Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы
Арден словно постарел на десять лет, взглядом продолжая умолять меня о снисхождении. «Одумайся, любимая! – буквально кричали его глаза. – Что же такое ты творишь?»
Но я упорно продолжала хранить молчание. Да, следует признать, сегодня я поняла: в любви и драках случаются такие запрещенные удары под дых, не то что вскрикнуть – вздохнуть потом не можешь… Я собственными руками, почти играючи, всего лишь одним лаконичным словом убила свою любовь, лишая какого-либо смысла свое последующее существование. Отныне Арден потерян для меня, потерян навсегда! О, как же мне теперь жить? Зачем мне теперь жить? Жить без него… «Останови его, верни его себе!» – кричало мое сердце. «Расскажи ему правду!» – плакала душа. И лишь гордость, как последняя стерва, приказала: «Забудь его!»
Широкие плечи Ардена обреченно обвисли. Он, пошатываясь, поднялся и приглашающе протянул руку Эвридике. Она тут же хозяйским жестом вцепилась в его пальцы. Принцесса торжествовала победу.
– Хорошо, – мучительно, словно клещами вытягивая из себя слова, согласился Арден. – Я готов жениться на тебе, эльфийка. Не по любви и зову сердца, но во благо Лаганахара, ради мира и во имя чести!
Я униженно выслушала эту пафосную тираду, ставшую моим смертным приговором. «Ты обещал, что всем нам воздастся по деяниям нашим, Лаллэдрин! – бешеным вихрем вертелось у меня в голове. – Так неужели я в своей жизни творила только зло, если получила такое?..»
А раковина у меня в сумке тихонько пела балладу о попранных чувствах, которую слышала одна лишь я. Хотя я внезапно поймала на себе мимолетный, страдальческий взгляд Ардена и тут же усомнилась в своей эгоистичной категоричности. Возможно, он тоже ее слышит?.. Возможно, нам просто нужно верить, ждать и надеяться? Возможно, эта беда поправима, ведь любовь еще не умерла, она еще живет в моей душе, зовет, борется и плачет…
Пусть мир развалится на части,
Пусть пеплом станет вся трава,
Я не боюсь разлуки власти
И не предам остатки страсти,
Пока любовь во мне жива.
Нас честь ломает без пощады,
Казнит за грешные слова,
Но этой пытке мы лишь рады,
А я не жду иной награды,
Пока любовь во мне жива.
Возможно, так судьба решила,
Она всегда во всем права,
Изранив, толком не сгубила,
Чтоб не иссякли пыл и сила,
Пока любовь во мне жива.
К тебе иду сквозь дни и годы,
Дорог сплетая кружева,
Терплю капризы непогоды,
И не ропщу я на невзгоды,
Пока любовь во мне жива.
Я знаю, так случалось в мире,
И наша песня ненова,
Но не затихнет звук на лире,
И будет свет разлит в эфире,
Пока любовь во мне жива…
Арден так и не понял, какая именно напасть дернула его за язык в тот злосчастный момент. Зачем он произнес эти страшные слова, отрезающие путь обратно и делающие бессмысленным все его дальнейшее существование. Ведь он собственными руками, почти играючи, всего лишь одним лаконичным словом убил свою любовь, дав клятву жениться на эльфийской принцессе, на самом деле ничуть его не привлекающей. Да и не было в ней ничего особенного, способного сделать счастливым даже самого непритязательного мужчину. Это Арден понял сразу, взглянув на Эвридику опытным взглядом заядлого бабника. Ему ли не знать прописную истину: бросающиеся в глаза женщины никогда не бросаются мужчине на шею. А если все-таки бросаются, то сугубо в личных, корыстных целях. Нет, будучи в здравом уме, он никогда бы на такой стерве не женился, даже если бы она осталась последней женщиной в мире. Но сейчас… Интересно, что же дернуло его за язык? Судьба? Беда? Разочарование? А скорее всего – странное, противоестественное молчание Йоны, повергшее его в ступор. Почему она молчала? Разлюбила? Забыла? Нашла другого? Нет, ее глаза говорили ему об обратном! В них сияло настолько искреннее, всеобъемлющее, всепоглощающее чувство, что он почти ослеп – опьяненный, счастливый, любящий. Нечто горячее начало подниматься из глубины его души, наполняя безмерной радостью все тело. То был поток безграничной благодарности, смешанной с упоением обретения. О, спасибо вам, Неназываемые: Йона его помнит, она его любит!.. Сейчас он справится с этой предательской слабостью, преодолеет замешательство, подойдет или подползет к любимой, страстно сожмет ее в своих объятиях… Его губы приблизятся к ее губам…
И вдруг с ними произошло такое!.. Она сказала: «Да». Десять, сто раз «да» – отрекаясь от него, принуждая его жениться на этой чужой, алчной, корыстной девушке. Но зачем ему принцесса, если он любил, любит и всегда будет любить одну только Йону?! А она… Она от него отказалась! И тогда он сглупил, поддавшись внезапному порыву, состоящему из обиды, горя и разочарования. Он дал обещание жениться на Эвридике! Ох, отныне Йона потеряна для него, потеряна навсегда! О, как же ему теперь жить? Зачем ему теперь жить? Жить без нее… «Останови ее, верни Йону себе!» – кричало его сердце. «Расскажи ей всю правду о своей любви!» – плакала душа. И лишь гордость, как последняя стерва, приказала: «Забудь ее!» Но разве он может ее забыть?!
Арден вскочил на ноги в досаде, а на самом деле – опять изнемогая от той мальчишеской боязни оказаться отвергнутым, которая мучила его еще в приюте. Тогда он так этого боялся – что Йона не поймет, не примет, отвернется… Он грубил ей напропалую, высмеивал и задирал ее, не решаясь признаться в своих истинных чувствах. И вот самый страшный кошмар воплотился в реальность – Йона его отвергла! Кто же она: добро или зло, уродство или красота, наказание или дар небес? Тьма, какой же прекрасной она стала, куда там до нее какой-то эльфийской принцессе! А ведь какой-то частью подсознания он запомнил, как она выплетала заклинание, управляя огненной стихией, и какие веселые и злые глаза стали у нее в тот миг. О да, он помнит все: пламя дракона, вой ветра и губы, свежие, как глоток воды. Это она его спасла, она его оживила. Так почему же она позволила эльфийке солгать, почему от него отреклась? Этого Арден не понимал. А еще он не понимал, кем же стала теперь его любимая. Кто она: чародейка или воин? Воин! Что же ему собирать войско и, мчась во главе всадников, брать ее как неприступную крепость?
Арден печально усмехнулся и подал руку столь неприятной ему Эвридике, ничуть не скрывающей злорадного торжества. Он проиграл… Он потерял Йону. Он ждал от нее хоть каких-то объяснений, но любимая молчала. Арден философски вздохнул, осознав: убитых словом добивают молчанием. Таким выразительным. Таким красноречивым. Он словно разом повзрослел, узнав, как в сумасшествии любви открывается нам мудрость жизни. Но лучше бы он умер! И в этот же самый момент он вдруг услышал, как из сумки Йоны полилась едва различимая мелодия, будто кто-то невидимый тихонько пел балладу о попранных чувствах. Кажется, Йона не обращала на песню ни малейшего внимания… Неожиданно он поймал на себе мимолетный, страдальческий взгляд любимой и тут же усомнился в своей эгоистичной категоричности. Возможно, она тоже ее слышит?.. Возможно, им просто нужно верить, ждать и надеяться? Возможно, эта беда поправима, ведь любовь еще не умерла, она живет в его душе, зовет, борется и плачет…
Ну вот и все!.. Я поднялась на ноги, собрала вещи и поняла, что вполне готова покинуть храм Песка, ставший еще одной вехой на моем извилистом пути к счастью, полном испытаний и проверок. Ну вот и все. Все закончилось. Любовь закончилась, словно оборвалась сама моя жизнь. В безответную, обреченную на забвение любовь вкладывается столько сил, сколько требуется для подъема на высоту, с которой на нас, увы, плюют. Отныне я знаю, настоящее счастье – это уверенность в том, что тебя любят. Счастье – это не слава, не богатство и не социальный статус, а только возможность любить и быть любимой. За это нужно бороться. Но нельзя получить счастье насильно, поступившись принципами, честью и совестью. Однажды Эврелика отказалась от личного счастья, пожертвовав им во благо всего Лаганахара. А сегодня я осознанно повторила ее выбор, не пойдя на поводу у эгоизма и себялюбия. Да, но чего мне стоил такой выбор!.. Теперь я воспринимала себя почти как чужую – странно омертвелую, резко повзрослевшую, фактически неживую. Уж лучше бы я умерла! Ощущение было такое, будто я пробежала кросс, поучаствовала в войне и за один день пережила инфаркт с инсультом в придачу. А на самом деле всего лишь сказала: «Прощай!» Ибо нет на земле горя страшнее, чем кара любви, и нет счастья превыше, чем наслаждение любовью…
– Куда мы отправимся? – спросил Арден, глядя куда-то вбок так старательно, что это выглядело совершенно неестественно. Я грустно улыбнулась, поймав себя на трагикомичной мысли: если он и впредь продолжит так же усиленно избегать смотреть в мою сторону, при этом стараясь ни на миг не выпускать меня из поля зрения, то точно заработает косоглазие.
