Саша Суздаль - Кот в красной шляпе
Пойманному динозавру Лайни выделила самый лучший вольер. Слухи о невиданном существе распространились в Боро мгновенно, и перед вольером всегда находилась толпа восхищённых зрителей. Динозавр быстро привык к зрителям, к новой маме, которая кормила его, хорошо спал, и ловко выманивал у зрителей лакомства.
Это зелёное полутораметровое создание протягивало руку сквозь прутья ограждения и ждало, когда кто-нибудь положит в неё орех, сушёные фрукты, лепёшку, в общем, не брезговал ничем. Потом склоняло свою голову в поклоне, чем приводило в восторг зрителей.
Сергей, оторвавшись от работы, пришёл к Лайни, посмотреть её чудо. Увидел и удивился.
— Так это же эораптор, — воскликнул он, увидев динозавра.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Лайни.
— Да мы когда с Элайни… — он замолчал, глянув на Лайни, — …с моей Элайни…
— Да ничего Сергей, — подбодрила его Лайни, — я всё понимаю. Давай, чтобы не путаться, тоже зови меня Лайни.
— Когда мы с Элайни были на планете динозавров, — продолжил Сергей, — так там эти эорапторы тучей бегали. А я когда-то на Земле этим делом интересовался.
— Понятно, — сказала Лайни, — так я на табличке напишу – эораптор.
Они помолчали, потом Лайни, подсела к Сергею поближе, взяла за руку и тихо спросила:
— Что-то долго они?
— Ага, — сказал, Сергей, — я тоже соскучился.
— Ох, Серёженька, — засмеялась Лайни, обняла и чмокнула его в щеку, — хоть тебя чмокну, вспомню своего. А то ты знаешь, что-то беспокоит меня, а что – не пойму.
— Всё будет хорошо, Элайни…— Сергей, засмеялся и сказал, — а что, Лайни – тоже звучит красиво.
Они обнялись и так постояли немного, вспоминая своих. А потом разошлись по своим делам.
* * *Возле штурвала чаще всего стояла Леметрия, иногда давая рулить Парку, а Чери и Фогги добросовестно сидели под навесом на корме, наблюдая за окружающей обстановкой. Иногда. Когда глаза не туманились от поцелуев и что-то видели. Леметрия насчёт их высказалась однозначно:
— Я этим тронутым свою жизнь не доверю, и штурвала не дам.
Парк был с этим безусловно согласен, особенно, когда урывал штурвал для себя. Ему, ко всему прочему, Леметрия доверяла намного больше, чем Чери, и с удовольствием отдала бы штурвал, только вот, что самой тогда делать – зырить на счастливчиков, как те целуются. Леметрия вздохнула – когда ещё они с Перчиком встретятся, да и очень смутило её, что Перчик – брат королевы Байли и брат, оказывается, Элайни. А это для неё ох как меняет дело. Кто она ему и что собой представляет? Так, случайная знакомая, с которой ну обнимались, ну целовались – и что? Леметрии даже дурно сделалось.
— Иди, рули, — кивнула она, трущемуся рядом Парку. У того сразу глаза заблестели, как у кота на сметану. То хорошо, что с Парком получилось так замечательно – будет учиться в Академии Маргов. Нужно не забыть, родителям написать, а то они из-за этого шалопута переживать будут. Леметрия присела на лавочку у борта и смотрела на заснеженную равнину внизу. Зима. И на душе прохладно.
— Впереди нас флаэсина, — доложил Парк. Леметрия встрепенулась:
— Где?
— Вон там, — показал пальцем Парк.
— Ничего не вижу, — прикрывая рукой глаза, сказала Леметрия.
— Да ты ниже смотри!
— А-а-а! Ага, вижу! — Леметрия увидела далёкую точку на горизонте.
— Не догоним, — с сожалением сказала она.
— Догоним, я за ней давно наблюдаю, — уверенно сказал Парк, — она увеличивается.
— А что же ты мне раньше не сказал?
— Да ты слепая, — констатировал Парк, — ты бы её не увидела.
— Сейчас штурвал заберу, — улыбнулась Леметрия. Парк тоже улыбался на всё лицо – он знал, когда можно шутить с сестрой. А Леметрия подумала, что может эта флаэсина фреи Арис и Манк Криона, тогда они выполнят приказ, и можно будет вернуться и доложить Байли, а заодно увидеть Перчика. Хоть одним глазком. Хоть бы в пол глаза. Так бы взяла и задушила его, или зацеловала. Леметрия так погрузилась в свои будущие планы, что скоро тоже, как Чери и Фогги, смотрела вокруг своими большими карими глазами и ничего не видела. А Парк наблюдал и вскоре с уверенностью сообщил:
— Это флаэсина дяди Манка и тёти Арис.
Так и было, Леметрия и сама, присмотревшись, узнала. Только вот двигалась она довольно странно, как брошенный на воду листок, плывущий по течению. Когда подошли поближе, можно было рассмотреть, что на палубе никого нет. Что-то там случилось!
— Стань за штурвал, я на их палубу переберусь, посмотрю, — сказал Парк.
— Парк, будь осторожен, — сказала Леметрия, и легонько причалила к соседней флаэсине. Было тревожно тихо. Парк ловко перепрыгнул на другой борт.
— Леметрия, что там? — проснулась Чери. Леметрия пригрозила ей пальцем, заставив молчать. Парк обошёл все кругом – никого. Заглянул в каюту возле рулевой рубки:
— Ау, тут кто есть!
Из дверей выскочили голые и растерянные фрея Арис и Манк Крион.
— Парк, не смотри! — закричала Леметрия.
— Что я, хорошеньких голых тёть не видел, что ли, — спокойно сказал Парк, перелезая через борт. Все грохнули. Даже Манк улыбался, раздумывая, дать юному созданию подзатыльник или так отпустить. А фрея Арис, вытирая слезы, вообще приняла речь Парка, как комплимент. Пострадавшие оделись и подошли к борту:
— Что случилось?
— Нам нужно переговорить, — сказала Леметрия и полезла через борт.
— Куда она? — спросил Фогги.
— Не знаю, — сказала Чери и посмотрела на Фогги, — у нас тоже каюта есть.
Фогги довольно покраснел.
* * *Скрытой мощью дрожала Галактика, неуклюже поворачиваясь вокруг тёмного ядра, миллиардами триллионов нитей тянущего каждую звёздочку, каждый безвестный осколок кометы, каждую пылинку в сфере сетки своего влияния. На сетку Галактики была наброшена другая, Вселенская сеть, в каждой ячейке которой, как пойманные рыбки, бились туманности, скопления галактик, и всякая многообразность неописуемых реальностей.
А Вселенскую сеть пронизывали сети бесчисленных множеств измерений, то тут, то там вспыхивая новыми звёздами, или пропадая в черных дырах, и все это помещённое в изменяющееся поле временного континуума.
Делом Хранителей было сохранение интегральной интерполяции процессов во вверенной ячейке сетки, дабы малые спонтанные аномалии не нарушили естественный процесс развития материи и не создали в будущем вселенский катаклизм.
На данный момент времени аномалии имелись и были зарегистрированы в нескольких местах Галактики. Естественно, никто не бросался сломя голову немедленно исправлять несуразное, чтобы не плодить неестественные отражения и репликации, которых и так хватало в фоне галактической сетки. Необходимо было изучить, обменяться информацией со всеми Хранителями, что для них было скорее приятной необходимостью по сравнению с рутинностью их временного существования.
А поскольку существовали они вечно, неизвестно, кем созданные, и кем поставленные на своём посту, то знали они много, и каждая новая крупинка неизвестных знаний была для них, как конфетка для малыша.
Вопрос был в том, что в трёх местах Галактики, получились дыры временной пространственной оболочки и начались неконтролируемые процессы перетекания материи, а это грозило в будущем спонтанной вспышкой возникновения новых дыр и, в конечном счёте, взрывом Галактики.
К тому же, по непонятным причинам исчезли два Хранителя. Один из них, куратор в системе трёх близких звёзд, перед исчезновением подал заявку на временную прострацию (такое бывает, когда Хранитель хочет отдохнуть), но не дождался подтверждения. А второй просто исчез.
На Совете Кольца был допрошен Хранитель планеты Даррес из туманности Кошачий Глаз в созвездии Дракона, который, во время незапланированной репликации, посетил планету Глаурия. Но Хранитель, называя себя Рыжиком, сообщил, что он сразу же отправился на станцию репликации и телепортировал себя домой, на планету Даррес. Об аномалии ему ничего неизвестно и Наблюдателям Кольца не находили причин ему не доверять.
Совету Кольца пришлось решать – кого послать разобраться? А поскольку лакомого кусочка хотелось всем, то вселенские каналы связи прямо кипели от напряжения. В конечном итоге, после миллиона интриг, обещаний и договорённостей, повезло Хранителю из системы темной материи в районе между созвездием Орла и созвездием Скорпиона, по Земной терминологии.
* * *Утром, как только поднялось солнышко, Элайни пришла в себя. Косые лучи солнца, заглянув в окно пассажирской каюты, упали ей на подушку, путаясь в её золотистых волосах и отбрасывая длинные тени.
— Где я? — спросила Элайни.
— Элайни, родная, я здесь, — проснулась Байли, задремавшая у неё на постели.
— Байли – ты?! — Элайни не сводила взгляда с Байли. — Как ты здесь оказалась?
— Я летела навстречу тебе, — улыбнулась Байли.
— А где Серый?
— Здесь! — сказала Байли, пряча глаза.
