Игорь Халымбаджа - Сказка XXI века
— Врет он все! — злобно сказал проснувшийся рукокрыл. — Сам все съедает, а нам подсовывает лавровый лист да косточки… И он смежил свои тяжелые веки.
— Жаль, что показания иногалактических неразумных тварей не имеют юридической силы! — сказал я по дороге домой.
— Но какой смелый эксперимент! — совсем невпопад ответил Апетс. — Каков ошеломляющий результат! Не прошло и года, как рукокрыл попал к Вайту Мэтсаю, — и даже этот абсолютно безмозглый хищник заговорил!
ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ
Иванючко прикрыл тяжелую, обитую черным дерматином дверь директорского кабинета.
— Вызывали, Пал Палыч?
— Да, Иванючко. Проходи, Садись. Я тут подумал, посоветовался, и есть мнение, что из сотрудников нашего института только ты можешь справиться со спущенным нам сверху заказом. Только ты и потянешь…
Слушая директорские дифирамбы, маленький Иванючко, прозванный сослуживцами «мизером», словно и росточком стал повыше, и вширь раздался.
— Сделаем! Не подведем родной коллектив!
— Задачка-то непростая! — хитро скосил глаза на Иванючку Директор. — Требуется вещество, способное гореть… вечно! Представляешь, Иванючко, мы с тобой обставим весь мир! Всех! Станем не только создателями, но и единственными обладателями неисчерпаемого источника энергии! И будет, нам, м…, вечная слава!
Сотрудники у Иванючко подобрались что надо! Они не боялись трудных задачек и никогда не спрашивали, для чего ЭТО требуется, удовлетворяясь добротными премиями.
И вот синтезированный Беспределовым и Тупорыловым материал был доставлен в кабинет к Директору. Иванючко гордо доложил, что он отвечает всем расчетным требованиям, но пока, в отсутствие главного Создателя — Директора, не был испытан. Директор подозрительно осмотрел и обнюхал серую ноздреватую глыбку с тяжелым запахом. И торжественно поднес к ней спичку…
Материал вспыхнул. Весь сразу…
Что случилось потом?
Альдебаранцы зафиксировали рождение новей Звезды. Даже Сверхновой.
ПЯТОЕ ИЗМЕРЕНИЕ
В аппарат, сработанный умелыми руками водопроводчика дяди Васи, я вставил дешевенький летний пейзажик, осторожно повернул на полтора оборота порыжевший от времени гаечный ключ, выполнявший роль тумблера… Послышался шум воды, — видимо, за деревьями таилась речка. Я решительно шагнул к развесистой старой березе. Но не успел раздвинуть ближние кусты, как увидел, интуитивно оглянувшись, дядю Васю, который откручивал от аппарата толстую трубу. «Это не река! Это у соседей опять вода течет!» — догадавшись, горестно вздохнул я и почувствовал, что утрачиваю способность к движению.
Сколько я простоял в кустах — и не знаю. Сначала меня искали, а затем решили, что я куда-то уехал. Мой аппарат сдали на металлолом, а картину забрал и повесил у себя в комнате племянник дяди Васи.
Как-то он долго рассматривал пейзаж. Потом проворчал: «А этот уродец портит мне картину!» И залепил меня огромной глыбой вязкой грязи.
И теперь вот уже много веков я отрезан от всех внешних миров…
СКВОЗЬ ВЕКА
— Три, два, один… Старт! — сказал себе Гена и включил аппарат.
Экран голубовато засветился, появилось изображение: на бирюзового цвета скамейке сидела парочка, ржавый робот уныло сметал с дорожки опавшие листья.
— Машина — друг человека! — назидательно молвил в микрофон Гена. — Если за ней не ухаживать, долго не протянет!.. Парень взглянул в его сторону.
— Опять предок! Понаделали хроновизоров и воображают, что во всем разбираются!.
Он поднял с земли средних размеров булыжник. Гена поспешно переключился на вторую программу…
ТРЫН-ТРАВА
Генерал Ж. остановился перед большим зеркалом в конце гостиничного коридора и внимательно осмотрел свою молодцеватую, подтянутую фигурку в новеньком, с иголочки мундире. Перехватил взгляд молоденькой и миловидной горничной, еще раз окинул себя взглядом. Полюбовался сверкающими сапогами. Остался доволен. Почти. Потому что зеркало показалось маловатым. Не во весь рост.
«Я им напишу кое-что в рапорте об инспекции! Быстро перестанут жмотиться на гостиничные зеркала!» — решил Ж. и двинулся инспектировать этот чертов полигон, который какой-то идиот придумал разместить в глухой пустыне.
В конторе почтительный полковник предложил Ж. надеть комбинезон из плохонькой синтетики и кирзовые сапоги, чем вызвал взрыв возмущения:
— У вас что? Опасно для жизни инспектирующих? Или грязно?
— Н-н-е-е-т… — промямлил полковник.
Наоравшись вдоволь, генерал в сопровождении полковника, запаковавшегося в свой пленочный костюм, через стальные охраняемые двери и герметичные камеры проник в помещение Полигона. И замер от неожиданности. Они оказались в огромном, залитом солнцем помещении, накрытом гигантским прозрачным куполом. Кроме них здесь не было никого и ничего! Но в отличие от жаркой пустынной духоты, царившей снаружи, здесь были скорее субтропики. Все помещение заросло сочной зелененькой травой, которая так и манила прилечь на нее… Местами под куполом шел искусственный дождичек, бегали цветастые радуги…
— М-да… Хорошо тут у Вас… — сказал благодушно генерал. — Я так понимаю, что это зона отдыха? Вход на полигон за ней?
— Н-е-е-т, — прохрипел полковник, доведенный угрозами генерала до предынфарктного состояния. — Это и есть САМ ОБЪЕКТ 555…
— Что же в нем секретного? — вопросил, повалившись на веселую травку, не выдержавший искушения инспектор. — Или секрет то, что вы ловчите, полковник? Устроили себе здесь курорт, понимаете…
— Это Трын-Трава, мой генерал, — просипел в ужасе полковник. — Прошу вас, встаньте! Все может кончиться очень печально…
— Вот именно, оно все и кончится так для вас! — пообещал генерал, нехотя поднимаясь с травки. — Я разоблачу вашу шайку сибаритов!
Полковник смиренно семенил сзади. Пытался объясниться.
— Но, мой генерал! Это стратегический объект! Невиданное и невидимое оружие! Когда мы рассеем Трын-Траву по территории потенциального противника и она прорастет, люди противника обленятся, перестанут работать, в смысле работать в полную силу, им на все станет наплевать, они начнут все разворовывать, «делить по справедливости» чужое добро…
— Какая еще Трын-Трава? — лениво возмутился генерал. Даже слова ему было неохота произносить. Неудержимо тянуло в номер, на постельку.
— Перестаньте…
— Он прошагал в свой номер, даже не обратив внимания на призывную улыбку горничной, и повалился на постель, не сняв сапог. Сапог, на которых уже гнездились тысячи спор непризнанной им трын-травы.
Полигон, согласно докладной генерала Ж., ликвидировали. Пески быстро поглотили искусственный оазис. Немногие уцелевшие после взрыва споры были погребены под барханами — дожидаться своего настырного археолога.
А те, что унес инспектор на своих сапогах и мундире, проросли вдоль всей трассы, по которой он добирается до своею Министерства.
Теперь генерал Ж. больше не ездит в инспекции но той причине, что впал в непонятное состояние типа прострации. Он сутками лежит или сидит, глядя перед собой, никого не узнает. Денщик кормит его манной кашей с малиновым вареньем, с ложечки. Подносит и подсовывает утку, когда требуется.
Но тем не менее, генерал Ж. по-прежнему числится на посту — ведь такие, самые заслуженные в мире генералы в отставку не ходят и от службы родине, от дач, денщиков и прочего их может освободить только Смерть…
СГОРЕТЬ СО СТЫДА
В Тылту Степа Холмов прибыл ранним утром 11 сентября. Он неспешно шел по еще малолюдным и тихим улочкам и наслаждался покоем и ярким многоцветным морем. Он впервые оказался в этом благословенном краю — работа без отпусков и выходных не оставляла времени для посещения мест отдыха, И сейчас… Как задачка посложней, из неразрешимых, так сразу: «Степа, возьми-ка ты…» А на этот раз вообще придумали задание из ряда вон. Мистика какая-то… Массовая гибель отдыхающих… Без всякого смысла… Явно стихия виновата…
Вспомнив о задании. Холмов помрачнел и нехотя побрел в местный угрозыск — представиться и изучить досконально дела потерпевших.
Через час все данные разместились в ячейках холмовской памяти, все, выясненные на текущий момент, детали обо всех 36 происшествиях. Он снова убедился, что вся эта история отдает мистикой, но его четко работающий мыслительный аппарат никакой мистики не признавал.
Он снова и снова перебирал факты, пытаясь отыскать нечто общее для всех 36 происшествий. Пока что общим для всех было только то, что пострадавшие сгорели без остатка. Были они почти все взрослыми, кроме одного подростка, местного хулигана.
Можно было предположить злой умысел — все случаи произошли во время или после ссор или скандалов. Но в пирокинез Холмов верил еще меньше, чем в прочие мистические явления. Кстати, у всех пострадавших не оказалось даже общих знакомых…
