Андрей Егоров - Дюжина межгалактических мерзавцев
– Я тебя научу смирению, сын мой.
Я принялся изо всех сил дубасить бородавочника по бесформенной физиономии, и вошел в такое исступление, что перестал осознавать себя. Вел себя совсем как безумный лемуриец. Представители этой расы временами тоже впадают в боевой раж и не понимают, что творят. Очнулся я только тогда, когда один из охранников стукнул меня по затылку резиновой дубинкой. Я на мгновение прозрел и тут же отключился… Чтобы очнуться спустя полчаса в пластиковом каземате – карцер пересылочной станции. Острое облегчение – вот, что я ощутил, оказавшись здесь. Главное, тут не было бородавочника.
Я понял, что миссия нам предстоит непростая.
Карцер – отличное место, чтобы переосмыслить всю свою жизнь. Или просто углубиться в воспоминания.
Я вырос на Земле, в простой рабочей семье. Мамаша числилась медсестрой в первой городской больнице, в отделении регенерации органов. То еще отделение. В то время выживал каждый третий. Процесс регенерации был настолько болезненным, что больные стонали двадцать четыре часа в сутки. Обезболивающее помогало слабо. Само собой, такая работа выматывает. Так и вижу сейчас, как мама приходит с работы, – у нее было бледное, вечно утомленное лицо, – вот она снимает в прихожей туфли, опускается на стул и подзывает домашнего робота, чтобы он помассировал ей ступни.
Папа трудился на заводе робототехники в Зеленограде. Вытачивал металлические черепа, куда техники потом пихали электронные мозги. Меня он тоже хотел со временем приспособить к работе на заводе. Считал, что больше я ни на что не способен. Ну да, талантами я не блистал, в школе учился на тройки, а большую часть времени проводил во дворе с приятелями. Казалось, у меня совсем нет никаких интересов. Больше всего меня радовало пустое времяпровождение, когда можно было совсем ничего не делать. То есть совсем ничего…
Обычно мы сидели на заброшенной стройке, на самом верху сорокаэтажного здания, и болтали о всяких пустяках – о футболе, Нинке из третьего подъезда, которая позволяет себя трогать, переехавших в наш дом уродливых сириусянах, о вызывающем глюки контрабандном алкоголе, доставляемом на Землю из-за границы Цивилизованного космоса, о пацанах из соседнего района – они иногда приходили к нам, чтобы подраться – всю эту ерунду сейчас даже вспомнить сложно.
У меня был закадычный приятель – Олег Викторов. В отличие от меня у Олега имелся в жизни интерес – он мечтал поступить в летную школу и стать пилотом-дальнобойщиком, водить тяжелые грузовики куда-нибудь к Арктуру или в шаровое скопление Скорпиона. Он частенько притаскивал фотографии межзвездных лайнеров на фоне притягательных космических пейзажей. Постепенно и я втянулся. Мне стало казаться, что профессия пилота – это то, что мне нужно. Вот только в летную школу меня не взяли – засыпался на экзаменах. Олег же поступил без проблем. Он и в школе учился намного лучше меня.
– Не расстраивайся, Лео, – утешал меня мой друг, – поступишь на следующий год. Позанимаешься немного. Если хочешь, я сам тебя подтяну.
– Пошел ты, – ответил я. Меня обуревала тяжелая обида на весь мир. И еще зависть. Олегу все слишком легко давалось. Его любила Нинка из третьего подъезда, отец выделял ему столько карманных денег, сколько мне и не снилось, и, наконец, он поступил в летную школу и как никто близок к осуществлению своей мечты.
– Ты чего, Лео?..
Я не ответил. А через пару дней завербовался рядовым членом экипажа на грузовое судно, уходящее в дальний рейс. И оказался в компании настоящих подонков. По дороге команда подняла бунт, мы высадились на пустынном плато на одной из малообитаемых планет, где часть груза перенесли на заранее подготовленные корабли.
– Ты с нами, парень, или будешь дожидаться полиции? – поинтересовался один из грабителей, улыбчивый малый с шрамом через все лицо. Он мне нравился своей бесшабашностью и бесстрашием.
– С вами, – ответил я и ринулся навстречу своей судьбе.
Нас повязали уже через неделю. Не знаю, как федералам удалось выйти на наш след, но в одном из кабачков Вернеры-4 власти произвели удачный захват. Тогда я отделался условным наказанием и был отпущен на все четыре стороны, но уже через четыре месяца меня взяли на ограблении грузовика, и загремел на два года в колонию для малолетних преступников. А потом еще раз – уже в настоящую тюрьму.
В очередной раз оказавшись на свободе, я принял твердое решение, больше никогда не попадаться. К тому же, я не хотел больше быть рядовым исполнителем. Я собрал собственную абордажную команду, раздобыв скоростной корабль у одного бедолаги. Тот и не предполагал, что его суденышко арендуют вовсе не с целью перевезти кое-что из одной системы в другую, а для того, чтобы грабить грузовики. Когда он, наконец, понял, с кем имеет дело, то взмолился высадить его на первой же цивилизованной планете, лишь бы не иметь никакого отношения к разбою. Мы отпустили его на все четыре стороны на самой окраине цивилизованного космоса. Раз в три года в эту маленькую колонию, население которой составляли исключительно уродливые сириусяне, наведывался транспортник с Земли. Так что у него были все шансы когда-нибудь снова оказаться среди людей.
Став владельцем межзвездного судна, я развернулся на полную катушку. Лучшие дни в своей жизни я отношу к этому времени. Никогда одиночка не сможет почувствовать, что такое быть в банде. Банда – это братство. Это толпа единомышленников, которая пойдет с тобой до конца. Эти парни всегда подставят в нужную минуту плечо. Но вот спиной к ним поворачиваться не стоит. Могут сунуть нож. Между лопаток.
Добычу сгружали, чаще всего, за границей цивилизованного космоса, на планете, которая на всех картах значилась необитаемой. Там, и вправду, жили только микроорганизмы и наше золото. Я внимательно следил за членами команды. Если кто-то из ребят слишком зарывался, во время очередного рейса я оставлял его караулить склад в скафандре и с баллоном кислорода, рассчитанном на пару часов. Когда мы наведывались на планету в следующий раз, строптивый малый уже давно был тихим жмуриком, неспособным причинить неприятности капитану Лео Глуцу.
В обычное время развлечений у нас было немного – карточная игра и выпивка. Все длительные перелеты от системы к системе мы коротали за покерным столом. И женщин было в избытке на любой планете. В основном, парни пользовались благосклонностью продажных красоток, каких немало за границами цивилизованного космоса. Стоило нам зайти в первый попавшийся дикий космопорт, как вокруг уже кричали: «Посмотрите, кто прибыл! Да это же сам капитан Лео Глуц со своей командой!» И на шею парням вешались десятки местных шлюх. Далеко не все ради денег – многих привлекал разврат в чистом виде. В порту мы закупали алкоголь и оружие. Торговцы и сутенеры слетались на меня, словно федеральные агенты на засвеченную точку по продаже наркотиков.
Случалось и так, что одна из девушек с ограбленного корабля привлекала внимание кого-то из моих головорезов. Против подобных забав я не возражал. Порой и мне самому оказывалась по душе та или иная пленница. И мне хотелось схватить ее в охапку и затащить к себе в каюту. Но я обычно сдерживался. Не вижу смысла в насилии в любовных делах, если оно не доставляет удовольствия обеим сторонам. Действовал я только в том случае, если девица сама проявляла рвение. Ну, знаете, все эти женские трюки: «Ударь меня! Ударь посильнее!» Может, я и не слишком хорош собой, но мужского обаяния во мне хоть отбавляй: редкая шлюха возражает против того, чтобы позабавиться с самим капитаном Лео Глуцем.
В те времена я брил голову и носил красную бандану, а в ухе массивную золотую серьгу. Выглядел я как человек, способный перерезать горло даже председателю Верховного совета Федерации, если потребуется.
Однажды мы грабили грузовик в созвездии Андромеды. Под угрозой залпа из всех орудий произвели стыковку, ворвались в корабль.
– Лео, – сказал пилот. – Ты?
Он стоял, закрывая собой проход в коридор. Олег Викторов почти не изменился. И я бы, быть может, отпустил его восвояси с грузом, но позади меня шумела абордажная команда, два десятка самых отчаянных парней – они таких вещей, как дружба, не понимают и, что еще важнее, не прощают. Поэтому я грубо оттолкнул бывшего приятеля:
– Посторонись, если хочешь остаться в живых! – Затем обернулся к своим головорезам: – Этого не трогать. Он мне еще пригодится.
С гиканьем и улюлюканьем пираты устремились по коридору. Команду согнали в технические отсеки и там заперли. Груз – несколько тонн концентрированного топлива, подсоединив шланги, перекачали в резервуары нашего корабля. То, что не влезло, расплескали по космосу.
– Значит, вот как, – пробормотал Олег. Он единственный остался на свободе и имел возможность лицезреть разбой. Не знаю, почему я не захотел, чтобы его изолировали с остальными. Может, мне хотелось насладиться триумфом. Мол, погляди старый друг, и я чего-то стою. Но триумфа не получилось. Олег смотрел на меня с таким презрением и ненавистью, что я не выдержал и от души приложил его рукоятью лазерного пистолета по лбу.
