Елена Лобанова - За Пределом
Фиритаэ, пользуясь моментом, просила об очередном снисхождении для младшего сына, но не по случаю праздника. Она прекрасно знала, что Амалирос делать что-либо «по случаю» просто терпеть не мог. Бледный, тощий, почти прозрачный Аэрлис после заключения был как раз тем объектом, на который можно указать пальцем и спросить: «И вот это — заговорщик и убийца?». Даже Тиалас с трудом верил, что мечтающее о звездах пьяное создание могло пытаться кого-то зарезать. А если учесть, кого именно, то тем более — никаких шансов. Озерный Владыка даже поинтересовался — брат, когда пытался зарезать Повелителя, точно был трезв и никого ни с кем не перепутал? Спрашивать в присутствии Матери, а не роняли ли мальчика в детстве головой об пол, Светлый постеснялся.
Амалиросу семейная идиллия надоела. Поскольку все были найдены целыми и невредимыми, он хотел немедленно перейти к решению более насущных вопросов. А тот, кто должен был отвечать на вопросы, не обращал никакого внимания на грозного Повелителя. Почти пробудившиеся младшие отпрыски двух Правящих Домов сидели на диване и обменивались заверениями в дружбе. Их праздник плавно перетекал в следующую стадию — обмен подарками. Аэрлис попытался подарить единственное, что у него было — свою цепь. Цепь отдельно от него не дарилась — не рвалась и не снималась. И тогда он щедро предложил всего себя вместе с цепью. Веилас оценил его щедрость, даже будучи в полусознательном состоянии, и одеревенел. Надо было тоже что-то дарить, а у него не было ничего столь же впечатляющего, как цепи узника и полная нищета.
Амалироса такое самоуправство и вольное распоряжение Аэрлиса своей персоной раздражало. Элермэ поняла, что праздник может плохо кончиться. Для Фиритаэ. Её младший сын вряд ли сообразит, что его жизнь вдруг прервалась. Пришлось соглашаться лечить «детей», не взирая на их протесты.
Повелитель Темных чувствовал, что он уже на грани. Диковинное Светлое лечение требовало всего одного предварительного действия — вроде бы пустякового, но только не с этими двумя невменяемыми. Тиалас пытался влить в сына кружку воды, Амалирос трудился над такой же задачей. Пить «узники» отказывались. Веилас примотал к себе Аэрлиса цепью и обещал не сдаваться. Влить в примотанного воду было сложно. Он дергался. Когда Аэрлис брыкался, цепь, которую Веилас намотал себе на шею, затягивалась, и Тиалас тоже терпел неудачу. Оба Правителя разозлились окончательно, общими усилиями порвали цепь, разделили своих родственников и заверили Элермэ, что воды в них сейчас будет достаточно. Фиритаэ умоляла не перестараться. Потом не выдержала и отправилась к озеру вслед за старшим сыном, смотреть, как он будет «поить» младшего.
Тиалас не совсем хорошо себе представлял, как можно притопить, пусть и слегка, собственного ребенка. Он все еще уговаривал Веиласа проявить сознательность и самостоятельность, а Темный уже волок своего нахлебавшегося брата обратно, долечиваться. Наконец, Озерный Владыка вспомнил, что недавно обрел новое оружие в деле управления своими отпрысками и пригрозил:
— Пей, позорище, к Матери отправлю!
Нет, он никогда бы не смог свою угрозу выполнить, особенно после того, как Сын честно попытался выпить озеро. Пришлось оттаскивать.
Элермэ попросила всех выйти, а Амалироса, который уверял, что брат как протрезвеет так сразу и кинется, выгнала. Тиалас не смог объяснить Темному, каким образом его Светлая бывшая подданная уговаривает воду. Но, судя по звукам из зала, вода её слушалась.
Амалирос зря опасался, что кто-то куда-то сможет кинуться после такого лечения. Оба недовыползня стали еще бледнее, вид имели до крайности несчастный, зато — трезвый. Темный приступил к допросу. Как и положено, допрашиваемого надо было сначала морально сломить. Раньше проблем с этим не возникало. Но теперь, после каждого емкого объяснения, что собой представляет Аэрлис как братоубийца, гнусный заговорщик, предатель семьи и государства, из другого угла дивана в допрос со своим мнением влезала вторая бледная немочь — Веилас. Светлый Владыка перетащил своего сына в кресло, но он и оттуда вставлял упрямое «Вы все не так поняли». У Амалироса сомнений не было — его брат заморочил мальчишке голову.
Первая, вступительная часть допроса не удалась. Зато со второй проблем не возникло. Аэрлис гордо признался, что в своем намерении отпраздновать день рождения, он не собирался считаться с обстоятельствами. Из обстоятельств, которые следовало преодолеть, у него были: цепь, отсутствие того, что пьют и того, с кем пьют. Праздновать в одиночестве он не намеревался. Стражи ему надоели за долгие годы, и жертву он подманил на звук громыхающей цепи. Конечно, он совершенно не предполагал, что ему так повезет. Знал бы, кто попался, познакомился бы как положено. Но Аэрлис ожидал добычу помельче — какого-нибудь Темного из кузнецов, поэтому, недолго думая, придушил своего первого встречного цепью, отволок на себе в хранилище рядом с Малым Погребом и уже там выказал свои мирные намерения — дал отдышаться и выпить. Первый бочонок пили, не выходя из Погреба. Не весь, конечно.
Когда Младший Темный узнал, кто именно ему попался, то уверился, что Создатель полностью одобряет его действия. Не исключено, что такому глубочайшему пониманию замысла Единого Творца помогала багрянка. Именно она, по мнению Амалироса, напрочь выветрила из сознания его брата, что никаким сыном никакого Дома он уже полтысячи лет не является. Но такие мелочи Аэрлис не учитывал. Создатель, оказывается, заглянул в Подгорные Чертоги и свел вместе двух младших сыновей — Светлого и Темного, которые родились в один день, и дал им отпраздновать такой замечательный праздник, как им было угодно — без постороннего вмешательства.
— Тиалас, ты только вникни! — Амалирос от таких трактовок и логических вывертов впал в радостное негодование. — Оказывается, Создатель благославляет празднование без закуссски! Приглашенные к столу притассскиваются без их согласия, а чтобы праздник был одобрен свыше, выпивку надо непременно украсссть! Интересно, где этот новый Создатель завелся? Хотелось бы с ним обсудить волнующую меня тему: «Благородные обоснования заговоров и братоубийссственной резни».
Вникнуть Озерный Владыка ни во что не успел. Никогда не пуганный Амалиросом Веилас вмешался в обсуждение результатов допроса так, как будто он имел на это право:
— Позволю себе заметить, Повелитель Амалирос, что это не одна, а на самом деле — две темы. Заговор отдельно, некоторая э… несдержанность Вашего брата — отдельно.
— Светлый мой Правящий Собрат, скажи мне честно, как ты растишь на своей влажной почве такие скороспелые плоды? — Повелитель подозрительно осмотрел каждого из присутствующих. Вне всяких сомнений, его тощий брат вызывал сострадание у всех, но у Матери и Элермэ — особенно. — Веилас, я конечно, как ты и предполагал, заинтригован твоей фразой. Теперь ты можешь явить нам свой ум и попытаться отделить заговор от попытки убийства. Тиалас, сколько ты поставишь на то, что твой сын, пользуясь лживыми бреднями моего брата, сможет меня переубедить? И обосновать, что мой бесценный брат невиннее не вылупившегося выползня? Советую по-дружески: сильно не разоряйся!
Озерный Владыка пусть и не знал, что именно заедают мятой его сыновья, но о том, у кого из них какие возможности, был прекрасно осведомлен. Сила, конечно, отметилась на Маиласе. Фиалис и Тамрис обладали уникальной способностью попадать в самые непредвиденные ситуации на ровном месте. Если в мире существовала Сила, распределяющая случайности, то она была поделена между ними поровну. Старший, Лэриас, отличался обстоятельностью и умением удовлетворять насущные потребности Озерного Края. На него можно было оставить страну в развалинах, и он бы непременно построил, как один гном сказал, «шахту в море». Тиалас не представлял себе шахту в море. Но просил не сообщать его старшему сыну о такой «вызывающей» задаче. А вот за советом все четверо ходили к Веиласу. У младшего Ат Каэледрэ было какое-то чутье, благодаря которому рождались свежие и оригинальные решения. Это предупреждение Озерный Владыка счел нужным высказать. Выползень, конечно, не поверил.
Тиалас перечислил все достоинства своих сыновей. Амалирос только отмахнулся.
— «Шахта в море» мне очень понравилась. Твои дети, похоже, маются от безделья, Озерный. Более ненужного приспособления невозможно представить. Так что, если бы твой старший сын занялся воплощением гномского бреда, вряд ли твой младший смог бы ему помочь советом, как завлечь в эту шахту самих гномов.
— Зачем же гномов? — Веилас был удивлен до крайности. — Мы и сами справились. Отец, Лэриас как раз через день после твоего отъезда достроил её. Морскую шахту. И провел первые испытания. Ему опять нечего делать… я же тебе говорил — ему все надоело.
