Ирина (Айрайенн) Аронова - Синяя кровь
…Второй раз за последнее время моё тело и сознание подверглись глубокому обмороку. Безобразие!
Я с трудом приоткрыла один глаз. Это мне ничего не дало. Я приоткрыла другой. Тот же результат. Что, в конце концов, происходит?!
— Эй! — тихонько позвала я и сразу же закашлялась. В горле было сухо и сильно першило. Но звуки моего голоса не исчезли в небытие, а гулко разнеслись по пространству. Хоть что-то радует.
— Эман, ты здесь? — прохрипела я. Ответом мне было гробовое молчание.
Я поморгала и мало-помалу подобрала распластанные конечности под себя, чтобы сменить лежачее положение на… какое-нибудь другое, но очень на него похожее. Я попыталась ощупать поверхность под собой, чтобы понять, на чём лежу. Такое ощущение, что все мои осязательные способности куда-то исчезли до лучших времен. Может быть, я очнулась раньше положенного, и все мои чувства пока в отключке? По крайней мере, я так и не смогла понять, что подо мной и вокруг меня. Темнота полнейшая. Звуков, кроме неясного гула, нет.
Ну, что ж. Одна точка пространства мне ничего не дала — надо исследовать остальное.
Я поползла вперед. Или назад. В общем, натужно перебирая конечностями со скоростью полуживой улитки, я стала продвигаться. Через некоторое время эти жалкие старания увенчались скромным успехом: я куда-то провалилась передней половиной тела, а за ней, из-за отсутствия каких-либо попыток сразу выкарабкаться, — и остальной. Тут же куда-то исчез воздух. Но я почему-то продолжала дышать. Только как-то угасающе. Как-то плавно, спокойно. Да и сознание как-то ускользало. Внезапно меня дернуло вверх, и я закашлялась с двойным воодушевлением. Снова воздух!
Над моим ухом кто-то грязно выругался удивительно мелодичным голосом. Но это был не Эман.
— Эй, Алайн, быстро сюда! Эта… (пип!) только что чуть не утонула… (пип!)!!!
Я поморщилась одновременно от боли, от громкого голоса и от нецензурностей.
— Вэльфен, на кой ты будишь гномов?! Я и так слышу всё прекрасно! — раздалось приглушённо откуда-то справа.
Видимо, незапланированное купание промыло мне глаза, ибо я, наконец, смогла разглядеть своё местоположение. Я висела, поднятая за шкирку рослым темнокожим мужчиной с поразительно светлыми волосами, лицо которого не было видно из-за того, что он отвернулся в сторону темного выхода. А так мы находились в небольшой пещере, по стенам которой россыпью росли синие кристаллы, дающие совсем не по ситуации романтичный приглушенный свет. Подо мной мерцала гладь чистейшей воды. Мой довольно-таки мускулистый «шкиркодержатель» стоял на ровном каменистом полу. Короче, сплошная романтика и никакой перспективы.
— Эй…, - задушенно прохрипела я, для привлечения внимания подрыгав ногами. Незнакомый мне Вэльфен обернулся, убедился, что это были не предсмертные конвульсии, и снова уставился в сторону зияющего мглой прохода. А я осталась висеть подобно безвольной тряпке. Ко всем прочим ощущениям (боли, холода, абсолютного неудобства висячего положения) примешался шок. Глазки «вешалки» были белого цвета. Без зрачков. Ужас-с-с…
Из прохода послышались, наконец, чьи-то мягкие шаги, и из тьмы в пещеру вылетел идентичный «вешалке» субъект. Уставившись на нашу своеобразную композицию белыми глазами, он на миг затормозил, и по его лицу расплылась мерзкая ухмылка.
— Неужели очухалась? Да уж, воистину живучи крылатые твари…
Он направился ко мне.
— Стой, Алайн! — предупредительно выставил вперёд ладонь Вэльфен.
— Что случилось? — процедил тот.
— Мало ли что вытворит эта зараза!
Действительно, в своем незавидном положении, подобном червяку на рыбацком крючке, я могу очень немногое. И чего этот белоглазый душка так беспокоится?
Его собеседник считал точно также, судя по выразительно приподнятым бровям.
— Вэльфен, у тебя паранойя! Ты посмотри на неё! Не факт, что она вообще в состоянии понимать, что мы с тобой говорим!
Ну уж, это Вы загнули! Неужели я так плохо выгляжу?
Вэльфен послушно вперил в меня оценивающий взгляд. Я ответно покосилась на него.
— Нет, Алайн, это у тебя проблемы с предосторожностью, — сделал вывод он. — Ты в её зенки глянь и сразу поймешь, что она вполне даже вменяема!
Он резко выставил руку со мной к носу оппонента. Я тихо охнула от неожиданности.
Алайн кинул на меня полный скепсиса взгляд. Видимо, мои выпученные глаза его не вдохновили, и он тяжко вздохнул.
— Вэльфен, разуй свои зенки! Она сдохнет через день-другой! Но если ты постоишь в таком положении ещё немного — то гораздо раньше!
Вэльфен снова придвинул меня к себе с целью полюбоваться на мои ясны очи.
— Да ну тебя, Алайн, неужели ты явного в упор не видишь?
— Вот только не надо мне снова показывать её практически бренное тело! — предупредил очередной выпад Алайн.
— Какое оно бренное? — искренне возмутился Вэльфен. — Да ты глянь повнимательнее!
Осталось только с характерным напевом провозгласить "Налетай, торопись, покупай — дешево отдам!", но вместо этого он снова придвинул меня к носу несчастного Алайна. То есть, конечно, — что это я? — несчастной была я, а Алайн — просто раздраженным.
— Вэльфен, ты откровенный параноик, и, по-моему, мозги твою голову покинули, когда ты впервые допустил ошибку на дуэли и получил по башке! Конечно, Вэльфен, разумеется, ВСЕ плетут заговоры на стороне и ВСЁ делают не так! Конечно, тебе НАРОЧНО всучили ту кружку с вином, чтобы ты приэльфно опозорился! Знаешь, что я тебе скажу?!
— Нет, и знать не хочу! — рыкнул Вэльфен. — Из-за пары промахов все глаза выковырял, подлец! Это когда было, ты хоть помнишь?
Я долго крепилась…. Но тут не выдержала и огласила пещеру хриплым истерическим хохотом. Вышло весьма эффектно — собеседники оценили, если судить по вытаращенным на меня глазам. Видимо, ни тот, ни другой не ожидали от меня такого проявления жизни. По крайней мере, один точно вообще не ждал.
— Ребятки, — подхихикивая, проговорила я, — от вашего спора начинает попахивать плесенью!
Ребятки безмолвно таращились. Первым очнулся Вэльфен:
— Ну вот, а ты говорил, что она дохлая!
— Знаешь, друг, я тебе буду премного благодарен, если ты… ЗАТКНЕШЬСЯ!!! — взбеленился Алайн. — Дай тварь сюда, раз она вменяема!
Я перекочевала с одной руки на другую подобно эстафетной палочке. Радости это мне не добавило. Когда твои ножки безвольно покачиваются в полтора локтя от земли, а впереди — не предвещающее ничего хорошего будущее, то невольно соглашаешься с пословицей "Хорошая мысля приходит опосля". Моя мысля заключалась в следующем: уж лучше бы я висела, не подавая никаких видимых признаков жизни — может быть, они бы поверили и выбросили меня на местную помойку, а я быстренько б под шумок ускользнула. Но не так сложилось, как блажилось.
В коридоре, куда ступил несущий меня Алайн, было темно хоть глаз выколи. Я молчала, уносимая за шкирку всё дальше и дальше во тьму. Беловолосый и белоглазый Алайн тоже не заговаривал со столь безвременно ожившей. Через некоторое время в конце неровного тоннеля (все шишки на поворотах доставались, естественно, мне) забрезжил свет. Алайн прибавил скорости.
Коридор привёл нас в ещё одну пещеру, но гораздо более внушительных размеров, чем предыдущая. И свет здесь исходил не от слабо фосфоресцирующих кристаллов…. По крайней мере, не только от них: по стенам в специальных держателях потрескивали факелы, а в центре с потолка… о, ужас!.. свешивалась огромная свечная люстра на длинной цепи. Кроме того, пещера не была пуста.
— Где ты добыл это потрепанное очарование, Алайн? — полный нескрываемой иронии мужской голос заполнил собой пещеру. Ему вторили смешки из разных углов пещеры. В ответ на едкий вопрос на мой ум пришла ассоциация с не так давно упомянутой помойкой.
— Это одна из крылатых тварей, Элланол, — ответил недовольно Алайн, — сам знаешь, откуда она взялась.
— Разумеется, — обладатель насмешливого голоса приближался к нам небрежно элегантной походкой. Он остановился в двух локтях от меня и расплылся в широченной (куда уж шире!) улыбке.
— Здравствуй, солнышко! — нагло просюсюкал он мне в лицо и убрал за уши свои длинные белые пряди на висках. Я чуть не задохнулась — у него были уши с острыми концами, как у эльфа!
Наглец ещё немного полюбовался моим пораженным выражением лица, а потом милостиво сделал презрительный взмах ладонью:
— Отнеси её к тому задохлику, и одной безжизненной тушей станет больше!
— Эман! — прохрипела я. В ушах забили глухие барабаны.
Элланол премерзко, издевательски ухмыльнулся и, отвернувшись, пошёл обратно. Алайн встряхнул мной, как торговец — связкой собольих шкурок, закинул под всеобщий одобрительный смех на плечо и направился к другому темному коридору. Я тоскливым взором провожала удаляющиеся фигуры странных темнокожих мужчин с острыми ушами. На моё сознание надвигалось нечто глобальное, но несущее вялую и безжизненную апатию.
