Марина Ефиминюк - Как все начиналось
– Старик, – откашлялся Фатиа, – тут такое дело.
– Вы спалили мой дом! – заорал Властитель Ненэлии, перебивая его.
Сухие доски горели, как спички, листва на деревьях пожухла от жара, белые мраморные колонны почернели от гари. Языки пламени лизали крышу, играли неровными тенями на красивом гордом лице Армана Ненэлии…
Так, выписав мне обратный билет в Словению, закончилась моя первая любовь.
Глава 11
Бертлау
Едва ли не первый раз в жизни мне было так мучительно стыдно. Мы возвращались обратно в Фатию, Советник Леонид в мою сторону смотрел лишь хмурыми, презрительными взглядами, а я вся скукожилась в седле, стараясь не замечать издёвок, сыплющихся от адептов на мою несчастную голову. Самое обидное в этой прискорбной ситуации было то, что все чудесным образом запамятовали о не последней роли Арвиля Фатиа в поджоге Дома Властителя. Ещё бы, его считали героем, Властитель Фатии обещал оплатить строительство новой резиденции Ненэлии! Моя неприязнь к нему росла в геометрической прогрессии, если я правильно понимаю, что значит «прогрессия» – механико-математическое Училище радостно обошло меня стороной.
Когда мы, наконец, въехали на постоялый двор, то я мечтала об одном: закрыться в своей комнате на веки вечные подальше от назойливых глаз и насмешек. Мария и Гарий встречали нас у ворот, хозяйка обняла меня и расцеловала в обе щеки. Гном развалился на лежаке на веранде, сложив пыльные сапоги на светленькое покрывало, и дымил вонючей папиросой, стряхивая пепел на пол.
– Вернулись! – растянул он губы в приветственной улыбке и снова глубоко затянулся. – Аська, чего невесёлая?
– Будешь тут весёлым, – промычала я, усаживаясь за стол.
Петушков подмигнул мне и расхохотался:
– Наша Асенька всю Ненэлию на уши поставила, – он пожал гному протянутую руку и продолжил, – храм разрушила, – Ваня начал загибать пальцы, смакуя каждое слово, словно глоток дорогого коньяка, – Дом Властителей спалила, медаль свою золотую потеряла.
Я посерела. Медальку, действительно, было жалко. При сборах я так и не вспомнила, где в пьяном угаре оставила её.
Гном округлил глаза и протянул:
– Вехрова, дай, пожму руку, такого урона Ненэлии даже ураганы не причиняли, – он шутовски схватился за мою горячую ладошку и начал трясти руку с таким энтузиазмом, словно хотел оторвать.
– Ваня, – накинулась я на Петушкова, – сам хорош, между прочим, храм вместе рушили, а «бесконяга» так вообще на твоей совести!
Я развернулся, подхватила дорожную котомку и поплелась в свою комнату.
– Это почему на моей совести? – донёсся с веранды возмущённый вопль Петушкова.
– А кто визжал: «Прибавь скорости, прибавь скорости?» – заорала я в ответ уже из кухни.
Когда я, наконец, с грохотом захлопнула за собой дверь спальни и закрыла засов, как завопила она, моя давно заснувшая совесть. Я так долго её не слышала, что даже удивилась нечаянному возвращению. Волна стыда накрыла меня с головой, сердце жалобно сжалось. «Нет, ну, спалить Дом Властителя Армана даже для меня слишком!»
Спастись от мук не удавалось, тогда я приняла волевое решение: «С сегодняшнего дня, я другой человек, ответственный и серьёзный!» Я решила больше не ругаться матом, не выпивать, носить юбки и больше никогда не путать инструкций к лекарствам. Закалять характер я начала немедленно, для чего даже пропустила обед, но к вечеру так оголодала, что была готова вырвать из книги «Приключений ведьмы» пару страниц и сжевать их, запивая водой из кувшина для умывания.
Только я хотела махнуть рукой на все выдуманные мной глупости и подумывала о возвращении в общество приятелей, как в мою запертую от посетителей обитель забарабанил Арвиль Фатиа. От злости я сцепила зубы, уселась в кресло и старалась игнорировать его крики. А орал он красочно и, очевидно, мечтал о разговоре по душам.
– Ася! Не глупи! – уговаривал он меня. – Один сожжённый дом ещё не повод хоронить себя в четырех стенах!
– Вехрова, он прав! – услышала я трубный голос Сергия.
– Исчезните оба! – крикнула я, насупившись.
– Открой, Вехрова! – присоединился к общему хору Петушков.
– Уйдите! Дайте мне спокойно жить! – я совсем не злилась, а просто для устрашения, схватила пустой ночной горшок и запустила в дверь. Он с грохотом ударился о деревянную поверхность, жалобно тренькнул об пол и покатился под стол. Я удовлетворённо кивнула: именно так, по-моему мнению, должна была проходить женская истерика – крики и битьё небьющийся предметов. Голоса стихли, я на цыпочках подошла к двери и прислонила ухо, пытаясь понять, убрались ли они восвояси.
– Храм восстановят, только не переживай так! – через мгновение прямо мне в ухо через дверь заголосил Властитель, от неожиданности я отпрянула. – Поехали со мной в Бертлау! – продолжал он. – Анук там, он по тебе очень соскучился!
– А ещё в Бертлау огромный фонтан, разрушишь его, сразу полегчает! – снова услышала я Ванин голос.
Фонтан?! Я сдалась и резко открыла дверь. Арвиль, прислонявшийся к ней спиной и непрерывно колотящий по двери подкованным каблуком, ввалился мешком в комнат. Стараясь удержать равновесие, он схватился за мою руку, рубаха треснула по шву, и у него остался мой рукав.
– Фатиа! – я вырвала из его рук оторванный кусок и попыталась приладить его на место. – Ты не Властитель, ты, пардон, осел! – плюнула я.
Ваня с любопытством заглянул в комнату и заявил:
– Зато он не сжигает Дома Властителей!
– Было бы странно, если бы он разрушил собственное жилище! – взвилась я, резко захлопывая дверь, услышав глухой стон Петушкова от удара двери по пальцам.
– Когда мы едем? – нахмурилась я, глядя в ухмыляющееся лицо Властителя.
– Завтра, – ухмылка стала ещё шире. – Ты когда злишься, такая чудная, как хохлатая полосатка в Стольноградском зоопарке!
Я так злобно зарычала, что он быстро выскочил в коридор.
С ума сойти! Сравнить меня с голозадой хвостатой обезьяной!
* * *Бертлау в Данийе считали провинцией, а к её жителям относились с высокомерным предубеждением городской кокетки к ухаживающему за ней сельскому увальню. Бертлау была маленьким самобытным мирком, сплочённым и замкнутым.
Именно бертлауцы нашли пустующие земли на самом юге Словении и основали здесь первый данийский город. Они никогда не участвовали в битвах, предпочитая войне земледелие, безоговорочно признали опасного соседа – Фатию и неспокойный торговый город Перекрёсток Семи Путей.
Самая южная территория Данийи, Бертлау кормилась за счёт продажи апельсинов и мандаринов. Ароматные оранжевые кругляшки считались дорогущим деликатесом. В своей жизни я только один раз пробовала их, маленькие дольки, мягкие полумесяцы, с сочной кисло-сладкой мякотью, до сих пор при воспоминании о них у меня начинали течь слюнки.
Путь до провинции занимал половину дня, мы выехали ранним утром и рассчитывали, не спеша, прибыть туда ближе к вечеру.
Дорога извилистой лентой сбегала с высокого зеленого холма, виляла и пряталась в маленьком еловом лесочке. Солнце только вставало, озаряя мир тёплыми золотыми лучами, разгоняя последние тонкие, едва заметные хлопья тумана. Оно спешило согреть землю своим ласковым и нежным теплом, чтобы вновь заголосили звонкие птицы, проснулись бойкие лесные звери, раскрыли бутоны разноцветные полевые цветы.
Лошадка подо мной шла ладно, осторожно спускаясь по круто уходящей вниз дороге, я любовалась великолепными холмами, раскинувшимися пушистыми лесными волнами к горизонту, стараясь не замечать хмурого Властителя.
– Ась, – вдруг прервал он молчание, – а что вы с Арманом в кустах делали?
– В фантики играли! – рявкнула я, вскинувшись, ожидая подобных вопросов.
Фатиа замялся, чувствуя некоторые неудобство и смущение.
– А что ты там говорила, про «остаться в Данийе»?
– Фатиа, – сквозь зубы прошипела я, – ты меня позвал с собой, чтобы расспрашивать о моих далеко идущих планах?
– Ну, ведь ты хотела остаться в Данийе? – осторожно поинтересовался он.
– Хотела! – буркнула я.
– Ты можешь остаться в Фатии, – пробормотал он себе под нос так тихо, что я едва расслышала его слова.
– Что? – я обомлела. Вот так удача! Я не могла поверить и недоверчиво посмотрела в лицо Фатиа, судя по его кислому выражению, последнее предложение далось ему с огромным трудом. – Ты меня оставляешь в Фатии? – переспросила я для точности.
– Тебе выписать грамоту? – хмыкнул он.
– Выпиши, – загорелась я, радостно улыбаясь, – чтобы никто не смог меня выставить с земли Данийской!
– Тебя и так не выставишь, даже если захочешь! – буркнул он себе под нос и пришпорил жеребца.
– Эй! – возмутилась я, пытаясь его догнать. – Я все слышала!
Через несколько часов, мы выехали на выжженную равнину. Нас окружала высохшая потрескавшаяся земля, ветер бросал в лицо пригоршни пыли и песка, нещадно палило солнце, казавшееся совсем недавно любящим, теперь словно обозлилось на маленький, не защищённый от его жара кусочек земли. Я замотала голову платком и через крохотную щёлку пыталась рассмотреть дорогу.
