожник без сапог! Домовой старосты, сволочь, издевается.
— И ты одна ведешь священную войну со всей деревней?
— Да какая это война, — скромно потупилась банница, и кончики ее ушей предательски заалели. — Так, баловство одно.
— Слушай, а если мы поговорим с Миколой и представим вас друг другу, ты станешь примерной девочкой?
— А он будет нас уважать и подкармливать?
— Думаю, если хоть раз увидит вживую, то да.
— Хорошо, только ты ему про коз не говори, ага? Не хочу портить отношения со своим будущим работодателем.
— Может, он тебе и новую баньку отгрохает.
— Было бы неплохо! — вздохнула банница. — Меня, кстати, Кали зовут.
— Приятно познакомиться. — Я подлила ей в кружку молока.
— Взаимно, — кивнула девочка. — Странно, ты меня даже опоить не пытаешься!
— А надо? — ухмыльнулась я.
— Не-а, — улыбнулась собеседница. — А что с дядей делать? Ему уже действительно трудно по хозяйству справляться. Я, конечно, помогать пытаюсь, да у меня квалификация другая.
— А детей у него нет?
— Есть, да все в город подались на вольные хлеба, говорят, тут деревня, перспективы никакой. Ограниченные возможности.
— А если написать им письмо и предложить одному вернуться? Сказать, что есть вакансия домового в большом процветающем хозяйстве? Микола говорил, его козлы и козы на всю округу известны. И не только породой, но и целебным молоком, из которого производится одна из самых дорогих и эксклюзивных марок козьего сыра.
— Гадость несусветная! — поморщилась девочка.
— И не говори, — согласилась я. — Но народу почему-то нравится.
— Достаточно пары богатых извращенцев и такой же пары богатых тупиц, чтобы создать новое веяние, — вдруг по-взрослому заявила Кали. — Ладно, пойду с дедом переговорю.
