Евгения Барбуца - Вселенная не по размеру
И с совершенно безумным видом я двинулась на выход. Змей остался стоять в моторном отсеке, хлопая глазами.
Я буквально почувствовала, как схлынуло возбуждение, стоило ему осознать сказанное мной.
— Убью, — услышала я и прибавила шагу.
А после вовсе сорвалась на бег.
Мне хотелось убежать как можно дальше, как можно быстрее. От Змея, от себя и от тех чувств, что заставил испытать дохис. Но больше всего мне хотелось убежать от воспоминаний, которые вновь заполонили истерзанное сознание.
Гадко, как же гадко и мерзко мне было сейчас. Противоречивые желания рвали душу и выворачивали ее наизнанку. Я то порывалась извиниться перед Змеем, то мечтала поскорее добраться до душа и смыть с себя следы его прикосновений. Но я бежала, не слыша ничего, кроме шума собственной крови в ушах.
Да, мне хотелось убежать. А вместо этого я замерла посреди мостика управления, глядя на Шин-Рена. Он обернулся на звук шагов.
— Что случилось? Ты белая. — Норм смотрел на меня ничего не понимающими глазами и взволнованно дергал ушами.
— Шин, — нервно оглянулась за спину, — выйди.
Слава звездам, мой голос не дрогнул.
— Но… — силился он что-то сказать.
— Выйди! — сдерживаясь из последних сил, повысила голос. Довольно близко послышался топот чьих-то ног. Не нужно было быть провидицей, чтобы понять, чьих именно.
Парнишка мигом соскочил с кресла и рванул на выход. Я в свою очередь уже стояла у кресла пилота, блокируя дверь, ведущую на мостик.
— Ина! — послышался глухой удар о металл.
Успела в последний момент.
Только сейчас заметила, как дрожат руки. Подняла подрагивающую ладонь к глазам, а потом поднесла ее к губам. С силой провела рукой по ним, пытаясь стереть воспоминания.
Голова раскалывалась от внезапно начавшейся боли.
Да что же это? Что со мной не так?!
Я словно воочию узрела сцену из прошлого.
…«Ты моя Нари, — шептал он. — Моя Айра».
«Я знаю, — смотрела на него без тени улыбки. — Я твоя награда».
«Да, награда. И наказание».
«Я сделала что-то не так?» — испуганно заглянула в его глаза, чувствуя, что тону в них.
«Нет. — Он крепче прижал меня к себе. — Ты просто еще маленькая».
«Но я не виновата, что так долго расту», — бросила обиженный взгляд исподлобья.
«Я знаю, Нари. — После ласкового поцелуя в лоб сердце пропустило удар. — Но быстрее нельзя. Судьба проверяет меня на прочность».
«Будто ей было мало стандартов во тьме», — совсем не по-детски усмехнулась я.
— Ина, открой, — прервал мои воспоминания Змей. Он был зол.
Откуда эта картинка перед глазами? Раньше я не помнила этого разговора.
Или помнила, но старалась забыть? Я так старалась все забыть, но всякий раз болезненные воспоминания проникали в мою кровь.
Точно! Кровь во всем виновата!
— Ина, что ты делаешь? — менее уверенно позвал дохис. — Открой, слышишь? Я уже не злюсь.
Взгляд лихорадочно метался по мостику в поисках непонятно чего. Но вдруг он наткнулся на кресло пилота и чаши на панели управления.
— Ина, давай поговорим. — Теперь голос наемника звучал взволнованно.
— Змей, прекрати долбиться в дверь, она ни в чем не виновата, — ответила я наконец. — Я не открою, так что можешь уходить. Скажи Риму, чтобы связался со мной перед вылетом.
А сама села в кресло и занесла ладони над штырями. Короткий вдох для храбрости — и опустила руки. Это больно. Но боль отрезвляет. Все равно не понимаю, почему каораи не придумали менее болезненный способ? Кому вообще может нравиться протыкать собственную плоть острыми палками?
Я понимаю, древние, они вообще странные. У них свои отношения с болью, но почему я должна мучиться?
Мысли мелькали быстро, так же, как и широкий спектр эмоций. С глухим стоном стянула конечности со штырей и капнула черной кровью в чаши. Да, больно, но сердце болит сильнее.
Золотистая экта быстрыми ручейками просачивалась через стенки чаш, словно чувствуя мое нетерпение, призывая опустить израненные ладони. Раны быстро затянутся, но экта уже попадет в мою кровь, стремясь слиться с ней и сделать меня частью себя, частью корабля.
Я никогда об этом не задумывалась, но она теплая. Действительно теплая.
«Чего ты желаешь?»
«Заснуть без сновидений».
И мое желание исполнилось. Долгожданная тьма накрыла сознание.
Казалось бы, всего мгновение назад я опускала веки на уставшие глаза и тут же их распахнула. Сказать, что я отдохнула, значит пойти против истины. Тело ломило от неудобной позы, затекшие мышцы покалывало. Сознание с трудом пробиралось сквозь тьму. Усилием воли стряхнула с себя сонливость и окончательно открыла глаза.
Глянув на левую руку, поняла, что меня разбудил сигнал коммуникатора. Недавно я установила тактильный сигнал вместо звукового. Это значит, что, если я долгое время не буду отвечать на входящие вызовы, мой коммуникатор будет бить меня слабенькими, но ощутимыми разрядами тока.
Стоило потянуться правой рукой к значку галопроекции, как до меня дошло, что правая рука как раз плохо слушается. Перевела взгляд и увидела, что конечность по локоть покрыта эктой.
Легкое движение кистью, и золотистая жидкость скатилась с руки крупными каплями, которые тут же осели на дно чаши.
Наконец освободившись от экты, приняла входящий вызов.
— Ина! — раздался в тишине мостика голос командира.
— Мм? — хрипло вопросила я.
— Где тебя носит, птичка? — возмущению ведущего не было предела. — Нам вылетать через половину стандартного часа!
— А Змей тебя не предупредил? — удивилась я.
— Змей тоже пропал. В филиал вернулся один норм. Я отправился тебя проверить, но ни тебя, ни корабля, ни Змея не нашел. Куда ты полетела, птичка?
Судорожный вздох, быстрый взгляд на приборы. С меня тут же слетели остатки сонливости. Планету я не покидала.
— Тестовые полеты в атмосфере, — рапортовала бодро.
— Предупреждай в следующий раз, — недовольно буркнул ксерк. — Возвращайся. — И он отключился.
— Какого кхара творится? — прикрыла ладонью глаза.
Поспала, называется.
Взяв себя в руки, начала просматривать записи бортового самописца. Судя по нему, я заснула мгновенно, Змей в это время активно долбил дверь, ведущую на мостик. Прошло немного времени, дохису надоело заниматься бесполезным занятием, и он раздобыл где-то металлическую палку непонятного происхождения. Этим огрызком он снова начал терзать несчастную дверь, издавая при этом душераздирающие звуки. Я в этот момент непроизвольно нахмурилась во сне. Ну а мгновение спустя корабль резко взмыл вверх и вперед.
Просматривая запись, я искренне посочувствовала Змею. А все дело в том, что при посадке на планету у корабля автоматически отключается система гравитационной поддержки, поскольку начинает работать гравитация планеты. Несложно представить, что творилось с механиком, который резко потерял привычную опору под ногами.
Вид дохиса, летающего от стены к стене, напомнил о его прозвище.
В итоге сейчас Змей лежал в проходе за дверью без сознания. Оно и понятно, особенно если присмотреться к вмятинам на стенах. Воистину непробиваемый дохис. Бедный мой кораблик! Эта ящерица точно механик? Вреда от него больше, чем пользы.
Вздохнув поглубже, набрала координаты посадочной площадки. Занесло нас не так уж и далеко, но сели мы крайне неудачно. В поле. Открытое пространство, не имеющее никакой противовоздушной защиты.
Если раньше я любила такие места, частенько любовалась открытым небом, то после войны старалась их избегать. Звезды знают, что может обрушиться на тебя с такого чистого и ясного неба в один прекрасный день.
Полет обратно на сверхзвуковой скорости не занял много времени. Единственное, что доставляло неудобство, это рефлексия. Снова и снова я гнала от себя мысли о случившемся.
Терпеть не могу самокопание. Вспоминать да обмусоливать события и собственную реакцию на них абсолютно не хотелось. Поэтому отложука я этот процесс на потом, а пока пришло время приземлить корабль.
На площадке было пусто, значит, ребята еще не подошли. По крайней мере, у меня имелось время, чтобы перетащить Змея в каюту. Не оставлять же его валяться в проходе, народ не поймет. Еще меньше мне хотелось объясняться с ведущим.
Покинула кресло пилота, подошла к выходу и открыла дверь. Все оказалось еще хуже, чем я думала. Палка, которой Змей пытался ковырять дверь, оказалась причудливо изогнута. Сам дохис лежал на спине, его правая рука была неестественно вывернута.
Присев рядом с бессознательным телом, ощупала его на предмет переломов. Осмотр показал, что пациент не пострадал, если, конечно, не считать внушительной шишки на голове. Снова глянула на вмятины на панелях и решила, что это несущественная мелочь.
