Валентин Леженда - Войны былинных лет
Степан кивнул, бережно пряча подарок за пазуху.
— Где появится «пролаз», мы пока не знаем, — с досадой добавил Санек. — Возможно, где-то на окраине Хрючевска. Он возникнет там через сутки и продержится около трех дней. Так что у вас пока есть время.
Колупаев, как обычно, ни лешего не понял, но ясно было одно: очень скоро они с Муромцем таки возвратятся в родные земли, где снова продолжат свои нелегкие поиски. Как помнилось Степану, волшебник Емельян Великий должен был гостить сейчас где-то в Средиземье, в тех краях, что лежат по другую сторону Ерихонских Труб.
Всякое дело должно доводить до конца, и сей принцип кузнец исповедовал от самого своего рождения.
За окнами терема быстро стемнело. Как видно, и в этих местах вовсю резвилась поздняя осень. Деревья во дворе терема совсем облетели, и даже самоходная повозка молодцев из ларца выглядела сейчас какой-то унылой и потускневшей.
— Мы в сауну! — предупредили волшебные помощнички и, взяв два огромных полотенца, скрылись в глубине огромной избы.
— Куда это они? — удивился Муромец, которого хозяева терема научили, как при помощи простого нажатия пальцем убивать и снова оживлять говорящую голову, чем в общем-то Илья сейчас и занимался.
— В баньку, вестимо, — отозвался Колупаев.
— Могли бы и нам предложить, — обиженно пробурчал Муромец, оживляя волшебный ящик.
— Хосе, — донеслось из устройства, — неужели все наши кофейные плантации безвозвратно сгорели? О нет, я не могу в это поверить…
Через несколько секунд в дивном ящике возникли упитанные темнолицые эфиопы.
— Ой, мамочка… — испугался Илья, выключая телевизор.
— Сломаешь, дубина! — зло прошипел кузнец, и как раз в этот момент Степан понял: что-то идет не так. — Тихо!
В комнате царил полумрак.
Во дворе почти стемнело. Под недоуменным взглядом Муромца Колупаев осторожно подошел к большому окну и выглянул наружу.
Мимо терема крались черные фигуры.
Илья тоже опасливо выглянул в окно.
— Навьи выродки, — шепотом предположил богатырь, стремительно бледнея.
— Да нет, — поморщился кузнец, — это вряд ли. Видишь, они тень отбрасывают.
— А луна-то, луна-то ясная! — все не унимался Муромец. — Раздолье для нечисти всяческой… наверняка это упыри какие-нибудь или, того хуже, вурдалаки.
— Остолопина, это одно и то же!
Степан пригляделся. Незнакомцы были в масках навроде тех, что носила знаменитая банда «Семь Семенов», романтиков вольных российских дорог.
— Плохо дело, — прошептал Колупаев, — кажись, разбойники…
— Ой, мамочка…
— Заткнись!
Незнакомцы явно двигались к баньке, откуда так и валил белый густой пар.
Но тут произошло непредвиденное: стоящая во дворе самоходная повозка внезапно издала ужасный вой.
Хрюкнув, Муромец бросился на пол. Разбойники от неожиданности замерли, и в этот момент из натопленной баньки выскочили полуголые Санек с Вованом.
— Вашу мать… — взревели двое из ларца, стреляя из странных маленьких жутко шумных пистолей.
Нападавшие ответили не менее оглушительным залпом, как оказалось, они тоже были здорово вооружены. Огненные пчелы влетели в окно, проделав в стекле круглые отверстия. Колупаев резко отпрянул в сторону.
— Менты-ы-ы-ы… полундра-а-а-а… — неслось с улицы.
Залаяли собаки. Под самым окном кто-то злобно матерился.
— Держи, уйдут… — проорали снаружи.
— Муромец, а Муромец… — Степан пихнул лежащего на полу лицом вниз богатыря.
— Чего тебе? — отозвался Илья, что здорово кузнеца удивило.
Оказывается, богатырь был вовсе не в обмороке. Это, знаете ли, было что-то новенькое. А во дворе бушевал бой.
— А-а-а-а…
— Одного взяли!
— Капитан, «крабы» давай.
— Волки позорные-э-э-э…
— Молчать…
— Пушку, пушку бросай…
— Товарищ полковник, второго взяли!
— Отлично, обыскать дачу!
— Опаньки, — теперь уже побледнел Колупаев. — Илья, нужно прятаться!
— Да где ж тута спрячешься? — в отчаянии проскулил богатырь.
— На чердак, живо! — Степан кинулся к дверям. — Я лестницу заприметил, ну давай же…
Муромец неуклюже потопал за другом… На чердаке было холодно.
Почти все пространство забито было разнообразными коробками с непонятными надписями.
— Гляди, Илья, кажись, мериканский! — воскликнул Степан, указывая на один из ящиков. — Сейчас попробую прочесть, я этот дрянной язык когда-то по бересте-самоучителю изучал, так, от нечего делать. Гм… Порносоник! Это чё такое, непонятно.
На лестнице, ведущей в чердачное помещение, раздались тяжелые шаги.
— Синицын, проверьте-ка, что там наверху творится, — приказал все тот же властный голос — так мог говорить лишь бывалый опытный воевода.
Русичи в отчаянии огляделись.
Прятаться негде. Ну разве что в коробках, но они-то все заняты невесть чем. Деревянная дверца в полу резко откинулась. Колупаев с Муромцем замерли как вкопанные. В прямоугольном проеме появилась чья-то голова в странном головном уборе с черным козырьком. Человек внимательно оглядел чердак.
— Ну что там у тебя, Синицын? — нетерпеливо донеслось снизу.
Русичи не двигались.
Незнакомец вскользь оглядел застывшие фигуры.
— Да ящики с японской бытовой техникой, — разочарованно отозвался тот, кого называли Синицыным. — Наверняка вся ворованная. Да, товарищ полковник, здесь еще две восковые фигуры в древнерусских доспехах. Надо бы наш городской музей запросить, не оттуда ли их уперли?
— Выясним, — прогудело снизу. — Спускайся!
Человек исчез.
Деревянная дверца с треском опустилась на место. «Стало быть, пронесло!» — подумал Колупаев, вытирая взмокшее чело.
— Илья?
Муромец не шевелился.
— Эй, дубинушка, очнись!
Никакой реакции.
— Половцы рядом!
— Где? Что? — Муромец дернулся, выйдя из ступора.
Старый проверенный способ не подвел кузнеца и на этот раз.
Во дворе терема взревели самоходные повозки, послышались короткие отрывистые команды.
— Чё делать-то будем? — Илья в ужасе таращился на задумавшегося приятеля.
— Да, дела… — вздохнул Колупаев. — Без волшебных помощничков мы домой ни в жисть не вернемся.
— А что с ними случилось? Кто на них, понимать, напал? Разбойники?
— Ох, сомневаюсь. Уж скорее местная дружина налетела. Разбойники бы вмиг чердак от коробок очистили. Поймали наших горе-помощников за какие-то гнусные дела. Я сразу понял, что у них рыло в пушку, когда этакие хоромы увидал. Ни у одного князя рассейского такого терема нет. А тут…
— Дык что же все-таки делать? — не унимался Муромец.
Казалось, что еще немного, и славный былинный герой от безысходности горько зарыдает
— Думу нужно думать! — хмуро отозвался кузнец. — Думу думать, как нам теперь домой воротиться. Хотя и так понятно как, но не до конца…
Илья сразу же заметно оживился:
— Скажи, Степан, ведь ты уже наверняка знаешь ответ. Сколько раз ты нас из беды великой выручал, неужто теперь спасуешь?
— А что тут кумекать? — усмехнулся Колупаев. — Выручать надобно наших благодетелей из плена позорного. А то, глядишь, на кол их местные посадят. Кто знает, какие у них тут законы.
— Ну так чего же мы, понимать, ждем? — в запале выкрикнул Муромец. — Скорее в погоню!
— Да погоди ты! — Кузнец придержал рвущегося в бой богатыря за могучее плечо. — Поспешишь — половцев насмешишь!
— Да чего ждать-гадать, время-то идет!
— Ну хорошо, — решился Колупаев, — идем, заберем из стойла Буцефала…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой строится летучий корабль
Сало отыскалось в заплечной сумке Петра Гарбуза.
Шмат был внушительный, на такой не только Горыныча поймаешь, но и двух-трех ефиопских элефантов, которые, как ведомо, очень любят сей славный продукт. Ведь издавна известно, что Ефиопию основали не кто иные, как древние краинцы во главе с легендарным казаком по имени Левко Гарматник.
— Эх, жаль такое добро переводить, — тихо простонал Петро, протягивая атаману сало с такими милыми сердцу каждого хохла розовыми прожилками. — Славный был кабанчик, я целый месяц его в лесах под Киевом выкармливал.
— Так для всеобщего же блага! — возразил Нетудыбаба, плотоядно шевеля покрасневшим на морозе носом.
— А у меня горилка есть, — как бы невзначай напомнил Крысюк, грустно вздыхая.
— А давайте заместо этого сала Горынычу Сивоконя скормим! — вдруг предложил Тарас Пузырь.
— Что?! — взвился Панас, гневно сверкая глазами.
— А сани со змеем кто тогда потащит? — лукаво усмехнулся Крысюк. — Может быть, ты, Тарас?
Хорош трепаться! — Нетудыбаба показал казакам увесистый кулак. — Нас битый час на военной верфи ждут, ладья с крыльями уже готова, а Горыныча нет. Я пошел…
И, перебравшись через сугроб, атаман решительно зашагал к пещере. Казаки проводили своего ватажека унылыми взглядами.
