Terry Pratchett - Посох и шляпа
Большие часы в конце зала задрожали, готовясь пробить девять.
Выбиваемая ложкой барабанная дробь не возымела должного эффекта. Лузган схватил оловянную пивную поварешку и с силой ударил ею по столу. – Братья, – прокричал он и кивнул головой, когда шум голосов стих. – Благодарю. Поднимитесь, пожалуйста, для церемонии, гм, с ключами.
По залу прокатился смешок, и волшебники, предвкушающе переговариваясь, начали отодвигать скамьи и неуверенно подниматься на ноги.
Двойные двери зала были заперты на замок и три засова. Вступающий в должность аркканцлер должен три раза попросить, чтобы его впустили, и только тогда двери откроются. Это означало, что он назначается на свой пост с общего согласия всех волшебников. Или нечто в этом духе. Происхождение данной традиции затерялось в глубине веков, и это было не самым худшим основанием, чтобы продолжать ей следовать.
Разговоры понемногу затихли. Собравшиеся в зале волшебники уставились на дверь.
В нее негромко постучали.
– Уходи прочь! – заорали волшебники, и кое-кто из них покатился со смеху, наслаждаясь утонченностью данного образчика юмора.
Лузган взял в руки большое железное кольцо, на котором висели ключи от Университета. Не все из них были металлическими. Не все были видимыми. А некоторые имели поистине странный вид.
– Кто стучится там, снаружи? – вопросил Лузган.
– Я.
И вот что удивительно было в этом голосе: каждому из волшебников показалось, что говорящий стоит прямо у него за спиной. Большинство поймали себя на том, что оглядываются через плечо.
В тот миг, когда все потрясенно замолчали, послышался негромкий резкий щелчок замка. На глазах у волшебников, с завороженным ужасом наблюдающих за происходящим, железные защелки сами собой отошли назад; огромные дубовые засовы, которые Время превратило в нечто более твердое, чем камень, выскользнули из пазов; дверные петли полыхнули сначала красным, потом желтым, затем белым светом и взорвались. Обе створки медленно и с ужасающей неизбежностью упали внутрь зала.
Сквозь дым, валящий от пылающих косяков, проступила неясная фигура.
– Черт побери, Виррид, – воскликнул один из стоящих поблизости волшебников, – это было круто.
Фигура шагнула на свет, и все увидели, что это вовсе не Виррид Шатогусь.
Он был по крайней мере на голову ниже любого другого волшебника и облачен в простую белую одежду. А еще он был на несколько десятилетий моложе – с виду лет десять. В руке он держал длиннющий посох.
– Эй, да это же не волшебник…
– Где ж его капюшон?
– А где его шляпа?
Незнакомец прошел вдоль шеренги изумленных волшебников и наконец оказался перед столом для президиума. Лузган посмотрел вниз и увидел худое юное лицо, обрамленное копной белокурых волос, и пару золотистых глаз, словно светящихся изнутри. Но казначею показалось, что они смотрят не на него, а вроде как в точку, находящуюся где-то за его затылком. Создавалось впечатление, что он, Лузган, стоит у этого юнца поперек дороги и его присутствие здесь противоречит требованиям данного момента.
Он собрал все свое достоинство и гордо выпрямился.
– Что, гм, это означает? – осведомился он. Ему пришлось признать, что прозвучала фраза довольно неловко, но неподвижность пылающего взгляда словно стерла все слова из его памяти.
– Я пришел, – объявил незнакомец.
– Пришел? Зачем?
– Чтобы занять свое место. Где здесь мое кресло?
– Ты что, студент? – побелев от ярости, поинтересовался Лузган. – Как тебя зовут, молодой человек?
Паренек, не обращая на него внимания, оглядел собравшихся волшебников.
– Кто из вас самый могущественный? – спросил он. – Хочу с ним познакомиться.
Повинуясь кивку Лузгана, двое университетских привратников, которые в течение последних нескольких минут потихоньку подбирались к незваному гостю, встали по обе стороны от мальчишки.
– Выведите его отсюда и вышвырните на улицу, – приказал Лузган.
Привратники, рослые, серьезного вида здоровяки, кивнули и вцепились в тонкие, как прутики, руки мальчугана похожими на грозди бананов пальцами.
– Твой отец еще услышит о твоем поведении, – сурово предупредил Лузган.
– Он уже услышал, – отозвался мальчик и, взглянув на обоих привратников, пожал плечами.
– Что здесь происходит?
Обернувшись, Лузган увидел Скармера Биллиаса, главу Ордена Серебряной Звезды. В то время как Лузган был худым и жилистым, Биллиас, напротив, имел склонность к полноте и походил на небольшой воздушный шарик, удерживаемый у самой земли и почему-то обряженный в одежды из синего бархата с дурностаем. Вместе взятые, оба волшебника как раз составили бы двух нормальных людей.
К несчастью, Биллиас был из тех, кто гордится своим умелым обращением с детьми. Он нагнулся, насколько позволил ему его обед, и приблизил к мальчику красное, обрамленное бакенбардами лицо.
– В чем дело, парень? – осведомился он.
– Этот ребенок ворвался сюда, потому что, как он утверждает, хочет познакомиться с могущественным волшебником, – неодобрительно пояснил Лузган, который относился к детям с активной неприязнью, и, возможно, именно поэтому они находили его таким захватывающим. В данный момент Лузган успешно подавлял рвущиеся наружу вопросы по поводу двери.
– В этом нет ничего плохого, – кивнул Биллиас. – Каждый способный мальчик хочет стать волшебником. Когда я был маленьким, я тоже хотел стать волшебником. Правда, малыш?
– Ты могущественный? – осведомился мальчик.
– Гм-м?
– Я говорю, ты могущественный? Насколько велика твоя сила?
– Сила? – переспросил Биллиас. Он выпрямился, потрогал свой пояс волшебника восьмого уровня и подмигнул Лузгану. – О, довольно велика. По меркам волшебников, очень велика.
– Прекрасно. Я вызываю тебя на состязание. Покажи мне твое самое сильное волшебство, и, когда я тебя побью, ну, тогда я стану аркканцлером.
– Ах ты, дерзкий… – начал Лузган, но его протест утонул во взрыве хохота.
Волшебники покатывались по полу от смеха. Биллиас хлопнул себя по коленям или, по крайней мере, по тем местам, до которых сумел дотянуться.
– Дуэль, да? – уточнил он. – Неплохо, а?
– Как ты прекрасно знаешь, дуэли запрещены, – возразил Лузган. – Кроме того, это просто смехотворно! Не знаю, кто открыл ему дверь, но я не собираюсь стоять здесь и смотреть, как ты тратишь наше время…
– Ну, ну, – перебил его Биллиас. – Как тебя зовут, мальчуган?
– Койн.
– Койн, сэр, – рявкнул Лузган.
– Что ж, Койн, – продолжал Биллиас, – хочешь увидеть, на что я способен?
– Да.
– Да, сэр, – рявкнул Лузган.
Койн посмотрел на него немигающим взглядом, взглядом, старым, как мир, одним из тех взглядов, которые, не зная усталости, рассматривают вас с нагретых солнцем скал на вулканических островах. Лузган почувствовал, как у него пересохло во рту.
Биллиас поднял ладонь, требуя тишины, с театральным взмахом закатал рукав на левой руке и вытянул ее вперед.
Собравшиеся волшебники с интересом наблюдали за ним. Волшебники восьмого уровня, как правило, считают себя выше магии и проводят большую часть своего времени в созерцании (к примеру, меню) и в попытках избежать назойливого внимания честолюбивых волшебников седьмого уровня. Зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть.
Биллиас ухмыльнулся мальчику, и тот ответил ему взглядом, который фокусировался в точке, расположенной в нескольких дюймах позади затылка старого волшебника.
Биллиас, слегка выбитый из равновесия, несколько раз согнул и разогнул пальцы. Он вдруг понял, что происходящее не очень-то походит на игру, и ему неудержимо захотелось произвести хорошее впечатление. Это желание было быстро подавлено нахлынувшим раздражением. Нельзя позволять себе раскисать…
– Я покажу тебе, – он сделал глубокий вдох, – Волшебный Сад Малигри.
По залу прокатился шепоток. Лишь четырем волшебникам за всю историю Университета удалось воссоздать Сад во всей его полноте. Большинство ограничивались деревьями и цветами, кое-кому были под силу птицы. Это было не самое могущественное заклинание, оно не могло передвигать горы, но для того, чтобы справиться с тончайшими деталями, встроенными в сложную систему слогов, созданную Малигри, требовалось незаурядное мастерство.
– Как ты можешь заметить, – добавил Биллиас, – в рукаве у меня ничего нет.
Его губы зашевелились. Руки замелькали в воздухе. На его ладони появился кружок золотистых искр, который затем выгнулся вверх, образуя едва различимую сферу и начал заполняться содержимым…
Легенда гласит, что Малигри, один из последних истинных чудесников, создал этот Сад в качестве небольшой, существующей вне времени персональной вселенной, в которой он мог спокойно покурить и немного подумать вдали от мирских забот. Что само по себе было загадкой, поскольку ни один волшебник так и не сумел понять, откуда у такого могущественного существа, как чудесник, заботы. Как бы там ни было, Малигри все дальше уходил в собственный мир, а потом, в один прекрасный день, взял и закрыл за собой вход.
