Ева Никольская - Достать василиска! (СИ)
— Кто‑то должен умные мысли озвучивать, когда остальные совершают глупые поступки, — равнодушно проговорила белоглазая зазнайка, и Венька — предатель с ней полностью согласился, даже на плечо к Евлампии забрался и оттуда уже начал стращать нас расправой Арины, которой непременно обо всем доложит.
— Пф — ф-ф… Да она сама хотела выяснить, что за двер — р-рью! — рявкнула на него моя соседка. И, отодрав последнюю доску, спросила, пытаясь перекричать истеричные возгласы, доносящиеся из комнаты. — А как замок без ключа вскрывать будем?
— Элементарно, — сказала мавка, разминая свои ненормально гибкие пальцы, которые показались мне резиновыми. Неверно истолковав наши удивленные взгляды, вызванные ее анатомическими особенностями, девушка смущенно пробормотала: — Мне тоже всегда было любопытно, почему эти двери забиты.
Не знаю, от кого ставились защитные чары, но нас они благополучно пропустили, а Вениамина нет. Щелкнув пальцами, мы с соседкой зажгли магические огоньки, чтобы найти попавшую в беду девушку, а также причину ее дикого ужаса. Ну и… нашли! Причиной оказалась большая уродливая крыса с голым хвостом и розовыми когтистыми лапами, она активно шебуршала, разрывая перевязанную бантиком коробку, из которой пыталась выбраться. Девушка же обнаружилась на шкафу и выглядела эта горластая особа не менее колоритно, нежели грызун.
— Ненавижу! Ненавижу кры — ы-ыс! — голосила полупрозрачная красотка, у которой вместо ног был сотканный из тумана хвост. Он нервно дергался, свисая вниз, и у меня возникло навязчивое желание ухватиться за него, чтобы проверить, можно ли потрогать привидение так же, как и услышать. — Убейте! Уничтожьте крысу — у-у! — требовала мертвая живодерка, и я даже хотела возмутиться ее необоснованной жестокостью, как услышала за спиной голос разума… то есть мавки.
— Мочи тварь! Она растет! — крикнула Ева, оставшаяся стоять в проходе, когда мы с Катариной вошли в комнату. — И плюется!
Пять минут спустя мы сидели на шкафу… вчетвером. Потому что досюда мерзкий грызун с едкой слюной доплюнуть не мог. Как не мог и выбраться из комнаты, ибо мавка, кинувшись нам помогать, захлопнула дверь. Хорошо все‑таки, что она быстро соображает, иначе бы по нашей вине по общежитию носилась крыса — переросток и плевалась во все, что движется, розовой гадостью, от которой даже на мебели образовались проплешины. Как замечательно и то, что Катарина — сильный маг воздуха, именно она умудрилась закинуть нас всех наверх, когда стало ясно, что грызун не только неуловим, но еще и размножается от воды, которой пыталась его утихомирить Ева.
— Что делать будем? Мысли есть? — спросила я девчонок.
Обе стихийницы пожали плечами, а привидение совсем по — человечески вздохнуло.
— Чего молчишь, голос разума? — обратилась я к мавке, сидящей справа.
— А чего попусту языком чесать? — отозвалась та. — От воды у крысы клочья шерсти отваливаются, из них маленькие крысята появляются. А так как растет этот выводок не по дням, а по часам… вернее, по минутам, — она тоскливо посмотрела на увеличивающиеся меховые комки и, подперев рукой подбородок, тоже вздохнула, — меня от них лучше держать подальше.
Мы помолчали, любуясь заботой крысы — мамы (ну или папы, при таком способе размножения, это роли не играет) о своих малышах, которым крупная особь скармливала коробку, где ранее сидела сама.
— И что? Так и будем сидеть и ждать, когда Венька кого‑нибудь на помощь позовет? Если позовет, — сказала я.
— Можем провести сеанс песнетерапии, — оживилась Катя, сидевшая между мной и призрачной девицей, сказавшей, что ее зовут Сима.
— Это как?
— Споем хором. Что‑нибудь умиротворяющее.
— Предлагаешь колыбельную этому мутанту сбацать? — уточнила я, покосившись на подругу.
— А вдруг оценит? Смотри, как она о своих детках печется.
— Она?
— Ну, или он.
— Не — е-ет, — протянула мавка, — ОНО не о детках, а о боевых единицах плевательного отряда хлопочет. Вон как пичкает их жратвой, гадость розовохвостая.
— Ну и что тогда делать? — высказала общую мысль блондинка, при этом посмотрев на Симу. Мы с Евой тоже повернулись к ней.
— А я что? Я вообще крыс боюсь! — воскликнула та.
— Ты же мертвая, — отметила очевидное мавка. — Тебе слюна этого мутанта не повредит.
— Это не отменяет прижизненных страхов. Они, знаешь ли, иррациональны! — сложила на груди полупрозрачные руки девушка — привидение. — К тому же я вас сюда не звала. Сами пришли, вы и разбирайтесь с этим, этой… со всеми ними! — кивнув на подрастающую семейку грызунов, заявила она.
— Как это не звала? А кто вопил «Спасите, помогите, убивают»?
— Ну так я спасателей звала, а не трех пьяных ведьм, которых впору самих спасать.
— Я трезвая, — вставила свое веское слово мавка.
— А я пьяная! — хлопнув себя в грудь рукой, с гордостью сообщила блондинка. — И щас с — с-спою. Хуже то, один черт, уже не будет.
— А если они и от песен тоже размножаются? Или растут, — выдвинула предположение белоглазая. — Как от воды или боевых чар, которыми мы их пытались замочить.
— Нейтрализовать, — проворчала ведьмочка, вздохнув.
— От многообразия синонимов суть действия не меняется, — философски проговорила Ева. — Кстати, о главном. Раз уж мы все‑таки вломились в заколоченную комнату, куда, заметьте, я заходить не рекомендовала, может, нам кое‑кто поведает, за что ее тут заперли? — и выразительно так посмотрела мерцающими в полумраке глазищами на сидящего рядом с Катариной призрака.
Привидение, видимо, почувствовало себя неуютно и в попытке спрятаться от излишнего внимания ближе придвинулось к ведьмочке. Тут и шарахнуло. Вспышка, молния, грохот… Мы все чуть со шкафа, как груши с дерева, не попадали в теплые объятия крысомонстра и подрастающего поколения его последователей. И в этот самый момент дверь вылетела, едва не прибив испуганно запищавших крысят, а на пороге комнаты появилась темная фигура. И тут же, как по команде, дружный выводок грызунов во главе с мутантом папо — мамой рванул на визитера да так и попадал на бегу, обратившись в камни.
— Это что же получается, от нашей магии они росли и размножались, а от его чар — в статуэтки превратились?
— Скажи спасибо, что любовью не прониклись и не полезли с поцелуями, — пробормотала блондинка, виновато поглядывающая на забившуюся в угол Симу, хвост которой дымился (ну или туманился, если так можно сказать), а призрачные волосы стояли дыбом, делая девичью голову похожей на одуванчик. К общей картине можно было добавить дергающийся глаз, странно кривящийся рот и ритмичное постукивание пальцев по плечам, за которые привидение себя обнимало.
— А были вариант… Ой, это Сальдозар! — наконец, дошло до Евы.
— Здрас — с-сте, — обняв одной рукой соседку, прошептала я и направила магические огоньки к надевающему очки гостю, чтобы получше его рассмотреть. А то много здесь что‑то василисков развелось. Вдруг какой‑нибудь неучтенный явился?
— Что тут происходит?! — от громогласного голоса ректора я вжала голову в плечи, подруга сильнее прижалась ко мне, Сима благополучно растаяла в воздухе, а не потерявшая самообладание, но явно где‑то посеявшая страх мавка будничным голосом сообщила:
— Девичьи посиделки у нас, господин Камински.
— На шкафу? — спросил Катькин жених, вокруг которого кружили магические «светлячки», освещая мужчину.
— Высоко сидим, далеко глядим… обзор, в смысле, отсюда хороший, — поддержала я задумавшуюся над ответом Еву и тут же с досадой помянула черта, хотя в комнату, вертя в руках оторванную доску, вошел вовсе не он, а Ежи Вацлович, чью лысину сложно было не признать даже при тусклом свете. И ладно бы один приперся, так нет же! Следом за ним ввалились чешуйчатая мымра и сильф, вокруг ладони которого сияло белое зарево боевого заклинания. Куратор тем временем поднял с пола окаменевшего грызуна и начал его рассматривать.
— Осторожно! — крикнула Катарина и шепотом добавила, когда блондин вскинул голову, чтобы взглянуть на нее. — У этого чудища слюна ядовитая.
Мужчина медленно кивнул и протянул застывшую в прыжке крысу подошедшему ректору. Тот тоже повертел ее в руках, изучая, потом кинул назад, уверенный, что поймает кто‑то из его спутников. Счастливой обладательницей трофея оказалась Ехтиндра, которая прижала статуэтку… хотя скорее уж статуэтищу к своей плоской груди и ласково так проговорила:
— У, ты, мой сладенький, будешь звездой моей коллекции, поселю тебя в аквариуме под крышкой.
— В аквариуме он начнет размножаться, — просветила ее Ева. — Проверено… водой.
— Значит, в террариуме, — пожала плечами чешуйчатая целительница. — Вы там как, девочки? Помощь не нужна?
