Алексей Калугин - Страсть коллекционера
– Это Кирилл Пышный Цвет постарался, – Станислав Клубника Апор сделал шаг в сторону, пропуская патрульных вперед. – Дети, знаете ли, любят в лесу поиграть.
За зеленым занавесом скрывалась поляна, застеленная густым ковром искусственного мха. На поляне кружком сидели дети, десятка полтора, в возрасте от восьми до двенадцати лет. В центре круга стоял обычный школьный экран, а рядом с экраном – женщина в широком светло-желтом платье, расшитом крупными геометрическими узорами. Длинные русые волосы преподавательницы были разделены надвое и перехвачены на лбу расшитой бисером полоской материи. Чуть в стороне, возле кустов ядовито-зеленого цвета, на одном из которых гордо восседал гигантский старпарский паук, играли в кубики пятеро детишек помладше.
– Что ж это такое делается? – тихо, но очень взволнованно произнес Кромов. – Они что ж, астероид вместе с детьми взорвать собирались?
– Успокойся, Джеймс, – так же тихо ответил Ку Ши. – «Третье Кольцо» не знало о том, что на астероиде дети.
– А откуда здесь дети? – спросил Тротт.
На этот вопрос никто ответить не успел.
– Знакомьтесь, это Миранда Легкий Ветер, – представил учительницу Станислав Клубника Апор. – Миранда, это наши гости, отряд Галактического патруля «Гала-4». В полном, как я понимаю, составе.
– Совершенно верно, – подтвердил Велло.
– Добро пожаловать в Вудсток, – приветливо улыбнулась женщина.
И вновь в названии колонии Морину послышалось что-то знакомое – почти родное, но давно забытое.
Оторванные от занятий дети с интересом смотрели на пришельцев. Даже малыши оставили кубики и с любопытством таращили смышленые глазенки на патрульных.
– Миранда, – обратился к учительнице Билл Зеленая Лагуна. – Наши гости хотели бы взглянуть на шкафчики для игрушек.
Заметив удивление, мелькнувшее в больших, серых глазах женщины, Велло поспешил указать на Морина:
– Это его интересуют шкафчики!
– Я жду от вас решения, – обращаясь к детям, учительница указала на уравнение, что было написано на экране. – Идемте, – улыбнулась он патрульным и не зашагала, а словно бы поплыла над густым мшистым покрытием к дальнему краю поляны.
– Никогда не чувствовал себя таким идиотом, – произнес Тротт тихо, но так, чтобы услышал командир.
– Я только взгляну, – процедил сквозь зубы Морин.
– Прошу вас, – Миранда Легкий Ветер откинула в сторону легкую зеленую штору, за которой скрывалось то, что осталось от командного пульта «Глядящего В Бездну».
Морин бросился вперед, как будто хотел разом обхватить руками весь пульт. Не углядев сразу того, что ему было нужно, Петр упал на колени и принялся ощупывать, оглаживать, осязать кожух пульта ладонями. Билл Зеленая Лагуна, Станислав Клубника Апор и Миранда Легкий Ветер с интересом наблюдали за действиями командира патрульных. Несомненно, они были удивлены, и даже очень, но ни один из них не задал ни единого вопроса и даже не бросил взгляда в сторону сгорающих от стыда патрульных.
– Нет… – шептал одними губами Петр, передвигаясь на коленях вдоль пульта. – Нет… Нет… Нет… – повторял он снова и снова, все громче и громче. – Нет! – в отчаянии саданул он кулаком по шкафчику для игрушек.
Дверца шкафчика распахнулась, и на пол вывалился серый плюшевый мишка, совершенно не похожий на настоящего медведя, но поразительно обаятельный.
– Простите. – Миранда Легкий Ветер присела на корточки, чтобы поднять мишку. – Быть может, мы можем вам чем-то помочь, – тихо, с искреннем участием спросила она у Морина.
Командир молча покачал головой. Мечты и надежды Петра Морина рассыпались в прах – переделывая пульт под шкафчики, колонисты старательно удалили с него все следы былой славы.
– Ну и ладно, Петя, – постарался утешить командира Кромов. – Чай, не последняя свалка в нашей жизни.
Командир медленно поднялся на ноги.
– Простите, уважаемая Миранда, что мы помешали вам вести занятия.
– Ничего страшного, – с улыбкой ответила женщина. – А все же что вы надеялись найти?
Морин только рукой махнул и, ни на кого не глядя, быстро зашагал к выходу – ему было страшно неудобно и хотелось поскорее уйти подальше от все понимающих глаз женщины со странным именем Миранда Легкий Ветер.
Не задерживаясь более нигде, группа патрульных в сопровождении двух длинноволосых провожатых благополучно добралась до резиденции главы колонии, располагавшейся в корпусе списанного в утиль боевого эсминца «Блистательный».
Николай Долгий День оказался мужчиной лет семидесяти, высоким и худым. Остатки волос какого-то совершенно неопределенного грязно-серого цвета, обрамлявшие блестящую лысину, были собраны сзади в тонкий, совсем не представительный хвостик. Растительность на лице была такая же жиденькая – редкая бородка клинышком и обвисшие усы. Однако при всей неказистой внешности взгляд главы колонии был остр, внимателен и тверд – впору алмаз на прочность проверять. Из одежды на Николае Долгом Дне была кожаная жилетка с многочисленными металлическими заклепками, складывающимися в причудливые узоры, расклешенные джинсы на широком поясе с бляхой в виде бычьей головы и пара гэта. На шее висел черный шнурок с несколькими блестящими побрякушками. На левом запястье – широкий браслет из мелких разноцветных бусинок, вне всяких сомнений, самодельный.
Поприветствовав гостей, Николай Долгий День усадил их за низкий восьмигранный столик, украшенный символическим изображением Инь и Янь. Сесть пришлось на низенькие табуреты, поджав ноги под себя. Изогнувшись, подобно гибкой лиане, Николай Долгий День дотянулся до подноса, на котором стояли чашечки, каждая размером чуть больше наперстка, и начищенный до зеркального блеска медный кофейник, похожий на поднявшийся вертикально и обретший объем знак бесконечности с носиком.
– Каждый имеет право на маленькие слабости, – произнес Николай Долгий День, разливая кофе по чашечкам. – Моя слабость – это хороший кофе.
– В этом вы не одиноки, – улыбнулся Велло Пасти.
– Рад это слышать, – ответил глава колонии.
Он взял двумя пальцами одну из миниатюрных чашечек, осторожно втянул носом исходящий от нее аромат, восторженно закатил глаза и только после этого сделал крошечный глоток.
– Что скажете? – с ожиданием посмотрел он на Велло.
– Кофе великолепный, – ответил Пасти. – Боюсь ошибиться, но, похоже, это «Черный Кардинал».
– Месяц назад мы задержали партию контрабандного кофе «Черный Кардинал», – со свойственной ему непосредственностью прокомментировал слова штурмана Кромов. – С тех пор Велло только его и пьет.
Морин незаметно наступил бортинженеру на ногу.
– Хотя нет, – Велло покачал головой и еще раз понюхал содержимое чашечки, что держал в руке. – Нет, – повторил он уже почти уверенно. – Запах не тот, что у «Черного Кардинала».
– Вы правы, – одобрительно наклонил голову Николай Долгий День.
– Одно могу сказать точно, это натуральный кофе, – угрюмо произнес Морин. – Какого бы сорта он ни был, доставка кофе на этот забытый богом астероид стоит целого состояния.
– Совершенно верно, – подтвердил вывод командира Николай Долгий День. – Ну а поскольку колония у нас, сами видите, не богатая, мы выращиваем свой кофе.
– Ни один сорт кофе не даст на искусственном грунте зерен, из которых можно приготовить напиток, соответствующий названию, – выдал нужную информацию Ку Ши.
Николай Долгий День улыбнулся, довольный произведенным впечатлением. Заулыбались и сидевшие за общим столом Билл Зеленая Лагуна вместе со Станиславом Клубникой Апор.
– Уверяю вас, это местный сорт кофе, – Николай Долгий День взял в руки кофейник и заново наполнил опустевшие чашечки из детского набора игрушечной посуды. – Мы выращиваем его на гидропонике. Одному из наших колонистов по имени Джордж Серый Шаман удалось соединить гены хлореллы и старинного сорта кофе мокко. Чуть больше года ушло на улучшение вкусовых качеств этого необычного кофе. Результат вы можете оценить сами.
Глава колони Вудсток приподнял чашечку с кофе.
– Значит, кофе из водорослей, – сделал вывод Кромов.
– Из генмодифицированных водорослей, – поправил его Станислав Клубника Апор.
– Какая разница, – Кромов сделал глоток кофе и выпятил нижнюю губу. Что он этим хотел сказать? Да кто ж его знает! – А какого дьявола вы подрывников в заложники взяли?
Что и говорить, заявление было в высшей степени дипломатичным и, как ни одно другое, соответствующим моменту.
Николай Долгий День наклонил голову, так что глаз его уже не видел никто, допил кофе и поставил пустую чашечку на стол, – точно в точку Инь.
– Мы не брали в заложники рабочих, прилетевших, чтобы взорвать наш дом. – Николай Долгий День поднял голову, и все увидели, что он улыбается. Сам не творящий зла не ждет зла от другого. – Мы исповедуем принцип ненасилия. Единственное оружие, которое у нас есть, – это слово и дар убеждения. Рабочие сами решили остаться, объявив себя заложниками. Они полагают, что это позволит выиграть время, чтобы как-то решить нашу проблему. Мы не стали возражать, поскольку, честно говоря, у нас самих нет никакого плана спасения колонии.
