Сергей Палий - Братство
— Притухни, дезертир. Кто тебя спас? Сейчас бы несколько атомов твоего никчемного мозга разлетались по Вселенной и вносили свой вклад в общую энтропию.
Бюргер понуро уставился на банку с огуречным рассолом.
— Деньги любит, спекулирует чем попало, — как ни в чем не бывало продолжил Кулио. — Да ты, Стёпа, наверное, уже понял. Мы же строго секретная организация, стараемся не палиться.
Он одарил пунцового арийца испепеляющим взглядом.
— Ну что ты взъелся! — не выдержал виновник рекламной акции. — Ну не буду я больше.
— А больше и не надо, идиот. Теперь только успевай ворота отворять. Тьфу в твою продажную душу! — Кулио перевел дух. — Управы на вас нет. Ладно, дальше давайте.
Степан покосился на бородатого детину, все еще не понимая, что побудило этого вышибалу так грубо поступить с его аппаратурой. Потом перевел взгляд на обломки диктофона и огорченно покачал головой. Жалко, дорогой был.
— Маньякюр, морской волк, — представился кудрявый тип с повязкой на глазу. — Приятно видеть вас в наших водах, сударь.
— На рифы не напорись, — ввинтил посрамленный Бюргер, двигая к себе тарелку с рисовой кашей. — Понаехал, блин.
— Маньякюр, — пояснил Кулио, не обратив внимания на ворчание Бюргера, — галантный, но не советую нарываться, когда не в духе.
Маньякюр встряхнул кудрями, достал пилку для ногтей и принялся ковырять ее кончиком в зубах.
В это время Бюргер попытался умыкнуть ложку каши из чужой миски, за что схлопотал подзатыльник от тихого на вид мужчины в кимоно.
— Самурай, — представился восточный мужчина. — Отчаянный.
— Какой? — переспросил Степан, решив, что ослышался.
— Отчаянный, — вкрадчиво повторил Самурай.
— Отчаялся найти равновесие во Вселенной, баланс между инем и янем, — любезно растолковал Кулио. — Это и привело его в нашу скромную тибетскую хижину.
— Я готов познать истину, — незамедлительно уточнил Самурай, поправив элегантные очки. — И я сделаю это.
Для пущей убедительности он продемонстрировал саблю весьма внушительных размеров и добавил:
— Я разрешу вечное противостояние добра и зла. Или разрушу.
— Кто бы сомневался, — проворчал Бюргер, потирая затылок.
Степан спросил:
— М-м… э-э… уважаемый господин Самурай, я раньше полагал, что воины-самураи носят катаны, а не сабли. Неужели я неправ?
— Я обрусел, — отрезал Самурай и ловко насадил на кончик лезвия огурец.
Поднялся бородатый детина в скандинавском шлеме и прогремел на всю залу:
— Викинг. Гордый Викинг.
— Моя левая рука, — представил его Кулио. — Шарахнет — мало не покажется. Но зря, в основном, не бьет. Учти.
Степан вновь покосился на расплющенный диктофон. В носу засвербело, и он чихнул.
— Братушки, можно я ему по маковке садану, а? — немедленно оживился Викинг, поднимая увесистую дубину. — Сами посудите: чихнул и не вытерся. Вторую обувь не догадался с собой захватить и стопку вон не до конца допил.
Степан съежился. Сглотнул, почувствовал предательскую дрожь в коленях. Сидеть вот так, под занесенной дубиной, было крайне неуютно.
— Викинг, это мелочи, — смилостивился Кулио. — К тому же Стёпа новичок. Он еще не знаком с перечнем твоих капризов.
Викинг опустил дубину и демонстративно отвернулся. Сделал вид, что изучает настенные часы с кукушкой. Было слышно, как он бормочет себе под нос: «Подумаешь… Бабахнул бы разок по черепушке — не убил бы, чай. Нежности какие манежности».
— Меня пока пропустим, — продолжил Кулио. — Вот моя правая рука — Киборг. Кибернетический организм, наполовину человек, наполовину машина. Друзья зовут его Кибби. Сразу предупрежу: у него мало друзей.
— А киборги разве существуют? — засомневался Степан. — Это же вроде как — фантастика.
Крепыш в кожанке крутанул на пальце пистолет, медленно снял темные очки, и Степан увидел пульсирующий красный зрачок в одном из глаз.
— Зря. Ты. Так, — жестко чеканя каждое слово, сказал Киборг.
— И впрямь зря, — согласился с ним Кулио. — Стёпа, если хочешь дружить с Кибби, так не говори. Ну сам посуди, какая фантастика? Мы нашли его в одном из вариантов будущего и перенесли сюда в одноразовой хронокапсуле. Расслабься, он хороший. Гуманный.
Степан отвел взгляд от красного глаза Киборга.
Наверное, всё вокруг — серьезная галлюцинация. Ну, конечно! Ведь его предупреждали, что кошмары — один из возможных симптомов кислородного голодания.
Степан встал и попросил:
— Уважаемый Киборг, не сочтите за труд, пальните в меня из своего футуристического оружия.
Бюргер перестал лопать кашу и уставился на журналиста, как на дебила.
— Со мной ничего не случится, — успокоил присутствующих Степан. — Ведь все ваше Братство мне чудится.
Киборг вытер салфеткой рукав кожанки и, резко развернувшись, выстрелил в камин. Луч с оглушительным хлопком разметал стройматериал. Фонтаном сыпанули искры, несколько черепиц превратились в быстро остывающую лужицу. Одна из раскаленных капель попала Степану на руку, и он заорал как резаный.
Киборг вернул пистолет в кобуру и назидательно повторил:
— Зря. Ты. Так.
Степан подул на обожженное место, морщась от боли.
— Спиртом протри, — посоветовал Кулио.
— Он дурак, — подытожил Бюргер, бултыхая рассол в банке. — Самурай, соломинка есть?
Самурай пригладил бородку и выразительно промолчал. Ариец пожал плечами и припал к банке губами.
Степан поочередно оглядел всех сидящих за столом. Неужто они реальны, не мерещатся ему? Ну и ну…
— Не расслабляемся, — сказал Кулио. — Продолжаем наш вечер знакомств.
— Эльф, — застенчиво произнес лохматый коротышка с уродливыми ушами. Он приподнялся, чтобы Степан смог разглядеть его получше. — Очень приятно, Степан. Как там, на большой земле? Как мои сородичи, эльфы, поживают?
— Постойте-ка… — Степан совсем растерялся. — Нет никаких эльфов.
— Давно я здесь, — вздохнул коротышка. — Отпуск надо взять.
— Не похожи вы на эльфа, — честно сказал Степан. — Эльфы высокие, стройные, красивые…
Что тут началось!
Низкорослый Эльф покраснел, скуксился и зарыдал, закрыв лицо ладошками.
Викинг взревел и завертел над головой дубиной, крича: «Расшибу твою дурью башку в котлету!» Самурай обнажил саблю и лаконично пригрозил перепугавшемуся Степану, что снимет с него скальп. Киборг завертел на пальце пистолет-бластер. Маньякюр принялся утешать заистерившего Эльфа, предоставив тому выплакаться в камзол.
Кулио шарахнул кулаком по столу и рявкнул:
— Он Эльф! Вдуплил? Скажи это очень громко и живо извинись!
— Эльф! Вы Эльф! — затараторил пристыженный Степан. — Извините меня, пожалуйста! Темнота я темная, думал, что ваш народ по-другому выглядит. Ну не плачьте вы так, я не хотел вас обидеть. Я вообще-то корректный человек… Ну прошу вас, перестаньте реветь.
— А кто ревет? — вскинулся Эльф, сморкаясь в камзол Маньякюра. — Я сейчас его загрызу-у-у…
— Ладно, Эльф, завали хлеборезку, — сказал Кулио и хлопнул коротышку по плечу. — Развылся тут как взвод кастратов.
После этого Кулио подошел к Степану, взял его под локоть и отвел в сторону.
— Ты чего, правда, дурак?
— Да нет вроде.
— Деликатней надо. Кто ж по больному-то, балда… Психологию не учил, что ли?
— Да нам и не преподавали, — признался Степан. Он уже был готов под землю провалиться от стыда. — А он что, серьезно… эльф?
— Серьезней некуда.
— Они ж вроде остроухие. А у этого уши вислые какие-то.
Кулио нахмурился.
— Слушай, умник, — сердито сказал он. — Чернобыль ваш, между прочим, взорвался на одну десятую мощности. Если бы Эльф не возомнил тогда, что в энергоблоке гибнет его любимая бабушка, сейчас бы у тебя уже хвост от радиации вырос. Вдуплил?
— Вдуплил. Чертовски неудобно вышло.
Кулио расправил брови и усмехнулся:
— Неудобно будет, когда он к тебе приставать начнет.
Он достал из коробки громадную сигару и закурил. Степан таких раньше никогда не видел, хотя он вообще-то не особо интересовался табачной продукцией.
Эльф потихоньку успокоился, поблагодарил Маньякюра за предоставленный камзол и вернулся на свое место.
— Посопливились и хватит. Дальше знакомиться давайте, — велел Кулио. — Кто там следующий?
Никто не отозвался. Тишину нарушало смачное чавканье.
— Фантик, — позвал Кулио. — Мало тебе своего холодильника? Опять из погреба капусту квашеную спер?
Чавкающий тип замер. Толстый, румяный, статный. Свободная королевская мантия лежала на его крупных покатых плечах, а внушительное пузо упиралось в край стола.
Не дождавшись ответа, Кулио повторил:
— Я тебя спрашиваю: капусту брал из погреба?
— Ну брал, — вызывающе ответил толстяк.
